Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Господин Вальдес, – говорить Олафу было трудно, но он не замолчит, пока не скажет все, что хочет, – я рад, что могу сам назвать свое имя. Я – Олаф Кальдмеер.

Бешеный присвистнул.

– А мне казалось, я вас так хорошо не узнал! Что ж, яйца разбиты, молоко пролито, и выбора больше нет. Мне это не нравится, я люблю свободу маневра.

– Я бы тоже предпочел другой исход, – натянуто улыбнулся Олаф, – уверяю вас.

– Нет уж, пусть все остается, как есть, – фрошер сверкнул зубами, может, его мать и была с севера, на сыне это не сказалось. – Вам, адмирал, пить нельзя, а мне по такому случаю нельзя не пить. Господин фок Фельсенбург, вы разделите мой порок?

– Выпей, Руппи, – велел адмирал, пытаясь приподняться на здоровом локте. – Могу я попросить вас рассказать о конце сражения?

– Всегда терпеть не мог рапорты, – Бешеный взялся за кувшин, – но рапорт вице-адмирала Вальдеса адмиралу Кальдмееру – совсем другое дело. Сейчас, с мыслями соберусь.

Это тоже было неправильно, как и все, что случилось в последние дни, когда удачи оборачивались ловушками. Попутный ветер, беззащитный город, любезный хозяин...

– Берите, сударь, – в руках Вальдеса были два полных стакана. – В этой комнате обычно ночует мой дядюшка Вейзель. Если тут витает его дух, вам должно сниться что-то скучное, но высоконравственное. За личную встречу, господин адмирал. И пусть после этого кто-нибудь скажет, что судьба не кошка!

– Благодарю, – Олаф Кальдмеер слегка улыбнулся. – Вальдес, вы до странности гостеприимны.

– О да, – махнул рукой фрошер, – у меня вечно кто-то гостит.

– Но вряд ли это вражеские адмиралы, – адмирал решил прояснить все сразу и до конца, Руппи был бы с ним согласен, будь Ледяной здоров. Но будь он здоров, его б здесь не было. – Я видел алые флаги, и я знаю, что они значат.

– Знаете? – восхитился Вальдес. – Какой же вы начитанный! Эх, говорил же мне дядюшка Везелли, что я несобранный, дурно образованный и разменивающийся на ерунду. Как же он прав!

– Вы хотите сказать, что красные флаги с молнией не означают кровную месть? – адмирал казался удивленным. – Но поведение адмирала Альмейды подтверждает мои слова, а не ваши.

– Мне известна только одна по-настоящему кровная вражда, – изрек Бешеный, – ваша с бергерами. Или, если угодно, бергеров с вами, но моей марикьярской половине она кажется такой утомительной.

– Я бы назвал это иначе, – будь Олаф здоров, он бы сейчас покачал головой, – Бергеры и гаунау живут только войной, от которой мы устали. До безумия. Если б талигойцы в свое время не заключили союз с Бергмарк, мы могли бы попытаться понять друг друга.

– Я слишком легкомыслен, чтобы тонуть в веках, – про Бешеного говорили, что он станет смеяться и в Закате, это походило на правду, – но, помнится, Манлий сошелся с агмами по расчету, а не по любви. Она пришла потом.

– Мы ушли от красных флагов, вице-адмирал, – адмиралу было что сказать о торском безумии, но Вальдес был наполовину бергером.

– Райос, – поднял палец Бешеный, – моя островная родня называет поразившие вас флаги именно так. Они означают, что с вами говорят по законам марикьяре, только и всего. Другое дело, что по этим законам вы и впрямь наши кровники.

– Но почему? – не понял Ледяной. – Мы воюем с Талигом не первый год, вы знаете это не хуже меня, и всегда эскадра Хексберг несла «Победителя Дракона». Что изменилось?

– Алва оказался в Багерлее, – пояснил Вальдес. – Мятежи в Олларии и в Эпинэ вылупились из «павлиньих» яиц, как и ваша эскапада. Этого достаточно.

– Не вижу связи, – пальцы адмирала коснулись шрама. – Впрочем, если это тайна, можете не говорить.

– Все просто, как фиалка, – развел руками Бешеный. – Покусившиеся на жизнь, свободу и честь соберано, как и их приспешники, становятся кровниками всех кэналлийцев и марикьяре. Пока соберано не спасен или не отомщен. Вдобавок наш альмиранте на редкость сентиментален и предан юношеской дружбе. Если б не ваш визит, он бы в алой маске уже мчался на выручку Ворону. Вы его лишили этого удовольствия, а вместе с ним и армию фок Варзов. Разумеется, Альмейда обиделся, но это не повод сегодня отправлять в Закат тех, кого туда не взяли вчера.

– Тогда, – глаза Олафа стали тревожными, – расскажите о сражении.

– Оно кончилось. – Вальдес сплел пальцы в замок и положил на них подбородок. – Стрельба прекратилась около полуночи. О тех, кто ушел в море, я не знаю ничего. Мы утопили с десяток торговцев, еще семь захвачено и с десяток стреножено. Если б не шторм, их бы догнали.

Ваш друг Луиджи Джильди захватил корвет, кроме того, взяли пару фрегатов и шесть линеалов, но два никуда не годятся. Доннер вырвался, несмотря на все мои усилия. Поверьте, я старался. «Святой Эберхард» сел на мель возле берега, «Кунигунда» и еще кто-то затонули, «Лебедь» взорвался на моих глазах. Похоже, крюйт-камера.

– А «Звезда веры?» – глаза адмирала нехорошо сверкнули. – Ушла?

– Салина ее выпустил, – подтвердил Бешеный. – По распоряжению Альмейды. Война есть война, господа. Мы не могли себе позволить утопить такого союзника, как Бермессер, но что решило море, я не знаю. Слышите?

– Шторм...

– Мягко сказано. В порт вернулись даже дозорные. То, что вы слышите, только отголоски. Настоящая погода к северу от залива, но наш друг Вернер мог и проскочить. Судьба нижет свежую рыбку вперемешку с тухлой. Уцелели вы, значит, уцелел какой-нибудь Бермессер, а то и два.

– Значит, к северу, – адмирал думал не о сбежавшем мерзавце, а о покалеченных кораблях. Они уходили в открытое море, надеясь на спасение, но попали из огня да в полымя. – Что ж, помоги им Создатель.

– Я бы на него не рассчитывал, – оскалился фрошер. – Вы выбрали неудачного покровителя для вашей затеи. У хексбергских ведьм перед Создателем имеется весьма существенное преимущество: они существуют на самом деле.

Ледяной не ответил. Это было трусостью, но посмотреть в лицо адмиралу Руперт не мог. Он глянул на стакан в своих руках и торопливо отпил. Не вино, что-то более крепкое. Стало жарко, ветер вновь прошелся по трубам, тоскливый, злобный вой сделал бы честь любому чудовищу.

– Рассказать вам про бой у города? – Бешеный снял с пальца перстень с зеленым камнем, подбросил и ловко поймал. – Признаться, увидев Доннера, я огорчился.

– Расскажите, – мысли адмирала бродили где-то далеко, и Вальдес это понял.

– Нет, – вице-адмирал расцепил руки и поднялся, – не стану. Доннер делал все, что мог, я тоже, потом подошел Альмейда. Вот и все, что следует знать потомкам.

В трубе злобно взвыло, буря бросилась на окно с новой силой, мигнули свечи, неистово задребезжали стекла.

– Вы знали, что придет помощь, или собирались умирать всерьез? – Олаф все же умудрился сесть, привалившись к подушкам, этого еще не хватало!