Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Марианна – такая примечательная, – вдохновенно рассказывал великосветский неряха, – такая примечательная... Представляете, она приглянулась коменданту Олларии, и он попытался выиграть ее в карты у виконта Валме. Не уверен, что граф Килеан-ур-Ломбах играл честно, но он побеждал, а это главное. Вы согласны?

– Маршал не может считать иначе, – ухмыльнулся Робер. – И чем же закончилась баталия?

– Килеан уже стелил простыни, но вмешался герцог Алва и отыграл у бедного Килеана не только добычу, но и фамильный бриллиант. Вышел шикарнейший скандал, а Ворон выигрышем не воспользовался. То есть воспользовался, но наоборот. Прихватил не красотку, а Валме и увез на войну! Валме и война, вы можете такое представить? Но Марианна недолго тосковала, ей подарили карету с четверной запряжкой, и кто, как вы думаете?

– Обыгранный комендант, – предположил Эпинэ, все больше убеждаясь в необходимости визита.

– О нет! – Салиган расхохотался, обрызгав степенного старикашку с алисианской [20]бородкой, Робер успел отшатнуться, сказался опыт фехтовальщика. – Коменданта к этому времени уже насадили на вертел.

– Ах да, – извинился Робер, – я как-то упустил это из виду. Впрочем, мы с предпоследним графом Килеаном знакомы не были.

– И не будете, – маркиз заржал еще раз, – а линарцев Марианне преподнес граф Савиньяк. Увы, красавчику пришлось отправляться в Надор, и к баронессе зачастил граф Рокслей. Ныне опять-таки покойный, так что у вас есть шанс.

– Постойте, – Робер ухватил собеседника за засаленный рукав, – кажется, я вижу Удо Борна. Возьмем его с собой.

Удо нужно позвать, потому что после смерти брата он превратился в собственную тень. И еще потому, что первый визит к любовнице Лионеля должен быть случайным и всем известным. Спасибо неряхе Раймону за случайную подсказку. Нужно связаться с Лионелем Савиньяком. Марианна может знать, как связаться с позапрошлым любовником, а может и не знать.

– Граф Гонт, – Салиган ухватил Удо за плечо, тот рванулся, одновременно разворачиваясь лицом к шутнику.

– Робер... Прости, я все время забываю, что мы победили.

Победили, как же! С такими победами уснешь за столом, проснешься на кладбище.

– Забываешь? – Эпинэ взял друга под локоть. – А ты вспомни. Маркиз приглашает нас к барону Капуль-Гизайлю и его очаровательной жене. Пойдешь?

– Пойду, – неожиданно легко согласился Удо, – мне все равно...

Теперь Катарине достались апартаменты, в которых жили сестры Фердинанда, когда им доводилось приезжать в Олларию. Если так дальше пойдет, они весь дворец обживут. Ее бывшее величество восприняла известие о новом переезде так же, как о предыдущих, а именно никак. Зато Одетта Мэтьюс пришла в восторг и помчалась осматривать новое обиталище. Луизу все еще будущая бабушка уволокла с собой, и та пошла. Понять, где какие ниши и занавески, нужно заранее.

– Его Величество так добр, – квакала Одетта, переползая из комнаты в комнату, – так добр.

– О да, – соглашалась Луиза, готовая при первой же возможности отравить смазливого благодетеля. Или удавить. Или стукнуть подсвечником по башке. – Его Величество еще и удивительно красив.

– И смел, – подхватывала родственница Рокслеев, облизывая очередную банкетку или бюро, – настоящий рыцарь.

В конце концов Луиза не выдержала.

– Первый рыцарь Талигойи, – объявила она, шмыгнув носом. – Он напоминает мне о моем дорогом Арнольде. Конечно, Его Величество неизмеримо прекрасней... Как здоровье вашей дочери?

– У нее отекает лицо, – вздохнула госпожа Мэтьюс, – и терпнут руки.

– Горячая соленая вода, – велела капитанша, – пусть держит руки по локоть в горячей соленой воде, и ей станет легче.

– Госпожа Мэтьюс, – молоденькая камеристка запыхалась от усердия, – госпожа Мэтьюс, вас просит госпожа Оллар.

– Простите, дорогая, – хрюкнула Одетта, – я вернусь, и мы с вами выпьем шадди со сливками и сдобными булочками.

– Это будет прекрасно, – заверила госпожа Арамона выплывающий из ореховых дверей зад. От камеристок скоро не будет житья. От камеристок, визитеров, писем и прочей пакости. Любопытно, что думает королева, которую залетный красавчик из милости осчастливил комнатами ее же золовок?

Госпожа Арамона привычным жестом поправила смятый Одеттой занавес и, пользуясь кромешной свободой, отправилась проверять новые владения. Апартаменты оказались просто отвратительными. Две расходящиеся из общей приемной анфилады совершенно не годились для подслушивания. Единственной сносной комнатой была спальня, к которой примыкали молельня и имевшая выход в служебный коридор туалетная, но толку от этого не было никакого. Катарина, хоть и помирает на ходу, вряд ли станет принимать коронованного паршивца в постели, а любовника у нее нет, по крайней мере сейчас. Луиза немного постояла у доходящего до пола окна, глядя в съежившийся от холода садик, но впасть в тоску не удалось. Порхавшие между статуй пичужки немедленно обнаружили чужое присутствие и принялись тюкать клювами в стекло, требуя подачек.

– Завтра, – пообещала женщина особо наглому воробью и отправилась восвояси.

В Алатской галерее госпожа Арамона налетела на Одетту и дурищу Феншо. Дамы были в мехах, а рядом с ними маялся молоденький офицеришка в маковых тряпках.

– Милая Луиза, – госпожа Мэтьюс поправила подбитый седоземельскими куницами плащ, шедший ей, как корона таракану, – мы едем выразить сочувствие госпожи Оллар графине Рокслей.

– Ее Величество, – подхватила Феншо, очередной раз забывшая о том, что Катари не королева, – просит графиню вернуться ко двору.

Любопытно, зачем увядающему цветочку потребовалась свежеиспеченная вдовица, а ведь потребовалась. Луиза расплылась в улыбке, повергнувшей макового теньента в ужас.

– О, если это будет уместно, передайте графине Дженнифер и мои соболезнования. Я и сама недавно потеряла...

«Я и сама...» Если хочешь избавиться от собеседников, затяни эту песню, и готово! Графиня Феншо подхватила Одетту Мэтьюс и в сопровождении пламенеющего дурачка ринулась прочь. Луиза поправила шаль и вошла в провонявшую очередными лилиями приемную. У окна примостилась Селина с какой-то книжонкой.

– Мама? – В голубых глазищах намертво засели слезы. – Ты уже вернулась?

– Конечно, – затараторила Луиза, – ты не представляешь, какие славные у нас будут комнаты. Особенно ваша с Айрис, такая веселенькая, стены – розовые, с разводами, занавеси голубые, с птичками... Даже странно, ведь Карла Оллар – аббатиса, хоть и олларианская, а любит все яркое...

Если кто за занавеской и прятался, уши у него немедленно завяли, хотя подслушивать сейчас некому. Слуги возятся в новых комнатах, Одетта с Феншо убрались, а девица Окделл не догадается.