Вера Камша - Лик Победы

Натянув камзол, Луиджи глянул в зеркало над камином, выругался и выбрался на террасу, где и обнаружил маршала. Алва развалился на резной скамье в обществе корзины с вином и здоровенного дымчатого кота, словно вылезшего из приснившегося Луиджи кошмара.

– Вы рано встали, – светским тоном заметил Алва, ловко снимая сургуч с покрытой пылью бутыли и протягивая ее Луиджи. – Простите, бокалов не нашел.

– Вы проснулись еще раньше, – отпарировал Джильди, принимая угощение.

– Нет, просто я не спал, – Алва почесал кота за ухом. Точно так же он ласкал льнувших к нему женщин.

– Я видел этого кота во сне, – ну и чушь же он несет, – и вас тоже.

– Не сомневаюсь, сон был кошмарным.

– Почему вы так решили?

– Если после касеры пить ликеры, могут присниться только кошмары. И что же я делал с котом?

– Ничего, – пробормотал Луиджи. – Это я зачем-то уселся на лошадь, белый такой жеребец… Потом выскочил кот, а вы схватили коня под уздцы и велели мне слезть. Я не хотел, вы настояли, а жеребец стал кобылой… Пегой… И на ней сидела девчонка в рубашке и чепчике. Клянусь Создателем, ничего гаже в жизни не видел.

– И это все? – в голосе Рокэ было разочарование.

– Почти, – Луиджи внимательно всмотрелся в точеное лицо. На талигойце вчерашние возлияния почти не сказались. Если не считать легкой синевы под глазами, маршал был таким же, как всегда. – Вы велели мне идти в дом, а сами остались.

– Странно, – Алва казался озадаченным. – Если девчонка была уродливой, не понимаю, за какими кошками я остался.

– И еще, – с отчаянной решимостью произнес Луиджи, – я поклялся исполнить любую вашу просьбу.

– Вот как? – Безупречная бровь слегка приподнялась. – Представляю, какой спор поднялся бы, вздумай наши неподражаемые дуксы выяснять, имеет ли законную силу клятва, данная во сне.

– Мне плевать, сколько и каких шаров бросят эти болтуны, – выпалил Луиджи, – но я хочу, чтоб вы знали: Джильди от своего слова не отрекаются.

– Очаровательно, – Алва потянулся и взялся за оставленную было бутылку. – Когда я захочу луну с неба, обязательно вам об этом скажу.

– Монсеньор, – Луиджи очень внимательно посмотрел сначала на кота, потом на синеглазого человека в черной рубашке, – мне вот что пришло в голову… Это не было сном, иначе почему вы не ложились?

– Если я знаю, что выспаться не удастся, – зевнул Рокэ, – я предпочитаю не спать вообще.

– И все равно я – ваш должник и был бы счастлив считать вас своим другом.

– А вот этого не надо, – Алва резко отстранился, холодно блеснули синие глаза. – Дружба, знаете ли, ужасно обременительная вещь.

– Я не привык, чтоб моей дружбой пренебрегали, – Луиджи понимал, что несет несусветную чушь, но остановиться не мог. – И я не привык ходить в должниках.

– Последнее легко поправить, – все так же холодно произнес Рокэ. – Дайте слово, что выполните мою просьбу, и будем в расчете.

– Какую просьбу? – переспросил Луиджи.

– Всему свое время, – зевнул Рокэ. – Кстати, с какой радости вы залезли на клячу, с которой я, по вашему утверждению, вас согнал? Покататься захотелось?

– Там была девушка… Я ее любил, но ее больше нет. Я – мерзавец, монсеньор. Она умерла, а я…

– А вы нет, – потянулся герцог, – и правильно сделали. Жизнь – куда более приятная вещь, чем смерть. Ваше здоровье, кстати. По утрам оно нам нужно, как никогда.

