Элизабет Мэй - Исчезающий Трон (ЛП)

Я сжимаю рукоять клинка около бедра. Если из тумана выйдет фейри, я должна быть готова.

Луг утих и безмолвен, только легкий ветерок проносится в воздухе. Я слышу еще один вздох, на этот раз ближе. Я сжимаю рукоять еще сильнее, когда пересекаю участок, стараясь делать шаги как можно легче, тише. Эффект неожиданности может спасти мне жизнь.

Но потом я вижу фигуру, лежащую в траве, знакомые темные волосы и бледная кожа. Я опускаю оружие и вздыхаю с облегчением. Это всего лишь Эйтиннэ.

Как только я начала расслабляться, то услышала ее стон, как будто бы от боли.

- Эйтиннэ? - я делаю шаг к ней и останавливаюсь, прежде чем могу дотянуться до нее.

- Не надо, - говорит она шепотом, что очень ранит меня, - не подходи ко мне.

Воспоминание давит на меня прежде, чем я могу остановить его. Мы с Эйтиннэ на берегу Лейта, ее руки сжимаются в кулаки. Ее кровь капает на камни под ногами. Кап, кап, кап, кап.

“Не надо. Не подходи ко мне”.

Второй рваный вдох вытаскивает меня из воспоминаний. Я тяну руку к ней.

- Эйтиннэ, - трясу ее за плечо.

Она резко хватает меня за руку и переворачивает. Вмиг, я лежу на мокрой траве, воздух выбился из легких, Эйтиннэ нависает надо мной. Её глаза широко отрыты, а взгляд рассеян.

- Эйтиннэ! - Кричу я, но она хватает меня за горло.

Её рука напрягается, сжимая еще сильнее. В глазах все расплывается, я пытаюсь глотнуть воздуха. В отчаянии, я нахожу на шее ожерелье из сейгфлюра и прижимаю его к запястью Эйтиннэ.

Шипение от того, что ее кожа горит, длится мгновенье, прежде чем Эйтиннэ отпускает меня с испуганным визгом.

- Охотница? - Её лицо превращается в ужасную гримасу. - Ты пахнешь как он.

Я перекатываюсь по траве, чтобы немного отодвинутся от нее, прижимая щеку к холодной, влажной земле. Мое зрение все еще затуманено, и больно глотать.

“Ты пахнешь как он”.

Я никогда не избавлюсь от запаха Лоннраха, от его яда во мне. Как будто бы недостаточно того, что он оставил отметки на мне. Теперь он так же в моей крови. Неважно, что я сбежала. Я все еще не освободилась от него.

Видя мое подавленное выражение, Эйтиннэ тянется ко мне.

- Позволь мне…

- Нет, - говорю я ей. Мой голос хрипит, - не исцеляй. - Я не выдержу эту боль. Не сейчас.

Эйтиннэ отдаляется, но я не пропускаю боль, скользящую по ее лицу.

- Прости, - она открывает рот, и я клянусь, собирается что-то еще сказать. Вместо этого она снова шепчет, - мне очень жаль.

Я подтягиваю себя в сидячее положение рядом с ней.

- Плохой сон, как я понимаю? - Говорю я хриплым голосом.

- Они все плохие, - Шепотом произносит она.

Мы снова молчим, поскольку я обдумываю тысячи вопросов. Первые капли дождя падают мне на лицо, и я посильнее закутываюсь в плащ. Туман рассеивается, становится холоднее. Луг простирается перед нами, обрамленный силуэтами гор со всех сторон. Такое чувство, что Эйтиннэ и я одни во всем мире.

-Что тебе снится? - Тихонько спрашиваю я. Она сжимает кулаки, и я крепко хватаю ее за руку. - Я не спрашиваю, что случилось с тобой в заточении, - говорю я так, чтоб мой голос звучал как можно спокойнее. - Я лишь спрашиваю, что тебе снится?

Она смотрит на меня, белый пар её дыхания выделяется на фоне ночного неба. Я надеюсь, что таким образом она сможет рассказать мне о том, что случилось, пока она будет думать о нем, как о сне, а не как о воспоминании.

