Элизабет Мэй - Исчезающий Трон (ЛП)

Гэвин не знает о зеркальной комнате. Он не знает, что там вырезали из меня жадную потребность убивать. Потребность, которая заставляла меня выходить каждую ночь с постоянным шепчущим голосом, который говорил, что охота заглушает боль.

Он не знает, что я видела части себя в зеркалах, и это так же чертовски напугало меня.

Я почувствовала, как Кэтрин подошла сзади ко мне.

- Что он сказал тебе? - я слышала злость в ее голосе, покровительство, даже зная, кто я.

- Ничего такого, чего бы я ни заслуживала.

Глава 22

Кэтрин предложила подождать в моей комнате на случай, если мне понадобится взятьоружие и быстро выбираться. Она расположила Тэвиша на диване, пока он наблюдал за Гэвином и другими в своем видении. Он все еще молчал, его мраморные глаза были широко открыты.

Кэтрин и я устроились на подушках у окна, наблюдая за штормом за окном в фальшивом Эдинбурге. Дождь с градом ударялись в стекло с переменной силой. Уличные фонари уже зажглись вдоль тротуара, хотя сумерки едва наступили.

Я хотела открыть окно, но испугалась, что иллюзия растает. Стало страшно, что Эдинбург из моего воображения может исчезнуть, показывая блестящую скалу, из которой сделан большой подземный город.

А еще … я желаю проверить это. Могу ли я путешествовать по Эдинбургу, построенному полностью из моего воображения? Только я одна в месте, которое я помогла уничтожить.

- Ты можешь сделать сияющее солнце, - сказала Кэтрин, прислонившись спиной к стене и наблюдая за дождем вместе со мной, - или радугу. Две или даже три, если захочешь.

Я знаю, она говорит это лишь для того, чтобы я помогла ей отвлечься от мыслей о том, что может случиться с Гэвином, Дэниэлом и Лорном. Как будто, изменив иллюзию погоды на что-то безмятежное, можно было бы создать ощущение комфорта, хоть и маленького. Я хочу попробовать только радинее. Но я сдержана тоской, которая оставляет Эдинбург точно таким, каким я его вспоминала - с ветром, ливнем и всем прочим.

- Что, если я не хочу радугу? - спрашиваю я ее, чувствуя, как холод набрасывается каждый раз, когда ветер загоняет дождь на окно. Я нахожу это реальным, трудно поверить, что мы не здесь. - Что если я хочу запомнить Эдинбургские шторма такими, какие они были? Они могли длиться днями, помнишь? Иногда неделями…

Я смотрю мимо нее на Тэвиша, прямо сидящего на своем месте, его алебастровые глаза не моргают. Он все еще в видении, полностью сосредоточен на месте, куда направлено его Зрение. Я могла бы махнуть рукой перед его лицом или накричать на него, а он даже не шелохнулся бы. Нужно прикосновение, чтобы вытянуть его оттуда.

Тэвиш сосредоточился на открытии прохода, ведущего к городу пикси, свет тысяч дверей устремлялся к вершине улейной структуры. Каждая дверь создавала тысячи миров, некоторые вмещали наши старые жизни. Интересно, что будет, если магия, создавшая эти миры, разрушится, изменится и, в конечном счете, покажет правду: ни один из них не является настоящим.

- Да, - сказала Кэтрин сухо, - я никогда не могла выйти наружу, не сломав зонтик.

- Что ты создала в своей комнате? - спросила я ее, не желая продолжать разговор о зонтиках и радугах. Это только отвлекает наше внимание подальше от этого мира, в котором мы живем теперь, где люди, которые нам дороги, всегда в опасности. - Тоже свою спальню?

Гэвин сказал, что я не могу вернуть мертвых, не могу жить в иллюзорном мире, где моя мама еще жива, но что, если я открою свое окно, и фальшивый Эдинбург не исчезнет, превратившись в обычную пещеру? Смогу ли я войти в него и никогда не вернуться?

- Иногда, - сказала она мягко. - Или сад в нашем поместье в Эре во время весенней поры, когда колокольчики покрывают землю, - она приостановилась. - Прямо сейчас - это корабль посреди Средиземноморья, там тепло и спокойно, и вокруг плещутся волны. Там всегда солнечно. Я сделала так, чтобы небо горело красным.

Я улыбнулась ее описанию.

- Ты никогда не была в Средиземноморье.

- Нет, - ее собственная улыбка грустна. - Я читала отцовские журналы и представляла себя там. Он однажды написал, что там очень жарко, поэтому тяжело, даже когда дождливо. Я хотела съездить туда когда-нибудь, - она провела пальцами по царапинам в раме, которые сделал Деррик, когда думал, что я не вижу - то, что было в другой комнате, моей настоящей комнате. - Теперь мне интересно, Кипр тожеосталсяв прошлом? Убили ли фейри и там всех?

- Возможно, так и есть, - говорю я, внезапно чувствуя вину, что подняла эту тему.

Кэтрин попросила, чтобы я вызвала радугу, а я напомнила ей обо всех вещах, что она потеряла. Мне иногда интересно, когда Лоннрах удерживал меня в зеркальной комнате, крал ли он мою надежду, даже самую маленькую часть, для начала, в то время, когда крал мои воспоминания.

Я стараюсь держаться, хотя бы ради Кэтрин.

- Может, фейри не интересен такой маленький остров.

- Может быть, - она говорит это, выдавливая из себя улыбку для меня. Как будто точно знает, для чего я это делаю. Мы обе знаем, что Кипра больше нет, как и другихмест.

- Тебе когда-нибудь было жаль, что нельзя просто остаться в лодке? - я не могу не спросить. - В твоем представлении Кипра…

- Люди не могут долго выжить в мирах, которые они построили, - ответила она. - Мы способны создавать пейзажи с помощью нашего разума, но только у фей есть сила делать все, что они хотят за их дверями. Они используют это, чтобы снабжать нас едой и материалами. У нас же вода превращается в пепел во рту. Еда превращается в камень. Даже вещи, которые мы приносим внутрь, нужно съесть быстро, прежде чем они сгниют. Некоторые люди уходят в места, созданные ими, чтобы умереть. Они находят это более простым способом, чем… - Она резко обернулась на Тэвиша, на ее щеках появился румянец. Но он все еще в глубоком видении, слепые глаза широко открыты.

- Что такое?

- Жена Тэвиша, - сказала она тихим голосом, едва громче шепота. - Они потеряли их сына, когда зачистка застала их в Абердине. Когда она пришла сюда, она поклялась, что сможет вернуть мальчугана и создала место за дверью, где они могли вместе жить. Тэвиш пошел за ней, чтобы вывести, но не смог найти. Она создала участок, который тянулся на мили.

Я тяжело сглотнула.

- Раз он не смог найти свою жену, как он понял, что она умерла?

Кэтрин снова посмотрела в окно. Ее глаза увлажнились, но слез не было. Возможно, так же как я, она заставляет себя не плакать.

- Когда мы умираем, место, которое мы воображаем за своими дверьми, превращается в пещеру. И здесь уже негде спрятаться.

О Боже. Дождь внезапно заколотил по окну. Я забыла, что мои эмоции могут в этом месте. Шторм усиливался, сотрясая окна в комнате, держа в напряжении каркас.

Кэтрин пересела поближе и положила руку на мое плечо, она так делала, когда мы были детьми. Она ничего не сказала; ей это и не надо. Она знает меня лучше любого.