Элизабет Мэй - Исчезающий Трон (ЛП)

Киаран смотрит на меня с выражением, которого я ранее никогда не видела у него. Через мгновение я понимаю, что это рассветает ужас.

- Кэм, Кэм, не делай этого. Не плачь. Не…

Затем я плачу. Он обвивает меня руками, вероятнее всего это самое неловкое, жесткое объятие, которое когда-либо у меня было… Но я обожаю каждую секунду его.

Эйтиннэ заговорила позади нас.

- Я признаю, что некоторые функции человеческих слез мне неясны, - сказала она. - Что такого печального в этом? Должна ли я пригрозить кому-то?

Вместо ответа единственное, что я могу сделать, это рассмеяться и всхлипнуть, потому что они живы. И я не чувствовала ничего подобного так долго.

- Ради бога, Эйтиннэ, - сказал Киаран, его голос грохочет в груди, - убери меч. Тебе не придется убивать никого из чертовых друзей Кэм, - спустя мгновение он добавляет: - Хотя если подумать, Видящий все равно бесполезен…

- О, шшш… - я смотрю на него снизу вверх, стирая слезы со щек, - не разрушай этот момент. Будет лучше, если вы помолчите, - затем я снова прижимаюсь лицом к его груди, - и если ты прекратишь отвечать на мое объятие так, будто я мучаю тебя.

Киаран делает попытки расслабиться, но ему не помешало бы взять пару уроков по объятиям. Все заканчивается тем, что одной рукой он зарывается в мои волосы, а другой начинает похлопывать по моей спине, но эта попытка засчитывается.

- О, не смотри на меня так, - говорит он своей сестре, - Эйтиннэ. Прекрати это.

Когда я открываю глаза, вижу, что Эйтиннэ уставилась на нас, наклонив голову, на лице заиграла глупая улыбка.

- Не обращайте на меня внимания, - говорит она, приподнимая руки, - просто не каждый день увидишь, как твой вечно угрюмый брат кого-то утешает, я думаю, что это великолепно. Пожалуйста, продолжайте.

Теперь я понимаю, почему Кадамах приказал перевернуть небо и землю, чтобы найти тебя.

О Господи! Мои щеки снова горят. Если земля разверзнется и проглотит меня, думаю, я не буду против.

Киаран шипит ей сквозь зубы.

- В любое время, Эйтиннэ. Ты можешь заткнуться в любое чертово время.

Это напоминает мне о том, что Эйтиннэ до сих пор связана клятвой фейри, записанной на ее языке. Я отстраняюсь, и Киаран убирает пальцы из моих волос. Он не доволен? Не могу сказать наверняка.

- Освободи Эйтиннэ от ее клятвы, - говорю я. - Сейчас. Это достаточно причинило ей боли.

Проблеск сожаления мелькнул в его взгляде, я поражена этим. Будь я проклята. Он никогда не сожалел о чем-либо. Он смотрит на сестру.

- Я освобождаю тебя от клятвы.

Ее улыбка исчезла. Эйтиннэ согнулась пополам, язык высунулся изо рта. Задыхаясь от боли, она стала судорожно дышать. Хрупкие плечи поддаются вперед.

Я никогда не видела, как отменяют клятву. Если это так больно, то не могу себе даже представить, что будет, если фейри нарушит ее.

Киаран пристально смотрит на Эйтиннэ, словно убеждаясь, что с ней в порядке. Когда ее тело, кажется, расслабилось, он снова поворачивается ко мне. Маска, всегда тщательно державшая под контролем все его эмоции, пошатнулась. Он готовился сказать мне что-то, вот только в этот раз новости не хорошие.

Я почти говорю ему подождать. Хочу удержать эту счастливую оболочку радости. Я хочу, чтобы он обнял меня еще на несколько минут, прежде чем эти плохие новости вернут все к началу. Но откладывать это не значит, что они исчезнут, и легче не станет, когда время наконец-то придет.

- Ты думала, что все твои друзья мертвы. Ты способствовала разрушению своего дома. Что бы это ни было, ты сможешь принять это.

Я подготовилась к этой новости.

- В чем дело?

- Есть еще кое-что, что ты должна знать.

“Подожди”, - я почти говорю ему это, - “Подожди. Не говори. Не делай этого”. Но он продолжает.

- Мы не смогли найти твоего отца, Кэм.

Я не ожидала, что мне будет так больно. Я быстро отворачиваюсь от Киарана, чтобы он не видел, как мои глаза снова становятся влажными. Потому что в этот раз, я просто не вынесу его объятий.

- Оу, - тихо говорю я, не в силах сказать что-то еще.

Мы с отцом никогда не были близки. Мы никогда не были нежны, даже после смерти мамы. Он провел так много времени, путешествуя по стране, что даже когда возвращался, мы задерживались в нашем доме в Эдинбурге, словно призраки, преследующие наши знакомые комнаты. Его разговоры со мной всегда были резкими, на грани раздражения, и я всегда думала, что он относился ко мне так, потому что я не была сыном, которого он так отчаянно хотел.

После того, как мама умерла, равнодушное отношение отца ко мне стало только хуже. Он остался с дочерью, не имея ни малейшего шанса на сына, пока снова не женится. Согласно шотландским законам, я была его единственной наследницей.

Я не могу забыть ночь, когда прощалась с ним. Когда он сказал, что я очень на нее похожа. На нее, на маму. До ее смерти я была лишь напоминанием о том, что все эти годы они пытались иметь сына. После - я была постоянным напоминанием о том, что он потерял ее, и она больше не вернется. Что я была плохой заменой. Я никогда не была такой же доброй или такой же терпеливой, или такой же бескорыстной. Я всегда была дочерью, которую он не хотел.

И все же, я надеялась, всегда надеялась, что отец полюбит меня. Даже когда уходила на битву. Теперь я настоящая сирота, обоих родителей убили фейри.

- Он все еще может быть жив, - мягко предположила Эйтиннэ.

Боковым зрением я вижу, как Киаран отрицательно качает головой. Он, как и я, знает, что это не может быть правдой. Более вероятно, что отец мертв. Скорее всего, он был убит еще той ночью, когда я отправила его прочь из города. Когда фейри появились, он даже не видел, как они приближаются.

Я блокирую картины, всплывающие в голове о смерти отца, как они его убили.

- Нам нужно идти, - говорю я, без каких-либо эмоций в голосе. - Думаю, мы и так задержались здесь слишком надолго.

Глава 13.

Мы едем по загородной местности на лошадях, которых привел Киаран. Единственный раз, когда я ездила на них верхом, было время битвы, и то очень недолго. Но я не помню, чтобы они скакали так быстро. Существо, которого Киаран назвал Ossaig, рассекает пейзажи, как лезвие кожу.

Мы не останавливаемся долгое время. Когда лошади достигали реки, они перепрыгивали через нее с парящей грацией, которой я никогда не видела. Их копыта слегка задевали воду, оставляя на ней небольшие круги.

Мы будто летим. Копыта ударяются о землю, словно колибри хлопает своими крыльями, словно песня легкого ветра.

Воздух вокруг нас застыл, словно мы двигаемся так быстро, что время просто остановилось. Будто мы застряли в одном мгновении - но это не так. Хоть и ощущается, будто прошло всего несколько минут, сумерки сменяются глубокой темной звездной ночью, которая, в свою очередь, превращается в утро, как только восходит солнце над горами. Вся местность осветилась, дождевые облака окрасились золотом от сверкающего света.