Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Ваша фляга, дядюшка, – дурак племянник радостно протягивал драгоценный напиток, попробуй теперь не угости.

– Весьма кстати, – одобрила интендантская морда, – но я пью только из своего стакана, который мою лично. Юнга...

– Питер! – Тебе нужен твой стакан? Вот сам за ним и иди! – Бери трубу и дуй на шканцы. Мы ждем сигнала к высадке, смотри не пропусти.

Питер, сверкнув лунообразной физиономией, умчался. Следом уполз и поганый интендант, на прощанье одарив шкипера злобным взглядом.

– Зря вы так, – Лёффер с готовностью отхлебнул можжевеловой настойки и вернул украшенное грудастыми рыбохвостками сокровище хозяину, – этот человек злопамятен и имеет связи.

– Я тоже злопамятен, – отрезал Добряк, – он облевал мою берлогу, и я не желаю его больше видеть. Если военные сделают свою работу быстро, я разгружусь и уйду в Ардору. Там можно спокойно жить и не ждать, что тебе изгадят фрахт.

– Пусть все пройдет гладко, – пожелал лейтенант, – а пока мы можем только ждать. Ваше здоровье!

– После вашего! – Если Хексберг возьмут, нужда в чужих лоханках отпадет, по крайней мере до весны, а там ищи рыбу в море. Но если дело затянется? Если заставят возить порох и жранье для осадной армии? М-да, это будут сплошные убытки, что б там любимый кесарь ни обещал.

– Дядюшка! – завопил Питер, тыча трубой в сторону моря. – Идите сюда! Тут такое!..

– Что там у тебя? Кит, что ли?

– Скорей! Ой-ей-ей!

Юхан пожал плечами и с достоинством двинулся на зов. Если весь шум из-за выеденного яйца, второму уху паршивца несдобровать. А это еще что такое?! На соседнем судне, «Могучем битюге» молодого Браунбарда, засуетились и забегали, где-то рядом грохнула пушка, а сбоку на горизонте обозначилось нечто, чего там быть вовсе не должно. Клюгкатер поднес ладонь ко лбу – так и есть, корабли!

В два прыжка шкипер подскочил к Питеру и выхватил трубу. Защити Создатель, линеалы! Паруса до самого горизонта, и прут прямо на его любимую посудину. Своим взяться неоткуда, свои собачатся с Бешеным, значит, чужие! Тот самый Альмейда, который, по словам этих олухов, развлекается на юге. Как же, всю жизнь мечтал!

Флагов было не разглядеть, но флаги нужны тем, у кого на плечах не голова, а задница. От шкиперского рева «Селезень» едва не взлетел. Марсовые встрепанными котами метнулись вверх по вантам, доставаться фрошерам не хотелось никому. Матросы торопливо отвязывали марселя и вязали рифы, мало чем уступая, если уступая, синезадым тупарям [56]!

Корабль лихорадочно одевался парусами, а Юхан столь же лихорадочно соображал, куда податься. Развернуться и рвануть в открытое море? Увы, зоркий глаз капитана разглядел мористее приближающейся колонны что-то очень похожее на паруса...

Так и есть, фрошеры! Ну и что, что мельче главных, с «Селезня» и фрегата хватит. Эх, вот бы прорваться всем скопом, да куда там! Соседи слева и справа бестолково разворачивались, явно собираясь нырнуть под хвост Кальдмееру, а единственную пристойную щель загородил задницей болван Браунбард.

Мало того, на мачте «Серебряной Розы» какая-то дубина подняла сигнал «Следовать за мной». Хотя почему это «какая-то»? Грубер это! Господина генерала блюющих в трюмах солдат Добряк видел лишь дважды, но этого хватило. Такому расстрелять – что малую нужду справить. Нет, господа селедки, приказы надо выполнять, особенно если над твоей душой стоят дурни с мушкетами. Шкипер смачно сплюнул за борт и рявкнул рулевому:

– Хватит дрыхнуть, лево руля!

