Барб Хенди - Ветер в ночи (ЛП)

Оша вернулся в Олерон. Всю дорогу к этому маленькому прибрежному городку он или Чейн всегда возвращались посмотреть и прислушаться: не преследуют ли их? Сегодня он не уловил ничего подозрительного, когда стоял, прислушиваясь к ветру, который мог доложить ему о преследователе… и чём угодно другом.

Оша тихо шагал в темноте мимо конюшни к гостинице, где оставил Винн.

Священная маджай-хи пала в бою против нежити. Тень слишком отличалась от своих сородичей или, по крайней мере, от того, что он знал о них, но к собственному стыду Оша чувствовал облегчение, потому что не пострадала Винн.

Как чужд и мрачен был мир за пределами земель его народа. Пожалуй, не так мрачен, как то, что он оставил позади, но точно более запутанный — Оша многого не понимал.

Сын Ночи и маджай-хи, враги по своей природе, сражались бок о бок. И они сделали это потому, что дорожили маленькой человеческой женщиной и ее целью.

Оша мало знал о нежити: он столкнулся с не-мёртвыми только единожды, когда ушел с Винн, Магьер, Лисилом и священным зверем, которого все звали Малец, на поиски артефакта в неизведанные холодные горы. Если бы он был уверен, к чему это приведет, и если бы мог, остановил бы он это?

Нет… нет, если это означало никогда не узнать Винн.

Даже при ярком свете дня тьму не всегда легко разглядеть, пока она не проявит себя. Он ясно видел, что она думала убить того суманского охранника — дважды раненного и совершенно беспомощного.

Тьма отчасти взяла верх над Винн, также как и над ним. Она не видела этого в себе, как он. Нельзя бороться с врагом, если не знаешь, кто он. Это Оша хорошо усвоил за время, проведенное среди анмаглаков. И знание это стоило больше, чем казалось на первый взгляд.

В поисках Винн Хигеорт Оша прошел полмира, только чтобы найти кого-то другого.

Где женщина, которую он любил?

Он должен разыскать ее и вернуть. Сейчас казалось, что на это мало надежды, но он научился быть терпеливым, смотреть… и слушать.

Он вошёл в холл трактира и обнаружил, что не-мёртвого там нет.

Заявив, что крепость может иметь причал внизу скалы, Чейн ушел в порт. В конце концов, на лодке тоже можно добраться до Олерона, минуя дорогу. Порт был в нескольких минутах ходьбы от их трактира, так что он должен был вернуться первым.

Оша вышел на улицу, но замер, оказавшись в тупике. Он сейчас мог сделать меньше, чем Винн — помочь Тени. Эта досада и беспомощность привели к спору с ее не-мёртвым товарищем. Что в свою очередь лишь усилило ее отчаяние.

Так он и стоял в темноте у входных дверей, пока не услышал шаги и не заметил идущего к нему Чейна.

— Нашёл что-нибудь? — спросил не-мёртвый.

— Нет, — ответил он. — А ты?

Чейн покачал головой и посмотрел на дверь трактира:

— Ты заходил к ним? Как Тень? Есть изменения?

Оша перевёл взгляд на Чейна, но тот старательно не смотрел на него.

— Нет. Не заходил. И Винн не выходила.

— Так значит… у нас перемирие… ради нее?

Этот внезапный вопрос почти заставил Ошу с пылом возразить, но он прикусил язык. Это был странный мир; может быть, и ему самому следует стать странным.

— Да, — медленно проговорил он. — Наше перемирие ради ее цели, но не ради…

Дверь распахнулась, на пороге стояла она. Увидев их обоих, Винн слегка вздрогнула. У Оши не было никаких шансов закончить свою мысль. Благодаря его ломаному нуманскому, возможно, выйдет менее понятно… но не для Винн. Поэтому он шагнул к ней и, прежде чем Чейн смог заговорить, быстро спросил:

— Тень?

Винн сглотнула.

— Ей лучше, как мне кажется. Она… она пришла в себя и немного поговорила со мной. Я еще не знаю, плохо это или нет… И сколько потребуется времени и заботы.

Странно, но Оша услышал, как высокий не-мёртвый вздохнул вроде бы от облегчения.

— Хорошо, — сказал Чейн. — Получится ли перенести ее на корабль, возможно, завтра? Мы должны уйти отсюда как можно скорее, прямо на север…

— Нет, мы не собираемся к Красной Руде в Дред-Ситт, — отрезала Винн. — Мы отправимся на юг.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Оша заметил кое-что в руке Винн. Она держала странный, немного обесцвеченный кусок металла, который использовала для отслеживания шара и герцога с ним.

— О чем ты? — потребовал Чейн.

Винн мгновенно повернулась к нему. В последовавшем споре у Оши не получалось успевать за их словами. Все, что он уловил, было похоже на имя, которое он, кажется, слышал раньше, хотя не был уверен.

— Это безумие! — наконец так резко прохрипел Чейн, что его горло должно было заболеть. — Ты не можешь доверять ему. Даже произнося правду, он искал выгоду для себя.

— Я знаю, — парировала Винн. — Но сейчас он единственный, к кому я могу пойти, чтобы активировать это снова, — она сунула кусок ключа Чейну в лицо. — Поэтому мы должны идти на юг, даже с другим шаром на руках.

— К Магьер, Лисилу и Мальцу? — раздражённо спросил Чейн.

Винн отвернулась и ничего не сказала. Оша мог видеть, каким был ответ.

— Я должен проведать Тень, — прохрипел Чейн, обрывая спор.

Он рывком открыл дверь и с грохотом захлопнул её за собой.

А еще странно было то, что сейчас, вникнув в суть, Оша оказался согласен с нежитью — по крайней мере, в том, что касалось шара.

Наконец оставшись с Винн наедине, Оша сдерживал сотню вопросов, касающихся того, что так сильно изменило ее. Но все, что он смог спросить, было:

— Кто это… Иль-Шан-кей?

Домина Гассана Иль’Шанка впихнули через двери большой куполообразной залы на вершине императорского замка в центре Иль'Дхааб Наджуум. В настоящее время это широкое круглое пространство было пустым.

Четыре императорских стража в золотых одеждах вышли, и, когда за ними плотно закрылись огромные двойные двери, эхо разнеслось вокруг.

Гассан посмотрел на мозаичный пол. Его полированные плитки из цветного мрамора образовывали петлеобразный рисунок, центрирующийся на пьедестале диаметром в три ярда. Всё пространство залы было залито рассеянным солнечным светом, пробивающимся сквозь мозаику стеклянного купола наверху. Помимо пути, которым его сюда привели, выход был только один — дальние двери, планки из чистейшей слоновой кости с золотыми ручками шириной с его предплечье. Но за ними окажется еще больше императорской стражи.

Это место вряд ли кто-то желал бы посетить.

Помимо переговоров сановников с императором, здесь проходил суд под небесами. И сейчас император будет судить его — возможно, за измену или за что похуже.

Он больше не носил темно-синюю мантию ордена метаологов, ибо был в бегах. Его короткие, темно-каштановые, чуть тронутые сединой волосы были в беспорядке, пряди свисали перед густыми бровями над проницательными глазами, прямым, но выдающимся носом. Одежду пришлось позаимствовать, и теперь она состояла из простого шарфа на голове, серой льняной рубашки, темных брюк и мягких кожаных сапог. Они были слегка велики ему — словно он был бродягой, не имеющим собственной одежды.