- Он убивает меня, - шепчет она. - В моем сне. Тысячей разных способов. Даже больше. В начале, чтобы увидеть останусь ли я мертвой, - она дергает нити, торчащие из брюк, они начали изнашиваться в коленях. - Затем, чтобы заставить меня кричать, - она дергает сильнее, и ткань расходится. - Затем чтобы сломать меня, заставить меня умолять…

Он делал это? То же, что и со мной?

Хуже. Он делал хуже.

Я сжимаю ее руку.

- Это сон, - говорю я, эмоции берут верх над моим голосом, я сглатываю, - всего лишь сон. Его тут нет.

Я помню укус Лоннраха, какое количество напора нужно было, чтобы оставить восемьдесят две прекрасные отметины на моей коже. Как он засовывает свои клыки с каждым разом все глубже, делая ещё больнее.

После окончания он всегда смотрел на мои метки с гордостью. Чем больше крови он видел, тем шире улыбался.

Я закрываю глаза. Кажется, мы с Эйтиннэ сидим в тишине уже несколько часов. Мы обе боремся с собственными воспоминаниями. Я спрятала свои в маленьком уголке сердца, запихнула их туда и плотно закрыла за ними дверь. И все равно иногда я слышу эхо их из самой глубины души.

Вот что тюрьма делает с тобой. Вот что значит, когда кто-то вырезает часть твоей души, пока сам не становится ею. Ты можешь похоронить это, но оно там навсегда.

- Каждый день новая смерть, - вдруг говорит Эйтиннэ, - некоторые хуже других, но абсолютно все они мучительны. Они…

Её рука сжала мою так сильно, что, клянусь, кости почти сломались, но я не закричала. Не буду.

- Ты не должна мне говорить то, чего не хочешь, - я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, чтобы она никогда не узнала, как больно мне делает.

“Нет, не все в порядке. То, что он сделал с тобой совсем не порядок”.

- Тогда без конкретики, - говорит она отрешено, - они все принимали в этом участие, но он делал это чаще.

Я борюсь со своими эмоциями. Я стараюсь контролировать свою реакцию, чтобы она не увидела ее. Но гнев внутри растет, нагревается и сжигает мои вены.

Она была заперта почти с тысячью вражеских фейри в тех холмах. Тысячами. Я не могу справиться с болью, которая распространяется в моей груди, воспоминания о Лоннрахе, которые просыпаются, несмотря на то, что я спрятала их очень глубоко. Он делал это чаще.

Я ненавижу его. Не думаю, что когда-нибудь ненавидела кого-то сильнее.

- После, - продолжает она, - он всегда ждал, пока я исцелюсь. Раны всегда заживали. Иногда мне хотелось, чтобы этого не происходило.

Они всегда заживали. Её раны, её смертельные раны. Не удивительно, что она тут же замерла по пути из Sith-bhruth, когда я спросила, как она справилась со своими воспоминаниями. Я сглатываю, пытаясь успокоить свои мысли.

Я представляла смерть Лоннраха тысячами разных способов. Последнее, что я скажу ему. Последнее, что он скажет мне. В моих самых жестоких мыслях, я всегда надеялась, что он будет молить о смерти.

- Они возвращали тебя намеренно?

- Нет, - говорит она, - только Кадамах и ты можете убить меня, - я резко оборачиваюсь к ней. Я собираюсь попросить её объясниться, но она поворачивается ко мне.

- Почему ты не приняла мое предложение?

Мое предложение.

Я могу помочь тебе забыть. То, что Лоннрах сделал с тобой. Место, в котором он тебя держал.

Мои кровожадные мысли пропадают. Жестокая Айлиэн исчезает, и я снова могу мыслить здраво. Я помню дни-недели-месяцы-годы, проведенные в зеркальной комнате, как они слились воедино, не имея начала или конца. Как Лоннрах стал моим единственным постоянством. Как я измеряла время его появлениями и тем, как много времени мне требуется, чтобы все зажило после его ухода. Несмотря на все это, я была настолько сломленной, что просила его остаться.