– Благодарю, монсеньор, – зачем он все это рассказывает чужаку? – Поверьте, я не собираюсь кончать с собой, но я вел себя вчера как свинья. Я замарал и себя, и ее, потому она мне и приснилась… Я должен был уйти, а я… Мое сердце принадлежит умершей, я ее никогда не забуду. Понимаете, никогда!

– С чего вы взяли, что здесь кто-то претендовал на ваше сердце? – Узкая рука небрежно пригладила черные волосы. – Уверяю вас, оно здешним обитательницам без надобности, в отличие от других, гм, орудий любви. Если вам угодно блюсти верность – блюдите. Но не в ущерб здоровью и здравому смыслу.

– Монсеньор… – разговор, как и собеседник, был странным, но Луиджи Джильди отнюдь не собирался его прекращать.

– Женитесь по расчету, – посоветовал Первый маршал Талига, припадая к бутылке, – а спите с дамами, которых волнует ваш любовный пыл. Так вы сможете хранить верность своей любви сколь угодно долго и, прошу заметить, без всяческих неудобств. В противном случае вы рискуете возненавидеть и себя, и покойную и стать похожим на эсператистского мученика, а они были такими утомительными.

– Слышали бы вас в Агарисе, – Луиджи не мог подавить ухмылку.

– О, – махнул рукой Алва, – они это давно знают… Как вы, кстати говоря, нашли Софию? Я ведь посадил вам на колени ее?

– Наверное, – в голове у Джильди все перепуталось, даже не перепуталось, а поменялось местами. Мерзкий сон казался явью, а то, что было на самом деле, расплывалось, как мокрая краска.

– А вам, монсеньор… Какая из дам понравилась вам? – простонал Марсель Валме, выползая на террасу. – Рокэ, умоляю, вина! Умираю…

– Сейчас в Фельпе умирают многие, – заметил Алва, но бутылку открыл. – Пейте… А что до дам, то три из четырех были весьма неплохи во всех отношениях.

– Вы – воплощенное милосердие, – сообщил Валме. – Так как вам малышка Клелия?

– Никогда не любил девственниц, – зевнул Алва, – утомляет…

– Девственница?! – Валме задохнулся от возмущения. – Вы говорите, девственница?!

– По крайней мере была таковой, – Рокэ отхлебнул вина и покачал головой. – Впрочем, этого следовало ожидать.

Какая ерунда! Неужели это и есть жизнь? Ночью пьяные кошмары, утром глупые разговоры и пустота. Лучший воин Золотых земель пьет вино на чужой террасе и обсуждает с едва проспавшимся повесой ночные похождения… А чем он лучше? Он хуже, потому что эти двое не пачкают в грязи свою любовь.

– Луиджи, – Марсель жизнерадостно ухмыльнулся, – выпейте, и все будет в порядке.

В порядке не будет, но он выпьет.

– Ваше здоровье, господа.

– Рокэ, – капитан Валме с порозовевшим лицом уселся напротив маршала, – если вам не нравится, за какими кошками вы с ней возились?

– Должен же я иногда делать нечто доброе и возвышенное, – Рокэ поднялся. – Жизнь состоит не только из удовольствий, но и из жертв. Хватит, господа, собирайтесь и едем домой. Веселившиеся ночь напролет дамы утром представляют не самое радужное зрелище… Луиджи, вы с нами?

Джильди кивнул. Ему не хотелось оставаться на вилле, кроме того, мерзкий сон никак не шел из головы. Даже не сон, а что-то такое, что не позволяло расстаться с Алвой и ехать домой. Пока он с талигойцами, кошмар не вернется.

Катарина Ариго была лгуньей, шлюхой, дрянью, змеей, но как же она держалась! Играть на арфе, когда творится Леворукий знает что, – это надо уметь. В музыкальной гостиной было тепло, но Луиза то и дело вздрагивала. Вдова капитана Лаик еще не забыла Октавианскую ночь, тогда они тоже сидели и ждали. Дамы потерянно молчали: одни жались к королеве, другие, наоборот, делали вид, что оказались здесь случайно. Что что-то случилось, понимали все, но что?