Аня Сокол - На неведомых тропинках. По исчезающим следам

— На вашем месте, я бы на человека не рассчитывала, — эти слова были чистой правдой, и они услышали ее в моем голосе.

— Она права, — поддержала Пашка, — Струсит, с ножом, как пить дать струсит.

— Ну, — протянул целитель, — А шприц с наркотой вогнать сможешь?

— Если только охотник кулачком поработает, — съязвила я.

— Зачем так сложно, — отмахнулся парень, — Коли внутримышечно. В любую мышцу, не твой выбор. Я и без магии такой коктейль у Егорыча намешаю, ммм… — он замер в предвкушении.

— Что и копыта откинет? — поинтересовалась змея.

— Человек? Запросто, — подтвердил парень, — А Ветра просто отключит, и у не будет у него этих секунд. Потом подкинем монетку, кто свернет охотнику шею. Годиться?

Я представила себя и со шприцем и с атамом. Честно говоря, не вдохновляло ни то ни другое. Почему бы не предоставить человека, если все получиться и охотник действительно потеряет силу, его собственной судьбе?

Но ответ я знала. Нужно было учесть все, если оставить хотя бы тень шанса на удар Ветер им воспользуется. Те несколько секунд пока охотник не будет уже нечистью, но и не станет человеком, все будет зависеть от меня. Но от понимания легче не становилось. Воткнуть нож в ребенка, может, подростка, пусть и смертельно опасного, я вряд ли смогу. Остается шприц, да и тот без гарантии.

Я дорисовала схему дома несколькими штрихами, обозначила заросли гигантский крапивы вдоль дороги, Мартын склонился к плану, а Пашка, наоборот, вдруг подняла голову, раздула капюшон и сделала знак молчать. Вслед за ней насторожились и мужчины. Явидь вытащила из моих пальцев ручку и на краю исчерканного листка написала «ведьма».

Никому не потребовалось объяснять какая. Она была умнее ботара и последние наши слова о преимуществе территории явно приняла к сведению, но отчего-то решив сыграть в прятки с охотником на нашей, или даже вместе с нами. Я ничего не имела против, сейчас нам любая помощь пригодится.

Я вопросительно посмотрела на спутников. Мартын мотнул головой, взял ручку и ниже первого слова приписал второе «кровавая».

Одно слово, и любые варианты стали неприемлемыми. У каждого рода свои особенности, свои ступени развития, и иногда чтобы добиться большего нужно пройти через очень неприятные. Через кровавые. Становясь такими, ведьмы или ведьмаки перестают в окружающих видеть живых и разумных существ, даже сородичи приравнивались к мебели. А с табуреткой союзы не заключают, ею отмахиваются от врага. Лишь собственные дети еще могут пробиться сквозь стену равнодушия. На «кровавый» уровень поднимались не многие, не многие решались, не многие отваживались обречь себя на существование бездушном мире, пусть и временное. Не многие его преодолевали, становясь «постигшими». Наш Семеныч преодолел его, к счастью, задолго до моего рождения.

Эта ведьма наверняка была смелой и сильной раз решилась идти дальше, ведь никто не требовал невозможного и каждый сам для себя решал когда остановиться. Но эти же ее качества делали любые договоры с ней невозможными. Для нее есть только руны, жгущие руку, да нечто смертельное неясное, идущее следом, словно цунами за спиной, и если понадобиться она заберется повыше, даже по головам говорящих ходящий вокруг заводных игрушек.

Мартын побледнел, сжал кулак. Ручка треснула и сломалась. Одна из рун на коже вспыхнула темно-оранжевым языком пламени и исчезла, оставив после себя в воздухе хлопья черной сажи.

— Час истек, охотник вышел, — прошептал он сквозь боль.

— Ольга, Мартын уходите! Живо! — скомандовала явидь, — Связь по sms. Главное — выиграть время, а мы, — он подмигнула травителю, — Постараемся увеличить его еще немного. Раз уж Ветер все равно собрался заглянуть к Авису на шашлык, — она отчеркнула на листке собственноручно написанное слово, бумага порвалась, разделив слово «ведьма» пополам, — Мы ткнем его носом в другой след, и молите низших, чтобы он взял его раньше вашего.

Звякнул колокольчик, Егорыч стоял у окошка, вырезанного в пластиковом стекле, рядом с рекламного буклета нам широко улыбался парень, держа в руках мазь от геморроя. Фармацевт даже успел обрадоваться Мартыну, прежде чем рухнул на пол за стойку. В глазах целителя плескалась светлая зелень.

— Он потом и не вспомнит, — целитель перекинул руку через верх белой ведущей за прилавок двери и щелкнул замком. — Следи чтобы никто не вошел.

Я повернула рычажок внутреннего запора, и перевернула табличку на стекле, меняя надпись с «открыто» на «закрыто».

— Охотник ведь придет и сюда? — спросила я, наблюдая, как целитель один за другим открывает белые ящички и придирчиво оглядывает содержимое.

— Вероятность очень высока, — рассеянно ответил парень, — Здесь я наследил не меньше чем в чайной.

— Он убьет Егора?

— Вряд ли, но не исключено, — Мартын ухватился за ручку холодильника.

— Так вряд ли или не исключено? — я подошла к окошку, посмотрела на человека в белом халате, лежащего в неловкой позе на полу.

— Если включит мозг и не полезет на рожон то вряд ли, — дверь громко чмокнула, открывая ряд стеклянных пузырьков и картонных коробок. — Третья охота. Знаешь, что это значит?

— Нет.

— Каждый прошедший охоту получает… — он прищурился, подбирая слово.

— Уровень?

— Скорее звание, маркер, определение статуса, как….

— Легенда Зимы, — вставила я.

— Точно, — парень выставил на стол несколько надорванных упаковок, — После первой охоты, я получил право называться целителем, — рядом легли одноразовые шприцы, — После второй — получил звание прозрачного, после третей — серого.

— Ты выше наверняка зеленый, или около того.

— Знаю, — он повернулся и самодовольно улыбнулся, — Суть в том, что к каждой ступени свои требования. На третьей, к примеру, круг целей был исчерпывающим. Каждая лишняя смерть — это минусы в табеле.

Мартын надломил ампулу, собрал жидкость в шприц, постучал по цилиндру и взялся за пузырек с белым порошком. Игла вошла в красную резиновую пробку, поршень пошел обратно, жидкость смешалась с кристаллами и снова перекочевала в шприц.

— Значит, у него есть шанс?

— Есть, и гораздо больший чем у меня, — пузырьки полетели на пол, целитель вскрыл еще одну ампулу, к мутноватой жидкости в шприце добавилась еще одна прозрачная.

— Он не учует? — я кивнула на шприц, — Охотник?

— Учует, — парень оскалился, — Так что даже не будем прятать, — он бросил еще одну на этот раз полную ампулу на пол и раздавил ботинком, другая лишилась носика, и ее содержимое выплеснулось на футболку Мартына, — Пусть считает что, мы метались в панике. Охотнику ли бояться обычного, — он скривился, — Ну почти обычного успокоительного.

Не заботясь о смене иглы, целитель закрыл ее колпачком и подал мне. Впрочем, я тоже не собиралась протирать место укола спиртом.