Барб Хенди - Ветер в ночи (ЛП)

Он встал на колени и ударил стилетом по кремню, чтобы зажечь факел. Шаг за шагом продвигаясь вперёд, он слышал лишь эхо своей поступи, отдающейся от грубых каменных стен. Он спускался всё ниже, а потом тоннель повернул, и он начал чувствовать лёгкое головокружение, воздух стал неприятно теплым.

Стены были неровными, но пол — гладким, а затем он внезапно вышел из тоннеля в пещеру. Его глаза немедленно уловили единственное яркое пятно.

Большой овал из мерцающего металла с него ростом был вделан в дальнюю стену.

Мелко выдохнув в горячем воздухе, он направился к нему. Левой рукой поднимая факел, он пристально оглядел металлическую пластину. Его глаза уловили едва различимый прямой шов. Овал, казалось, был разделен сверху вниз на две половины по центру, но он не видел ручки или способа открыть их. Оранжево-желтый свет факела вспыхивал на идеально отполированной поверхности, окрашивая серебристый металл, слишком светлый для стали.

Портал был сделан из того же самого материала, что его инструменты и оружие анмаглака.

Оша уставился на него, вспоминая слова Бротандуиве: «Оказавшись в пещере, ты поймёшь, что надо делать. И когда достигнешь портала из белого металла Пылающих…»

Оша мысленно прервал греймазгу, не дал ему закончить. Здесь и сейчас в этом не было никакой необходимости, поскольку он не в первый раз стоял у этих дверей. В прошлом ему разрешили снять повязку с глаз, как только он очутился в этой каменной палате. Путь сюда хранился в тайне, но анмаглаки доверяли новичкам достаточно, чтобы позволить стать свидетелем того, что происходило потом.

Оша правой рукой потянулся к левому рукаву и достал из скрытых ножен стилет. Протянув его вперёд, он коснулся кончиком лезвия портала.

Линия толщиной в волос начала расширяться, поскольку портал начал открываться…

— Винн, ты здесь?

Оша затих и оглянулся, а Винн чуть не подскочила, услышав голос Николаса. Она заметила, что Оша опустил голову, а затем, прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, ответил:

— Мы здесь.

Расстройство Винн перешло в возмущение, когда она увидела, что Оша снова замкнулся. Так много времени потребовалось, чтобы найти правильный момент, заставивший рассказать о его прошлом… рассказать, что так сильно изменило его.

К ним подошёл Николас. Его волосы были в беспорядке, а под глазами темнели круги.

Все еще сердясь на него, она внезапно почувствовала себя виноватой. По крайней мере, он вышел из своей каюты.

— Я стучался в вашу дверь, но никто не ответил, — сказал Николас. — Я не могу больше просто лежать на койке, и мне… Я проголодался. Возможно, это хорошо, поскольку я не чувствовал ничего с тех пор…

Он не договорил, но Винн поняла: с тех пор, как пришло письмо от его отца. Она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть своё негодование.

— Это хороший знак, — заверила она его, поднимаясь на ноги, хотя Оша даже не пошевелился. — Один мой друг, например, не может съесть ни кусочка во время плавания на корабле.

Винн протянула руку Оше. Потребовалась секунда, прежде чем он посмотрел на нее. Несколько раз моргнув, он встал, но не притронулся к ее ладони. Она снова посмотрела на Николаса:

— Чейн отдыхает, но мы можем зайти за Тенью и сходить на камбуз, чтобы разыскать что-нибудь на завтрак.

Быстро кивнув, Николас отступил к двери, но когда Оша шагнул за ним, Винн коснулась его руки. Суровый и молчаливый, он посмотрел вниз на нее.

— Позже, — прошептала она. — И… спасибо.

Она взяла его руку в свою и потащила вперед.

К середине того же дня, когда Странница убедила своих товарищей позволить ей принять кое-какие меры, она и Малец вышли из кабинета начальника порта и осмотрели доки Сорано. Она была благодарна Мальцу за то, что, прежде чем начать поиск вслепую, он настоял, чтобы они зашли в кабинет начальника и проверили новоприбывшие суда. К огромному удивлению Странницы у них теперь было даже больше вариантов, чем она ожидала.

По данным начальника порта, с раннего утра, когда сюда приходила Магьер, прибыли целых два судна, направляющихся на юг, в Иль’Дхааб Наджуум. Одно было частным нуманским торговым судном, идущим из Драйста, под названием «Сокол». Второе — грузовой суманский корабль со странным названием, которое она произносила с большим трудом — «Джинн». Он прибыл с юга с привычными товарами и теперь возвращался в Суманскую Империю.

— Нам следует сначала пойти на нуманское судно? — тихо спросила она, крепче сжав конец веревки.

Другой конец был петлей обвязан вокруг шеи Мальца, и снова Странница то и дело порывалась извиниться за такое неуважение к нему.

Совсем недавно она наконец начала называть его по имени, и то по его настоянию. Сама мысль о том, чтобы называть священное существо кличкой, была отвратительна. Но она стремилась следовать его указаниям, а он хотел, чтобы его звали так. Хотя в данный момент, он едва ли был похож на священного маджай-хи.

И она тоже не была похожа на себя.

Странница отчасти признавала свою вину за это, поскольку маскировка была главным образом ее идеей. Если бы только она знала, как именно Лиишил собирается реализовать ее предложение…

Он настоял на том, чтобы она скрыла под одеждой валики из свёрнутой ткани — так она выглядела полнее. Потом греймазга обучил её походке и поведению старой, слабой женщины. Лиишил добавил короткую, нарочно отвратительно скроенную накидку и суковатую палку, призванную исполнять роль клюки, которую он вытащил из мусора у какой-то крупной гостиницы.

Так что Странница ковыляла к порту, согнувшись в три погибели и стараясь не обращать внимания на неудобства и боль в пояснице. Но бедный маджай-хи… бедный Малец был в намного худшем состоянии.

Он был покрыт таким количеством истолчённого угля, что стал почти черным. И, конечно же, часто останавливался, чтобы почесаться. Страннице каждый раз приходилось просить его прекратить, поскольку это могло обнажить его истинную окраску.

И что было просто ужасно, Лиишил обернул морду Мальца кожаными ремнями на манер намордника, чтобы он выглядел опасным псом и люди держались подальше. Концы ремней были связаны позади его головы, прижимая уши к черепу. Лиишил устроил всё так, чтобы Странница, потянув за ремешок, могла мгновенно освободить челюсти Мальца, если ей потребуется защита.

Бедный маджай-хи — Малец — был похож на дикое животное, пойманное и связанное дикарями.

— Так идём на нуманское судно? — снова прошептала она на языке своего народа, чтобы никто поблизости не мог разобрать даже слова.

«Я думаю, нет… Сначала суманское…»

Предложение Мальца заставило ее внутренне похолодеть.