Драка шла уже на траверсе «Ноордкроне». Бешеный оправдывал свое прозвище; окажись на месте Доннера Бермессер с его кружевным шарфом и деревянной головой, линия авангарда могла быть если не прорвана, то смята. Фрошер лез вперед, норовя подойти на пистолетный выстрел, а то и сцепиться на абордаж. Доннер умело лавировал, сохраняя дистанцию, несмотря на «гуляющий» ветер и близость берега.

– Что же, – фок Шнееталь смотрел на сцепившиеся эскадры с какой-то смесью досады и восхищения, – там высадка пока отменяется. Жаль, Вальдес ходит под «Фрошзигером» [57]. Я б не отказался сменять его на Вернера.

– Такая сделка даже гоганам не по силам. – Ледяной Олаф погладил шрам на щеке, Руппи говорил об этой привычке. – Но вы правы, к приливу Доннер может и не управиться, а «в два огня» его не поставить. Мели. Что ж, сосредоточимся на фортах, высадим Грубера и займемся Бешеным. Йозев!

– Мой адмирал!

– Что бы вы решили с талигойцами?

– Они хотят сближения, – выдохнул Зепп, – пусть они его получат.

– Вот она, молодая честность. – Создатель, и как человека с такой улыбкой назвали Ледяным? – Но что хорошо в двадцать, в сорок нелепо.

– Фридриху тридцать восемь, – напомнил Шнееталь, – хотя это мало что меняет. Мы не станем их подпускать, не так ли?

– Когда кончится высадка, я предложу Бешеному уйти. Это лучше, чем покалечить десяток линеалов и потерять несколько сотен отличных моряков, а дешевле он нам не обойдется. Скорее, дороже.

– Вальдес флаг не спустит.

– Я не столь глуп, чтоб просить льва сбрить гриву, – пожал плечами адмирал, – а Бешеный не столь глуп, чтоб защищать разбитые яйца. Пока есть за что драться, он станет драться, но потом уйдет, и я готов пожелать ему удачи. На юге.

– Вам будет сложно объяснить свое решение в Эйнрехте, – фок Шнееталь казался встревоженным. – Вернер представит все или как ошибку, или как предательство.

– Его Величество знает меня и знает Фридриха, – адмирал снова тронул шрам. – Он выберет ту правду, которая ему ближе. И хватит об этом, мы еще не победили. До устья не больше пары хорн, будем надеяться, ветер не сменится. Через пятнадцать минут меняем курс, через сорок – открываем огонь. Лейтенант!

Но Зепп уже сорвался с места, он и раньше знал, что Ледяной, как и Шнееталь, не жалуют каблучных щелкунов. Это с бермессерами нужно ждать, когда тебя отпустят, а Олаф любит, когда думают головой, а не уставом.

– Осторожней, Йозев, – улыбнулся Блаухан, – вы рискуете сбить лбом мачту, и как я, скажите на милость, стану поднимать свои флаги? Что там у вас?

– «Через пятнадцать минут – поворот, через сорок – огонь по фортам».

– Чудесно, – одобрил второй лейтенант, – это ведь ваше первое сражение?

– Да. Были еще каданцы, но это несерьезно.

– Зря вы так, – не согласился Блаухан, – убивать волков сложнее, чем рубить деревья. Тех хотя бы знаешь где найти.

– «Сигнал от адмирала Бермессера, – завопил сверху дозорный. – Противник с юго-запада. Четыре хорны».

Какой еще противник? Откуда?! Кто-то из капитанов Вальдеса оказался в море и прорывается к своим? Но почему «противник», а не «корабль»? Их там что, много?

– Вернер совсем обалдел, – развеял недоумение Блаухан, – спутал либо фрегат с флотом, либо, что верней всего, команду, а на «Звезде» не забалуешь. Лучше адмиральскую дурь передать, чем прослыть умней начальства, но я вас задерживаю...