Татьяна Зингер - Правила эксплуатации ведьмы (СИ)

— Удо-обные, — взвыла я. — И красивые.

— Ну и что, что красивые? Перед кем красоваться-то? — напирал не разбирающийся в

женских проблемах варрен. — Если думаешь соблазнить меня, то знай, я полностью твой и

без дополнительных прикрас.

— Лис, — рассмеявшись, парировала я, — ты соблазнился бы после страстной пляски с

камнем вокруг сеновала. Не выдумывай.

Друг надул тонкие губы, но после улыбнулся.

— Не понять тебя. Чего ты ожидала от покупки сапог? Разве не восхищенных охов?

— Только самих сапог.

Неспешно, но все-таки мы добрались до места ночлега. Улица как оборвалась, затихли

любые крики. Старый мрачноватый домик не горел ни единым окошком. Надрывно скрипела

от ветра несмазанная калитка.

— А если хозяин спит? Разбудим? — Лис первым добрался до двери и негромко постучался

в неё.

Но опасения были излишними, потому как послышался звук откидывающейся защелки, и

дверца, противно застонав, открылась вовнутрь. На пороге появился потирающий глаза

Сомысл. Он выглядел разозленным, но лишь завидев нас, просиял.

— Детишки, вот и вы! Проходите, разувайтесь. Небось голодные? — Он потянул нас внутрь

освещенной всего одной свечей горницы.

— Нет-нет, — уверила я доброго дедушку.

Разуваться в почти полной темноте было сложно, поэтому я трижды спотыкалась о неясные

предметы, в то время старичок с оханьем тянул за тяжелую крышку, которая прикрывала

проход в погреб. Вместе с Лисом они открыли её, затем Сомысл зажег от своей свечи две

другие и протянул их нам.

— Располагайтесь. Местечко, конечно, то ещё, но чем богаты.

— Мы ко всему привыкшие. — Лис двусмысленно посмотрел на меня, а я смутилась.

Ну да, случалось, запирала его в погребе. Не умер же, чего возмущаться.

— Там солома лежит, — объяснил дедушка, — чтоб помягче спать. Грызуны, правда,

надоели. Поможете?

— Разумеется.

Я незамедлительно спустилась по хлипкой лестничке. Неприятный запах пробрался в ноздри

и осел чужеродным комком в горле. Да, и к таким «удобствам» мы привыкшие. После

склепов да болот запах — досадная мелочь.

Но чуть приторная вонь казалась знакомой. Немного отдавала паленой шерстью и гнилью.

Не вспомнить…

Тонюсенькая свечка неярко светила и скорее чадила, распуская по пустому помещению

сероватый дымок. Лис спустился сразу за мной и несколько раз недовольно пофыркал, стараясь свыкнуться с ароматами.

— Извините уж, — стыдливо бормотал Сомысел. — Что есть. Была бы постелька свободная

— так я б с радостью одолжил.

— Нам и здесь нравится, — криком уверила его я.

— Даже слишком, — подтвердил разлегшийся на горе соломы Лис. — Спасибо вам.

— Не за что, ребятки. Я крышечку прикрою, чтоб запашок-то не распространялся?

— Не нужно, — попросила я.

И глухой удар грузной дверцы лучше слов сказал о том, что хозяин чхать хотел на согласие

гостей.

Свечки погасли в тот же миг. Мы остались во мраке.

— Пойдем ловить крыс? — безо всякого желания предложила я.

— Вот ещё. Как зашуршат — так и отловим, — сонно отозвался Лис. — Или наворожи

гадости какой, чтоб они её сожрали да померли.

— Лень в книге копаться.

— Значит, по ситуации и наворожишь.

Отличный вариант, так и поступим. Я пожелала Лису спокойной ночи — тот не ответил, наверное, уснул, — поворочалась с боку на бок, потому что под ребра постоянно попадали

острые камешки. Солома была несвежая, прогнившая от влаги. К аромату я почти привыкла, но носом старалась не дышать.

Справа что-то зашуршало. Вначале тихо, скромно, но всё громче и раздражающе.

— Лис. — Я обернулась к предполагаемому месту нахождения спутника.

Друг не ответил. Шорохи нарастали, теперь они доносились сразу с четырех углов. Под кожу

закралось некое подобие страха. Я почувствовала, как невдалеке резко вскочил варрен.

— Лис! — Негодование наполнило меня до краев. — Чем ты занимаешься?!

— Убиваю крыс, — невозмутимо отозвался друг.

— А, ну ладно.

Я вновь попыталась предаться сладкому сну.

— Нет, не ладно. Тут такое дело.

— Какое? До утра подождет? Я посплю и прихлопну этих крыс.

— Глазки приоткрой, Славочка.

Небывалая нежность пробрала до костей, поэтому я последовала совету и посмотрела в

кромешную темень. Сквозь черноту с разных краев погреба на меня уставилось несколько

десятков прищуренных алых огоньков.

— Э… — выдавила я.

— Угу, это крысы, Слав, — всё с тем же умиротворением уточнил Лис. — Размером с

отъевшегося пса. Не знаешь случаем, кто они и чем их можно убить? Моего ножа на всех не

хватит. А они из своего лаза прут и прут.

— Ты почему так спокоен?! — Я заорала и подпрыгнула, ударяясь затылком о низкий

потолок.

— Ко всему привыкший, — повторил он свою же фразу.

Огоньки приближались. Шипение, сопение, скрежет усиливались. Я судорожно выискивала

в памяти необходимые чары. Ой как не вовремя вспомнился источник неестественного

запаха. Вот и пригодилось обучение у ведьмы да увесистые книжки со старыми

набросками-рисунками.

На нас надвигалось с десяток нечестивых тварей, помощников болгов.

Итак, взять этих домашних любимцев рискнет не каждый. Быть те могут хоть крысами, хоть

котами, хоть коровами; тварями становятся, когда их покусает будущий собрат. Создания

раздуваются до невообразимых размеров, начинают гнить заживо и источать вонь

разлагающегося тела. И подчиняются они лишь желанию питаться. А потому как при

больших объемах едят мало — предпочитают вырвать внутренности жертвы, — то служат

«компаньонами» для иной нежити. Например, для болгов — разумных упырей.

Что я помнила про последних? Да ничего, честно говоря. Упырями так же становятся после

укуса. А дальше, как ляжет монета. Или станет совершенно неразумным существом,

ошивающимся по сельским кладбищам да дремучим лесам. Если же повезет, и разум не

покинет обратившегося хозяина, то болг останется вполне человечным. Правда, чтобы не

появились признаки гниения, питаться он должен исключительно человеческой плотью.

Другого ему и не хочется.

Сам по себе болг слаб, обычно они хилее ребенка. Без помощников такому не прожить.

— Слава! — из долгой цепочки воспоминаний меня вывел Лис. — Погрезишь позже! Я не

справляюсь.

Я и не представляла, как он умудрялся сражаться. Единственным источником света служили

налитые кровью огоньки, да и то, глаза лишь указывали на их обладателей, но не освещали

погреб. И если варрен лавировал между крысами и стенами и иногда всаживал кинжал в

очередную тварь, то я тупо прижалась к стене, пытаясь вспомнить собственные действия при

первой встрече с нечестивыми. Воды не боятся, огня — пожалуй, но если нечаянно подожгу