Аня Сокол - На неведомых тропинках. По исчезающим следам

— Точно, — согласилась змея.

— Эй, я охотника завалил, — возмутился Парень.

— И нам до сих пор интересно как, — выкрикнул Авис.

— Я потянулся к ее телу. Везде была кровь, — Мартын нахмурился, — Ветра окатило с головы до ног, и я по-прежнему его не чувствовал. Но ее кровь ощущал, она горела для меня словно факел в тумане. И даже тот миг, когда она впитывалась в кожу охотника, она все еще оставаясь чужой. Примитивный трюк первого года обучения — обернуть кровь кислотой, быстро и действенно. Со способностью охотников поглощать все, с чем соприкасаешься, — парень пожал плечами, — Его выжгло изнутри. До сих пор не верится.

— Я умерла? Или нет? — спросила я, а они заржали.

— Или, — ответил Мартын и лег на асфальт, кожа на руке была абсолютно чистой. Охота закончилась.

Планируешь, планируешь, а жизнь берет и делает поворот до того резкий, что у тебя долго кружится голова. Я оглянулась раз пятый, наверное.

— Она не придет, — сказал шагающий рядом Мартын.

Я это знала, но все еще не могла поверить. В Желтую цитадель Пашка не пошла. Это было настолько неожиданно и неправдоподобно, что я все продолжала оглядываться в надежде, что вот сейчас из-за поворота покажется гибкая фигурка в черной чешуе. Но она не показывалась.

— Ей тяжелее, чем нам, — целитель смотрел только вперед, дорога изогнутой желтоватой лентой уходила за горизонт.

— Знаю. Она нелюдь, — я сняла не отстиравшуюся от крови рубашку, оставшись в майке: солнце источающим жар диском висело над головой, в нашей тили-мили-тряндии наступил пик короткого жаркого лета. — И она боится.

— Дело не только в страхе, — парень поправил лямки рюкзака. — я тоже боюсь, но ей труднее. Ты родилась человеком, я тоже, во всяком случае, внешне, с двумя ногами, руками и кожей. Она же вылупилась из яйца, с хвостом, черной чешуей и ядом в полых зубах. Тебя не испугает превращение, скажем, в черта, хотя бы гипотетическое?

— Оно меня каждый день пугает, — я вспомнила, сколько раз мне предлагали сходить к вестнику и сколько раз я отказывалась.

— То-то и оно, — молодой целитель скупо улыбнулся. — а она ненавидит бояться.

Мы шли, из-под ног взлетала желтоватая пыль. Сухая потрескавшаяся дорога скорее походила на глиняную, нежели песчаную, но Пашку такие тонкости не интересовали.

Стоило вынырнуть из перехода под Остовом, как она, скинув человеческий облик и туго свив в кольцо хвост, отпрыгнула в сторону. Мы не были к этому готовы. Она не была. Дорога на Желтую цитадель была полностью песчаной. Вряд ли этому стоило удивляться. Если Простому не понравятся пришедшие по ней гости, он продемонстрирует, насколько иссушающими бывают пески. Настоящие пески.

Не помогло ничего: ни уговоры, ни угрозы, ни взятое на раздумье время. Пашка металась, хвост стучал по земле. Мартын сидел на рюкзаке, задумчиво разглядывая железные кольца доспеха.

— Не могу представить, кто его носил, — невпопад произнес он, посматривая на ползающую туда-сюда змею.

— Что, так и тянет примерить? — огрызнулась она.

Целитель по-мальчишески улыбнулся и спокойно просунул в доспех руку, оставив широкое железное кольцо болтаться на предплечье.

— В бою как зарядишь таким с локтя в голову, — его пальцы пробежались по гребню уплотнения, — судьба враз изменится.

— Точно. С живой на мертвую, — явидь остановилась и посмотрела на пасынка. — Ладно у нее, — кивок в мою сторону, — башка варит с перебоями, но ты… Ты пойдешь по этому? — она указала на грунтовку. — Глупость стала заразной? Или у тебя летнее обострение, зимний?

— Мы ведь ради этого сюда и шли, — он тоже посмотрел на дорогу.

— Хозяину Желтой цитадели вовсе не обязательно применять магию, чтобы нас убить, — вставила я. — Если он захочет, мы трупы. Так что не вижу повода для паники.

— Сказала та, которой пески нестрашны, — сыронизировала Пашка и отвернулась. — У меня есть для чего жить. Невер ждет мать, а потому вариант с возвращением сил этой гадостью, — под взглядом медных глаз парень снял железку с руки. — не для меня. Понятно?

— Понятно, — в этой части я была полностью с ней согласна. — Что предлагаешь?

— Вернуться в Остров, поговорить с Ависом, искать другой путь. Должна быть еще дорога.

— Лови, — парень достал из кармана телефон и кинул змее, — поговорить с травителем можно и отсюда. Но ведь ты догадываешься, что он тебе скажет, — чешуйчатая лапа сжала пластиковый корпус. — Будь я демоном, к моему дому не вело бы иных дорог, кроме тех, что подчиняются мне.

— Да иди ты, умник, — она швырнула телефон обратно.

— Это приказ Седого, не забыла? — прибегла я к последнему аргументу. — Надо идти.

— Хозяин не приказывал сдохнуть в песках, — она повела плечами, а я в который раз позавидовала изворотливости сознания нечисти: Кирилл не говорил о магии Простого, и приказа жертвовать собой так далеко от цели действительно отдано не было. — Я не отказываюсь выполнять приказ, лишь ищу другой путь. И кто сказал, что он не окажется короче вашего.

Змея отступила к переходу, становясь миниатюрной темноволосой девушкой.

— А если не найдешь? — прошептала я, отказываясь поверить в то, что происходило, в ее уход.

— Отработаю с десяток обедов и вернусь к сыну.

— Что сказать отцу? — Мартын поднялся.

— Ничего. Ты его не увидишь, — явидь выдохнула и нырнула в переход.

Такие вещи всегда встречаются неожиданно. И в них очень трудно поверить. Я настолько привыкла к своей надзирающей, к подруге, или что там нечисть вкладывает в это понятие, что не сразу поверила в ее уход. Это как вывалиться из теплого дома в лютый мороз и едва не захлебнуться ледяным воздухом. Дышать можно, но так и тянет назад в тепло. Настал момент, когда жизнь потребовала от нее слишком много, и змея отступила, чувство самосохранения не позволило ей поступить иначе.

Мы шли по желтой дороге уже два часа. Разговор не клеился. Без Пашки я не знала, как вести себя с Мартыном, словно она была тем, что объединяло молодого целителя и немолодую женщину.

Пейзаж, состоящий из густой травы, кустарника, разбросанных по сторонам чахлых рощиц, не менялся. Солнце стояло над головой, пыль покрывала желтым налетом ботинки. Было жарко и отчего-то тревожно.

До Желтой цитадели своим ходом полтора дня, а если засчитывать ночлег и другие остановки, так необходимые слабому человеку, то все два. Дорога была достаточно широкой, и нам советовали не стирать зря ноги, а взять или украсть машину. Именно поэтому мы ее и не взяли. Я и своим-то поостереглась верить, а уж чужим и подавно.

Кто бы мог подумать, что однажды я начну делить нечисть на свою и чужую.

Остов мы покинули поздним утром и шли, пока день не перевалил во вторую половину. Тени удлинились, стелясь по желтоватой дороге, но до наступления темноты оставалось еще несколько часов.