Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- А ещё - вот это, - хмуро прибавил Гэрхо, пока Лис продолжал, подобно умалишённому, плясать среди разбросанных писем. Он показал Уне флакончик с тёмно-фиолетовой искристой жидкостью, которую ей было бы трудно не узнать. "Глоток храбрости". Листья ежевики, мята, три вороньих пера... Лунная ночь. Мать и роща. - Са'атхэ - зелье силы, что ты варила. То ли сам он пил, то ли хотел отправить наместнику образец - не знаю, - Гэрхо брезгливо ткнул Бри локтем; тот только покачнулся и ниже опустил голову. - Даже рецепт переписал. И правда, старался.

- Так или иначе, ему не помогло, - Лис хихикнул. - Если этот молодой двуногий и испил храбрости, она явно не усвоилась его пищеварительными частями... Что, неужели мы лжём? - Бри еле заметно мотнул головой. - Вот видите, леди Уна... Честность - это похвально. Бриан предан интересам Вашей семьи (как ему кажется). Главным образом, леди Моры. Ну, и ещё его величества Хавальда Альсунгского, надо полагать.

- Сеть давно уже реагировала на Бри, Уна. Мы ждали подходящего момента, - Индрис слабо улыбнулась, но ямочки на её щеках сегодня твердили о скорби. - Мне жаль. Тебе решать, что с ним делать.

Решать, что делать?

Что обычно делают с предателями?..

А с друзьями детства? С теми, с кем слушал страшные сказки у очага? С кем выхаживал кошку и таскал из кухни медовые пирожные? Чьи глаза светились при тебе, а мысли звенели, радостно отзываясь?

- Есть одна несостыковка, - сказала Уна, прочистив горло. Соблазн ухватиться за последнее оправдание был чересчур велик. - Бри не умеет писать.

- Я ходил к писарю... в Делг, - выдавил Бри. Звуки с трудом выталкивались у него из груди; казалось, он упадёт, если Индрис уберёт руку. - В деревню Делг. Иногда - ещё на Волчью Пустошь... Платил им матушкиной стряпнёй. Всё так.

Горячие лапки Инея согревали Уну сквозь ткань плаща. Она выдохнула, собирая себя по кусочкам. Собирая - в который раз.

Наверное, когда-нибудь швы не срастутся. Может, и у лорда Альена не срослись?..

- Гэрхо, отведи Бри в мою комнату и оставь на двери запираюшие чары. Я пойду на завтрак, чтобы не тревожить зря мать, а после поговорю с ним.

И, боюсь, это будет долгий разговор.

ГЛАВА XX

Ти ' арг, замок Кинбралан

Шун-Ди поднёс лучину к ароматической палочке и дождался, пока кончик её потемнеет, а вокруг распространится сладко-пряный запах. Такие палочки пользовались большим спросом в миншийских лавках, а его люди целыми партиями отвозили их в Кезорре и Ти'арг, откуда "экзотику" для богатых купцов и аристократов переправляли уже в Дорелию, Феорн - а иногда и в Альсунг. Пожалуй, только кочевники Шайальдэ крайне редко интересовались подобным ("Ибо эти дикари воскуряют в честь своих духов лишь конский новоз и степные травы", - язвил старый опекун Шун-Ди).

В глубине души Шун-Ди не любил продавать ароматические палочки - так же, как чётки, особые свечи или амулеты из шлифованных камней. Если в Минши всё это были не просто вещи, но нечто значимое, обладающее собственной силой и заслуживающее уважения, то за пределами островов, на материке, превращалось в примету тугого кошелька, пустую заморскую роскошь... Камни и украшения теряли связь с природой и верой в Прародителя, который принёс в Обетованное гармонию и свет, дал людям разум, отделив их от животных и других, магических, существ. Свечи, палочки, посуда в тонких орнаментах переставали быть атрибутом семейной, дружеской или любовной беседы как ритуала, ежедневного священнодействия. Шун-Ди считал ти'аргцев самыми просвещёнными среди людей материка - но даже они относились к товарам из его страны неподобающе, в чём он лишний раз убедился в Кинбралане.

Леди Мора, к примеру, совершенно бездумно тратила благовонные масла из его подарков - выливала по половине флакона за раз на кожу, платье и волосы. Любую женщину-миншийку такое привело бы в ужас.

Служанка по имени Савия носила любовный амулет из розового кварца у всех на виду, строя глазки то конюху, то оруженосцу Эвиарту, то моложавому псарю... Но чаще всех - Лису. Шун-Ди злился: неужели и после его объяснений так сложно понять, что кварц положено скрывать под одеждой?

Тем не менее, он по-прежнему торговал подобными вещами на материке, наряду с обычными настойками, мазями и порошками, которые исправно изготовлялись аптекарями. Торговля приносила устойчивый доход, и Шун-Ди не стал бы рисковать им во имя убеждений - пусть самых высоких.

Но каждый вечер, оставаясь здесь в одиночестве, он возжигал палочки из своих запасов - для молитв Прародителю или просто так, чтобы успокоиться. Сегодня настал черёд композиции, которая шла нарасхват во всех королевствах: апельсин, ваниль и немного корицы. Шун-Ди воткнул палочки в маленькую переносную подставку (её он, как и чётки, всюду возил с собой) и теперь по очереди касался лучинкой каждой из них. Делать это следовало аккуратно, под определённым углом - чтобы дым занялся постепенно и палочка прогорала медленно, источая аромат во всей глубине.

Шун-Ди нравилось заниматься этим. Здесь, в пустых и холодных предгорьях, в мрачных стенах чужого замка воскурения напоминали ему о Минши. Местная осень была промозглой и неприятной: как ни старался Шун-Ди, он не мог разделить счастье Лиса от палой листвы и охоты на куропаток в лесочке Тоури. Дожди угнетали его, а запутанные тёмные коридоры наводили на мысли о смерти.

Общая обстановка, впрочем, наводила на те же мысли. Они нашли наследницу Повелителя Хаоса, отдали ей Инея (Шун-Ди сам не ожидал этого, но его мучила сосущая тоска по дракончику - так, будто навсегда разлучили с чем-то очень дорогим; и это при том, что без встречи с серебристым маленьким чудовищем не проходило ни дня); но - что дальше?.. Путь назад, в Минши, ему заказан: Светлейший Совет либо казнит его как государственного преступника, либо наймёт убийц - причём на этот раз вельможи не ошибутся в выборе. На милосердие Сар-Ту рассчитывать больше нельзя.

Да и Лиса нельзя подвергать подобному риску.

А что до его планов об Уне Тоури... Кто сказал, что она действительно жаждет поддержать борьбу за освобождение Ти'арга, пойти против Альсунга - самого мощного игрока в Великой войне? С какой стати - эта юная девушка, едва открывшая в себе магию? Девушка, не державшая в руках ни меча, ни кинжала, ни лука?

Наследник Повелителя оказался совсем не воином и не опытным магом. Жаль, Лис всё никак не может это принять.

Шун-Ди привык к тому, что Лису трудно отказываться от своих идей, какими бы безумными они ни были. Но делать ставку на Уну, отрывать её от семьи и безопасности во имя неведомо чего... Не слишком ли глупо - и не слишком ли большая ответственность? Даже при Инее на плече она остаётся той, кто есть: молчаливым созданием с бледным лицом и диковатой синевой глаз. Судя по намёкам и недомолвкам Отражений, она сама недавно узнала, кто её настоящий отец. И, по мнению Лиса, теперь должна кинуться искать его - а потом сражаться за то, за что он якобы хотел бы сражаться?..