Таня Фрей - Хранители. Единственная (СИ)

Сандра ещё немного помолчала.

– А почему…

– Почему мы сейчас едем навестить какого-то Сотрудника? – тут же перебил её Маркус. – Да понятия не имею.

На светофоре загорелся красный свет, и они остановились. Девушка измождённо закрыла лицо ладонью, потом убрала руку и посмотрела на друга.

– Ты серьёзно думаешь, что я могу променять тебя на кого-то ещё? – усталым голосом спросила она.

– И тем не менее, переживаешь ты за него, – фыркнул он.

– Маркус. Я. Его. Подставила. Это моя вина, понимаешь?

– Почему твоя? Не хотел бы, не пошёл бы туда!

– Просто пойми, что то, что я за него переживаю, ещё ничего не значит, – проговорила она, легонько дотронувшись до его руки.

Он окинул её сомнительным взглядом. Светофор подмигнул жёлтым огоньком и выпустил на волю зелёный свет. Машина тронулась с места.

И Маркус улыбнулся, загоревшись немой надеждой.

– Нэнси проведёт тебя к нему, но учти, что твоё время ограничено.

Сандра кивнула. Энсел переглянулся с Маркусом. Свою работу он на сегодня сделал.

– Как он?

– В норме. Жить будет. Поправится.

Девушка закусила губу. Если Энсел сказал, что он поправится, то это совсем не значило, что сейчас он был в порядке.

Нэнси положила руку ей на плечо, и они пошли в лифт, оставляя Маркуса, Элис и Энсела, уже собравшегося покинуть больницу, позади.

Сандра вошла в палату и тихо опустилась на стул рядом с кушеткой. “Посмотри, что ты наделала, Сандра, – ехидно откликнулся её внутренний голос. – Ты ведь никогда не сможешь спасти всех, ничем не жертвуя.” Она глубоко вдохнула, пытаясь отпихнуть от себя ненужные мысли. Хотя трудно было не согласиться с тем, что они говорили ей правду.

Кастор был здесь. И на него было больно смотреть. Казалось, он совсем ослаб. Под глазами чернели нездоровые круги, особенно выделявшиеся на фоне побледневшей кожи. Но события, произошедшие на удивление не так давно, хотя время с тех пор словно не бежало, а медленно-медленно ползло, оставили более ужасающие следы – два синяка на висках, куда Коллендж подключала злосчастные проводки.

Увидев её, он слабо улыбнулся. Сандра придвинула стул поближе и осторожно дотронулась до его руки.

– Как ты? – одними губами спросила она.

– Бывало и лучше, – ответил Кастор и сжал её ладонь. У девушки словно застрял в горле тяжёлый ком, на глазах ненароком выступили слёзы, которые она тут же смахнула.

– Всего несколько дней и всё пройдёт, – успокаивающим тоном сказал он, глядя на Сандру. Вот только таким образом её успокоить было невозможно.

– Посмотри на себя! – не выдержав, воскликнула она. – Что она с тобой сделала? Это всё из-за меня, это всё потому…

– Эй, – прервал её Кастор. – Не изводи себя. Ты не виновата.

– Не ври мне, – прошептала она.

Сандра задержала взгляд на его глазах. Ей всегда было неловко поддерживать зрительный контакт. Но не сейчас. Внутри всё словно переворачивалось с ног на голову, и одновременно хотелось и отвести взгляд, спрятать слёзы, которые в любой момент могли бы снова выйти из укрытия, и продолжать смотреть на Кастора. Которого она могла уже больше не увидеть, если бы его не вытащили.

Тут она услышала, как сзади раскрылась дверь палаты.

– Мисс Вайтфейс, – позвала её медсестра. – К сожалению, я вынуждена попросить вас уйти.

– Да, конечно, – поспешно ответила Сандра, отпустив руку друга. Она встала, отодвинула стул на прежнее место. Руки её слегка подрагивали, так, как это бывало с ней на концертах.

На пороге она в последний раз посмотрела на Кастора и, поколебавшись, проговорила:

– Я не хочу делать тебе больно.

Вот только она уже делала.

Девушка вышла за дверь и думала направиться к лестнице, но Нэнси её остановила, схватив за рукав. Медсестра мотнула головой в сторону уборной и слегка мигнула глазами, дав знак, который Сандра разгадала без лишних вопросов: надо было поговорить.

Она проследовала вслед за медсестрой, которая завернула в закуток, предназначенный для пеленания младенцев. Затем закрыла дверь. На замок.

– Здесь нас никто не подслушает, – выдохнула она, отбросив назад свои каштановые волосы.

Сандра посмотрела на женщину. На вид ей было лет тридцать-тридцать пять, не меньше. Казалось, она устала от своей работы. Или от своей жизни, кто знает. Девушка почему-то подумала, что Нэнси сильно отдавалась своей работе. Наверное, она её любила.

– Ты ведь знаешь, что с ним случилось, правда? – спросила медсестра. Сандра кивнула: Энсел успел ввести её в курс дела, прежде чем отправить её на встречу с другом. И она не находила слов, чтобы выразить своё мнение по поводу случившегося. Лишь эмоции.

– Это первый случай. Он был, так сказать, первопроходцем. У Коллендж существует множество способов помучать своих приближённых и не очень. Только к нам редко поступают пациенты, пострадавшие от её руки.

– Почему? – удивилась девушка.

– Потому что они либо приходят в себя в Штабе, либо не приходят в себя вовсе, – объяснила Нэнси. – Обычно пытают тех, кто больше не нужен.

– Или же тех, кто ещё может быть полезен, – заметила Сандра.

– У таких больше шансы на выживание, – нервно усмехнулась женщина.

– Кто вы? – вдруг спросила девушка. – Откуда вы всё это знаете?

– Я одна из Сотрудниц, – ответила Нэнси. – Только вот работаю не под землёй, а на ней. Здесь, в больнице.

– И кого тут лечат, если те, кого пытают, сюда обычно не поступают? – хмурясь, спросила Сандра. Всё это начинало её настораживать.

Нэнси покачала головой.

– Здесь не лечат, Сандра. Здесь экспериментируют.

Внутри у девушки вмиг будто что-то ухнуло.

– Здесь… что?

– Экспериментируют, – повторила медсестра. – Ставят эксперименты на людях.

– Связанные с хранением?

– Я почти уверена, что нет.

От полученной информации у Сандры словно закружилась голова. Экспериментируют… ну конечно, такая корпорация не могла держаться на одном лишь хранении. Им необходимо было заниматься чем-то ещё.

– Почему вы мне это рассказываете? – спросила она.

– Потому что молчать об этом – преступление. Я уже преступница, но раз говорю об этом хотя бы тебе, то уже понемногу избавляюсь от своего клейма.

В комнате повисла тишина. Они просто не знали, что ещё сказать.

– Мятежники об этом знают?

– Теперь – будут. Ты же им расскажешь, правда? – с надеждой спросила Нэнси.

– А вы кому верны? – подняв брови, поинтересовалась Сандра. – Сейчас никому нельзя верить целиком и полностью, ведь так?

Женщина хмыкнула.

– Тогда и ты можешь лгать. Сейчас непонятно, кто на чьей стороне. И это, наверное, не будет до конца ясно никогда.

И вновь молчание. Теперь уже более напряжённое: Сандра задела не ту струну, и теперь её звук неприятно звенел в ушах.