Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Неважно, - сказал Сар-Ту. - Так или эдак... Я помог тебе бежать, Шун-Ди-Сан. Тебе и... Этому , - капитан протянул Шун-Ди открытую ладонь - бугристую, покрытую словно тонким панцирем вместо кожи: так её обработали соль, верёвки и морской ветер. Шун-Ди растроганно пожал ему руку. - Я сам решил, что не выдам вас. И не выдал. Я давно дал слово и держу его, так что... - Сар-Ту разорвал рукопожатие и ткнул пальцем в ящик, который по сходням как раз стаскивали на берег двое гребцов. - Знаешь, что в том ящике?

Шун-Ди прищурился, проверяя: нет, это определённо не тот самый ящик. Не ящик из-под Вещи , как они называли его между собой с Лисом. Да и Лиса не видно - тот должен был проследить, чтобы Иней до конца выгрузки вёл себя тихо.

А при необходимости - убедить гребцов и матросов в порту, что так всё и было. Лис это может.

- Не знаю, Сар-Ту. Партия какого-то из моих масел?

- Нет, Шун-Ди-Сан. Там большая оловянная штуковина, выкрашенная под серебро, - густые брови Сар-Ту сошлись на переносице; Шун-Ди с досадой почувствовал, как подпрыгнуло, ударившись о рёбра, сердце. - Вельможа из Совета дал её мне. И заплатил - примерно столько же, сколько ты. Как раз перед нашим отбытием.

У Шун-Ди пересохло во рту. Он перевёл взгляд на два изогнутых кинжала на поясе Сар-Ту - тот никогда не расставался с ними обоими. Рукоятки были обтянуты красной кожей. Шун-Ди знал, что возле циновки капитана всегда дремлет лёгкий боевой меч - не менее стремительный, чем эти кинжалы...

Не было никакого смысла спрашивать, за что именно заплатили Сар-Ту. Как и выяснять, что он должен был подменить фальшивым посеребрянным яйцом - чтобы обмануть незадачливых похитителей.

Советники догадывались, что он попытается совершить кражу и бежать. Они хотели зарезать, как свиней, и его, и его предполагаемых союзников. Они знали Сар-Ту как человека без чести и были уверены, что не потеряют яйцо.

Только преданность Сар-Ту - бездумная преданность - спасла его, и Лиса, и... Инея. Лишь в одном советники просчитались.

Шун-Ди схватился рукой за перила, чтобы не упасть. Чайки вопили по-прежнему надрывно, но ему всё меньше верилось, что он на самом деле в Хаэдране. Что это не посмертное видение, утешительно посланное Прародителем.

- Кто это был, Сар-Ту? Кто заплатил тебе?

Сар-Ту дёрнул голым плечом.

- Не знаю его имени. Глаза подкрашены, бровей почти нет, а голос нежный, как у девки. Пахнет твоими маслами - ванильным, кажется, Шун-Ди-Сан... Я выслушал его и взял золото, а потом выкинул в море.

Ар-Эйх. И ожидаемо, и обидно... В Доме Солнца он вёл себя, как главный заступник Шун-Ди.

Хорошо, что он давно вырос и научился не доверять заступникам. Даже опекуну он так и не доверился до конца. Возможно, старику было больно - больнее, чем ему сейчас.

Больнее, но не страшнее.

- Ещё только один вопрос, Сар-Ту, - полушёпотом проговорил Шун-Ди. Он не знал, как выразить свою благодарность - разве что поклониться в ноги, как отцу, учителю или королю, но... Здесь, на палубе, на глазах у команды и половины порта? Сар-Ту точно не будет в восторге. Нет больше рабов и хозяев. Он сообщил ему то, что счёл нужным - и тогда, когда требовалось. Как надо - любимые слова бывшего (между прочим) пирата. Как подобает мужчине, давшему слово чести - какая разница, сколько лет назад? Древний кодекс Минши, позабытый его правителями. - Только один, и ты не увидишь больше ни меня, ни Лиса. Они говорили о чём-то ещё - досточтимый Ар-Эйх и другие? Называли какие-нибудь ти'аргские имена?

