Вадим Ингвалл Барановский - Край без Короля или Могу копать, могу не копать

— Я... мне надо подумать, — слабо проговорил Фонси, цепляясь за стул, чтобы снова ненароком не упасть, — обдумать надо всё, что ты мне сказал.

— Я надеюсь, я не напугал тебя, — голос старого орка снова успокоился, — я могу иногда увлечься, разговаривая про Андан-маа. Сейчас мне нужно уйти, но я вернусь завтра — у тебя за это время наверняка накопится ко мне множество вопросов. До завтра, Хильдифонс!

Тяжёлая дверь затворилась за Гългаром, а Фонси ещё долго сидел неподвижно, тупо уставясь перед собой, снова и снова припоминая Гългаровы речи.

— Это тебе не троюродная бабушка Вожжинс, — мрачно сказал хоббит, — тут, если скажешь правду, подзатыльником не отделаешься. Можно, конечно, пойти и открыться Болгу. Проживу я после этого, боюсь, не очень много, но зато Шир...

Фонси спрыгнул со стула и начал ходить взад-вперёд по комнате, шёпотом разговаривая со всем, что попадалось на глаза.

— А что Шир? Ну, положим, узнает Болг, что никакого Араторна в заложниках у него нет, и не даст согласия послать войско на юг. Так это пока. А если этот самый Смог и вправду разрушит Последний Уютный Дом, тогда что? Тогда Болг передумает и ещё, чего доброго, сам в Шир дружить отправится. Так что открываться Болгу пока не следует, тем более, что мне из этой клетушки-то не выбраться никак. Разве что дверь с петель срезать гномьим напильником.

Фонси надоело ходить и он сел на лежанку.

— Так, — сказал он, уставясь в потолок, — лучше всего бы сбежать отсюда и как-нибудь ухитриться предупредить об опасности и Элрохира, и Аргонуи таркъра, и кто у них там главный эльф в Митлонде. И пускай они устраивают третью ангмарскую войну, сколько им влезет, а меня пускай оставят в покое. Я всего-то хотел папаше Чистолапу принести выкупом за невесту сильмарил и посмотреть, какая у него рожа будет. Не у сильмарила, понятно, а у папаши Чистолапа.

— А вот любопытно, — хоббит встал с лежанки и направился обратно к стеклянному шару, — попробую-ка я посмотреть ещё раз на Шир...

Шар оставался тёмен и тускл и Шир показывать не желал. Фонси пробовал поворачивать и переворачивать его, заходить с разных сторон, вежливо просить, но прежде чем у хоббита что-либо получилось, прошло несколько часов. Если хорошенько представить себе Большой Смиал, да не внутренность его, а именно холм, где он вырыт, и чуть-чуть закатить глаза, чтобы шар на мгновение стал мутным, и потом словно бы поместить Смиал в серёдку шара, то он там действительно появляется. А потом можно смотреть в глубину шара и представлять себе, что идёшь по дорожке, и картины родного дома разворачиваются перед тобой, как будто шар — это клубок, куда волшебным образом закатали весь Шир. Вот только ни хоббитов, ни овец, ни даже кроликов Фонси увидеть не удалось — шар показывал только расположение холмов, долин и тропинок, так что с надеждой увидеть Лилию или братьев с сёстрами Фонси пришлось распрощаться. Внутренностей норы шар тоже не показывал — либо не умел, либо Фонси так и не удалось его заставить.

Назавтра снова явился Гългар и снова приказал подать отвара и каких-то твёрдых лепёшек, и снова завёл разговор о том, как славно заживут хоббиты, и особенно их правитель, Хильдифонс ширадурбаг, когда в Шире устроятся гундабадские выселки.

— А скажи мне, твоё гундабадское величество, почему бы вам не начать строить эту самую новую державу ну хотя бы с Кардуна? Расчистите завалы, отстройте город и объедините северные земли. Ни таркъры вам в этом мешать не будут, ни эльфы. А там бы и король ваш вернулся в отстроенную свою столицу.

— Мудро рассуждаешь, ширадурбаг, — похвалил Фонси Гългар, — только не знаешь Севера. Слишком здесь много обид накопилось друг на друга, какой народ ни возьми, всякий вспомнит, как в начале времён — а начало времён у них как раз на ту войну и приходится, от Большого Болота годы считают — их народ все соседи обидели, кто с земли согнал, кто женщин с детьми в рабство увёл. Их даже против таркъров не объединить — таркъры самое большее пару раз в год нагрянут, а соседи постоянно под боком сидят, и постоянно от них беспокойство бывает.

«За отца убьют, за бинонту убьют и за ирыстон убьют», — вспомнились Фонси слова Сосрыквы. Похоже, что Гългар говорил правду.

— А ещё, — продолжил Гългар, — на Севере земли нет, чтобы войско прокормить. А у вас в стране подземный дар растёт повсюду. Он и здесь раньше рос, да поля те нынче затоплены.

— Какой такой подземный дар? — удивился Фонси. — Картошка, что ли?

— О да, — закивал Гългар, — картошка! Как у нас пели когда-то: поклон тебе, подземный дар! С тобою не страшен долгий путь! Подземный дар питательнее хлеба, но его не надо ни давить, ни колотить, ни сдувать — просто выкапывай, вари и ешь!

— Ну ты сказал тоже, — обиделся Фонси, — выкапывай, вари и ешь! А с маслом подсолнечным размять? А на тёрке натереть, с яйцом перемешать и на сковородке поджарить? А в сметане с грибами и луком потушить?

Гългар оскалил зубы в довольной улыбке.

— Вот видишь, Хильдифонс! А ты ещё спрашиваешь, отчего я хочу, чтобы именно твоя страна стала основой для возрождённой Северной державы! Сила гундабадских воинов, подкреплённая силой ширских землепашцев — никто нас не победит! Видишь теперь!

— Вижу, — отвечал Фонси, — как не видеть.

— Бежать всё-таки? — спросил Фонси у вышки на северной заставе, с помощью шара обходя её со всех сторон. За несколько дней хоббит изрядно преуспел в трудном искусстве смотреть в шар; теперь Шир появлялся в нём сразу, стоило Фонси того пожелать, и все места, знакомые Фонси наяву, были доступны ему и внутри шара. Теперь он хотел проследить своё путешествие в Глухомань.

Как бежать, непонятно. Ошарашить Гългара стулом по голове, когда он в следующий раз войдёт? Предположим, у меня получится, если кресло к двери подтащить и встать на него. И куда потом, если я сейчас в самом безопасном месте Гундабада? Вроде бы Хавага говорила, что эта каморка — в башне, высеченной из выступа на стене горы, а сам город Гундабад — внизу. Это значит, что даже если Гългар будет тут лежать без сознания, мне надо будет как-то пробраться через целый город, полный орков и троллей и ещё олифан знает кого, а потом я всё равно окажусь посреди незнакомой страны в конце зимы. Нет, этого никак не получится.

Фонси одобрительно хмыкнул, увидев, что сарай, что он чинил когда-то в незапамятные времена, а если подумать, то всего-то около полугола назад, до сих пор стоит прочно.

— Если я хочу убежать из Гундабада, — поведал Фонси стене сарая, — то мне нужно изучить местность вокруг с помощью этого шара. А для этого надо попробовать заставить его показать мне Глухомань.

Но Глухомань шар показывать не желал. Фонси смог повторить в шаре путешествие до Пустограда и посмотреть на сам Пустоград, но дальше на север пробраться не получалось — картины в шаре плыли, становились размытыми и полупрозрачными, а потом и вовсе терялись в глубине тёмного стекла, оставляя Фонси беседовать со своим глупым отражением.