Вера Камша - Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2

Обороняться до бесконечности невозможно. Можно не атаковать самому, но угрожать противнику придется. Если не угрожать, к тебе просто подойдут и заколют…

– Браво! – похвалил соперника Вальдес и бросился вперед, пробуя «завязать» чужой клинок. Барон быстрым кистевым движением освободил свою шпагу. Моряк резко остановился и засмеялся. Ему было весело, очень весело. Барон сохранял невозмутимость. Эти двое были равны. Казалось, они могут вести бой до бесконечности, и ничего не изменится. Жермон прищурился, пытаясь хотя бы запомнить. Поражение не обидело и даже не огорчило, а зацепило. Вальдес победил честно, но чем он брал? Быстрота быстротой, но этого мало…

Схватиться с ним еще раз завтра или послезавтра? Припомнить все, что было, обдумать и попробовать снова? Но все происходит слишком быстро, рисунок боя размыт, а мир расплывается, дрожит, словно между тобой и бойцами бьет горячий источник. Сквозь изменчивое марево проступают легкие фигуры, сначала смутные, они становятся все четче… Их двое, они…

– Сударь, вам нехорошо?

– Нет, Арно, с чего ты взял?

– Вы так смотрите…

– Закатные твари, я хочу понять, что они творят!

Облитые солнцем стены, флюгера, дальние шпили обрели прежнюю четкость. Белый снег, синие тени, ветер, блеск, звон клинков… Ойген все еще в глухой обороне, все так же безупречно рассчитывает дистанцию… Похоже, при парированиях вся сила его тела сосредоточена в руке с клинком… А Ротгер сейчас начнет атаку. Точно! Скользит вперед правая нога, шпага стремительно рассекает воздух и… замирает. Неожиданно. Резко. А сам адмирал по-кошачьи отпрыгивает назад. Тишина. Ветер весело кружит серебристую пыль, смеется солнце, под сапогами Ойгена скрипит снег…

– Вы собрались преподнести мне маленький сюрприз, – смеется Вальдес, – или мне показалось?

– Ваши опасения, господин вице-адмирал, были вполне обоснованы. – Ойген церемонен, как всегда. – Примите мои поздравления.

– Охотно. – Моряк улыбается и атакует, ему весело, ему хочется еще раз удивить Ойгена, он обязательно это сделает, обязательно! А хорошо бы как-нибудь удивить их обоих…

Поединок продолжался, марикьяре стал еще осмотрительней, бергер – еще быстрее. Вальдес раз за разом пытался обработать клинок барона, бергер выкручивался, вынуждая противника замирать чуть ли не в пальце от закрытого колпачком острия. Удачи не добился никто. И не добьется, разве что у кого-нибудь подвернется нога, но случайная победа – не победа. По крайней мере, сегодня.

– Они оба первые, – негромко сказал Кальдмеер, – но Райнштайнером можно стать, а Вальдесом нужно родиться. Руппи, постарайся это понять.

– Господин адмирал, – вспыхнул Руппи, – я уже родился Фельсенбургом.

– Было бы неплохо, если б ты возобновил тренировки, – адмирал и не думал смотреть на покрасневшего адъютанта, – последний год ты слишком много был в море.

– Я уже договорился с виконтом Сэ. – Руппи вновь выглядел довольным. – Мы начинаем завтра.

Они с Муцио тоже развлекались со шпагами… И с девушками, а потом Скварца влюбился в Франческу Гампана и женился. Друг был счастлив почти год… Теперь Франческа одна, и он один, сколько б ведьм его ни целовало. Было две любви, осталось два пепелища.

– Еще два круга, и я их разгоню. – Генерал Ариго подкрутил усы и усмехнулся: – Иначе торчать нам тут до ночи.

Луиджи глянул вниз. Ничего не изменилось, разве что рубахи соперников взмокли от пота. Вальдес откровенно наслаждался, барон сохранял невозмутимость. Заканчивать они явно не собирались.

– Господин генерал! – Запыхавшийся суб-теньент выскочил из-за угла иглой из гайифской шкатулки. – Монсеньор срочно требует вас, командора Райнштайнера и теньента Сэ.

– Забирайте. – Жермон Ариго перевесился через перила. – Ойген, Вальдес, заканчивайте! Приказ герцога!

Барон кивнул и опустил рапиру первым. Разогнавшийся Вальдес вполголоса ругнулся и протянул командору руку, которую тот и пожал самым торжественным образом.

– Это был хороший поединок. – Так говорят об удачном блюде, впрочем, бергеры в еде так же серьезны, как и в бою.

– Хорошо, но мало, – хохотнул Вальдес. – Но мы еще продолжим. А что за спешка?

– Регент требует! – крикнул Ариго и повернулся к суб-теньенту: – Вы знаете, в чем дело?

– Да, господин генерал. Прибыл человек, называющий себя герцогом Приддом. Он предъявил подорожную, подписанную маршалом Алва. Сейчас гость в приемной герцога. Монсеньор желает, чтобы вы присутствовали при разговоре.

На пороге стоял кабан, можно даже сказать, вепрь. В олларианской сутане и ботфортах со шпорами. Рыла с того места, где сидела Матильда, было не разглядеть, но широченные плечи, достойный их зад и стоящая дыбом щетина впечатляли. Ее высочество восхищенно охнула. Кабан развернулся, рыла у него не оказалось, вместо него торчал внушительный, впору хоть алату, нос, от которого двумя волчьими хвостами расходились черные с проседью брови. Щек, лба и подбородков, впрочем, тоже хватало.

– Это и есть овца заблудшая, но изловленная? – вопросил олларианец и почесал нос. – Хороша без меры!

– Не знаю, где здесь овца, – с достоинством произнесла принцесса, – но лично я вижу хряка.

– Сударыня, – пояснил откуда-то из-за кабаньей спины Дьегаррон, – разрешите вам представить его преосвященство Бонифация, епископа Варастийского и Саграннского.

Принцесса хмуро оглядела ввалившееся чудище. Вблизи святой отец выглядел не лучше, чем издали. И это после Адриана и Левия…

– Я принадлежу к эсператистской церкви, – отрезала Матильда. – И не собираюсь на старости лет впадать в ересь.

– Не гневи Создателя! – потребовал незваный гость, нагло разглядывая сестру алатского герцога. – Тебе до старости, что из Тронко до моря Холтийского на своих двоих, ибо что для чахлой пажити – осень, для тучной – лето, и колоситься ей до снегов к радости пахаря.

Кто бы говорил о тучности, а это брюхо с бровями могло бы и помолчать!

– Генерал, – церемонно произнесла Матильда, – вы просили обращаться к вам, если у меня возникнут затруднения. Они возникли. Уберите этого еретика из моей столовой или дайте мне пистолет.

– Сожалею, сударыня. – Дьегаррон с трудом сдерживал усмешку, так что два пистолета было бы в самый раз. – Но я не могу поднять руку на духовную особу. К тому же после раны мне с ней не справиться.

– Не предавайся самообману, чадо, – пророкотала духовная особа, шаря взглядом по комнате, – ты не управился бы со мной и будучи здоровым.