Как раз в этот миг гребцы стащили со сходен последний ящик с лекарствами и радостно затрещали, хлопая друг друга по спинам. На твёрдой земле их немного пошатывало. Хаэдранские нищие, расхаживая по порту с высокомерием лордов или вельмож из Минши, поглядывали на них снисходительно.

Сар-Ту гулко кашлянул в кулак - будто камень уронили в колодец - и кивнул.

- Да, Шун-Ди-Сан. Одно имя было, и я запомнил его для тебя. Риарт Каннерти. Мёртвый Риарт Каннерти. Они сказали: я должен следить, чтобы ты держался подальше от его сторонников и друзей. Чтобы гребцы не смели упоминать его - и чтобы в порту, если всё ещё будешь жив, ты не добрался до его знакомых. Наместник Велдакир - друг Светлейшего Совета, сказали они. А этот Каннерти-Го - враг наместника Велдакира, предатель своей присяги. Враг порядка в Обетованном.

Шун-Ди всё-таки сложил руки и поклонился в пояс - как другу. Плащ мешал, но он понадеялся, что капитан и так угадает, сколько в его жесте было почтения и признательности.

- Как и я отныне, Сар-Ту... Но тебя я больше не втяну в это. Обещаю. Едва ли мы встретимся - если только не в Минши.

Сар-Ту моргнул и коснулся чёток - они висели у него на поясе, рядом с кинжалами.

- Прощай, Шун-Ди-Сан. Да хранит тебя милость Прародителя. Тебя и память о твоём отце.

ГЛАВА XIII

Альсунг, наместничество Ти'арг. Замок Кинбралан

Сдавленное бормотание нараспев доносилось из-за двери:

- Аллунуэ. Са ' аллунуэ, Индрис, тэ ' арви?

Индрис что-то ответила (Уна смутно слышала её мягкое, размеренное мурлыканье), но слов нельзя было разобрать. Плеск воды и ледяные капли, время от времени попадавшие Уне на лицо и забиравшиеся под капюшон плаща, тоже этому не способствовали.

Со вчерашнего вечера, не прекращаясь, лил дождь - шумел, точно морские волны, свирепо вбивался в стены и крыши. Капли стучали по занозистым доскам конюшни, а из желобка хлестал непрерывный поток - желобок был слишком узким, чтобы противостоять такому напору. Долгих ливней никто не ждал, потому что лето выдалось сухим и жарким; но тут небо над Ти'аргом будто решилось вспомнить, что скоро осень, и напиталось чернотой, которая до сих пор не смогла излиться.

Ночью, вдобавок к этому, была гроза. Молнии исчертили небо, как реки на картах в кабинете дедушки. Уне не спалось от грома - или, может, от Дара. Или от докучиливых воспоминаний о тракте: стоило остаться одной, без Индрис, слуг или Гэрхо - и перед ней опять вставало ревущее пламя и глаза наёмника на тракте, почти вылезшие из орбит от ужаса.

У него были карие глаза.

Не спалось ей ещё и оттого, что следующей ночью (теперь уже прямо этой - жуткий момент, когда "сейчас" наступает, когда больше нечего ждать) лунный цикл должен был войти в нужную фазу; а значит, придёт пора собирать ежевику для зелья. Собирать её в компании с матерью - и умелая сводница-Индрис, конечно, устроит всё так, что они обязательно останутся наедине. И поговорят.

Об её отце. О лорде Дарете.

Уна заранее (на всякий случай) приучала себя произносить это, хотя бы безмолвно, по отдельности. Было нелепо и страшно. А ещё - почему-то - немного смешно.

Наверное, страх всегда связан со смехом. И то и другое - нарушение нормы. Поэтому, видимо, ей бывает так жутко от присутствия Гэрхо, от его не по годам взрослого взгляда и детских выходок.