Дмитрий Казаков - Я, маг!

– Так будет с любым, кто предаст меня. Но каждого, кто будет верно служить, я вознагражу, – сказал маг проникновенно. – Тех, кто стрелял мне в спину, я помилую, так как они выполняли приказ.

Воин со стрелой на тетиве смотрел на лук, словно на ядовитую гадину, второй прятал глаза. Руки его дрожали.

– Кто наследник погибшего? – спросил Харальд.

– Я его племянник, – подал голос рыжий детина лет тридцати. Смотрел он на убийцу дяди без злобы, видно, давно подумывал о наследстве.

– Замок твой. – Харальд благосклонно улыбнулся. – О наших отношениях поговорим после того, как я возьму это укрепление. А теперь все – на сто шагов назад. И заберите моего коня.

Покинув седло, он повернулся к Барлету. За спиной прогрохотал и стих стук копыт – воины благоразумно выполнили приказ.

На стенах не меньше полусотни человек. Можно, конечно, выломать ворота с помощью вихревика, но дальше что? Пока он будет заниматься отдельными воинами, остальные скопом навалятся на мага и убьют его Даже ангел-хранитель не поможет против десятка мечей, которые одновременно устремятся к твоему телу.

Харальд вздохнул и принялся чертить кончиком меча по дорожной пыли. Воины со стен настороженно наблюдали за его действиями, не пытаясь ничего предпринять. Сцена расправы над предателем произвела должное впечатление, а неудача удара в спину, судя по всему, обескуражила сотника.

Получившимся рисунком Харальд остался доволен, пусть немного кривоват, зато работать будет.

Убедившись в последний раз, что никто не собирается делать вылазку, он закрыл глаза. Сквозь сияющие синевой линии магического рисунка стены замка тоже казались синими. Харальд собрался обратиться к Воде, одной из стихий, которая, хоть в малых количествах, есть везде, даже в сухих на ощупь предметах.

Он зашептал, и после нескольких слов линии рисунка поплыли, заколебались, по ним пошли гулять волны, словно по канавкам с жидкостью. Рябь пошла по стенам замка, а синева на них стала набухать, делаться все гуще. Заклинание вытягивало влагу из толщи камня, высушивая его.

Силы истекали из Харальда, словно пиво из дырявого кувшина. Губы ворочались с немалым трудом, а голос дрожал и чуть не прерывался. Закончил заклинание едва ли не шепотом, затем трясущейся рукой начертал прямо в воздухе знак Истинного Алфавита Феарн, похожий очертаниями на топорик. Символ вспыхнул на мгновение багровым и рассыпался на рыжие искры.

Харальд открыл глаза. На всем пространстве перед замковой стеной, охватывая ее кольцом, виднелась глубокая лужа, которой раньше не было На стенах же Барлета кричали и бестолково метались люди Потерявший крепость обезвоженный камень под их ногами трескался и рассыпался. Стены и башни оседали прямо на глазах, от них откалывались огромные куски. Вскоре все было кончено: стена замка оказалась обрушена. Сиротливый донжон, стоявший за стеной, не был приспособлен для обороны. Здесь отвыкли воевать, и даже главная дверь в него оказалась не заперта. Среди обломков копошились и стонали раненые, но их было немного.

Харальд во второй раз за день выпустил на свободу вихревика. Тот огромным туманным веретеном перемещался среди развалин, и стонущих голосов становилось все меньше и меньше. Харальд с интересом наблюдал за процессом, а когда испустил дух последний раненый, прокричал, яростно оскалившись:

– И так будет с каждым, кто осмелится мне противостоять! Ведь теперь я – маг!

Олав сидел в кресле и смотрел на пляшущие в камине языки пламени, на извивающегося в них огневика. Владетелю было хорошо и покойно, куда-то отступил страх, вечный спутник последних лет, жестокий и недремлющий мучитель.

Владетель зевнул. По телу текло приятное тепло и очень хотелось спать.

Сквозь тишину донесся шелест открываемой двери, и Олав со стоном принялся выбираться из кресла. Его покой может потревожить лишь капитан личной охраны, а без дела он не войдет.

Пришлось встать и выйти навстречу гостю.

– Что там? – спросил Олав, отмечая ошеломленный вид визитера.

– Нападение, – сказал капитан. Голос его звучал напряженно. – С севера.

– Что? – Олав скривился. – На севере никто не живет, буйство стихий делает земли у гор непригодными для жизни. Это ошибка!

– Нет, – капитан судорожно сглотнул. – С севера пришел человек, называющий себя Белым Владетелем. Пять дней назад он в одиночку захватил замок Жахх, а затем уничтожил Барлет со всем гарнизоном.

– В одиночку? – Владетель ощутил, как внутри расправляет когти страх, годы тому назад родившееся опасение того, что придет некто сильнейший. – Значит, он немало понимает в магии...

Капитан стоял как изваяние, темные глаза блестели. Олав же отдавал приказы спокойно, без суеты, четко и коротко:

– Во-первых, гонцов ко всем вассалам южной половины Владения. Пусть присылают войско. Тем, кто на севере, придется пока обороняться самостоятельно. Затем, замок подготовить к обороне, свезти продукты на случай осады. И, в-третьих, собрать мое собственное, личное войско. Набрать также несколько тысяч новых ополченцев.

– А расходы? – спросил капитан, поедая хозяина глазами.

– Казна открыта перед тобой, – махнул рукой Олав. – Но сделать все нужно в течение семи дней. Все ясно?

Последовал короткий кивок, и воин загрохотал сапогами, помчавшись вверх по лестнице. Лишь жалобно скрипнула закрываемая дверь.

Владетель, оскалившись, уставился в камин, и в каждом из серых, цвета облачного неба зрачков ожил свой огневик, брызжущий багровыми искрами страха и ярости.

Новый владелец замка Жахх оказался неглуп, предать не пытался, во всем слушался приказов нового Владетеля. Полностью Харальд ему, конечно, не доверял, но и удара в спину не опасался. Ездил теперь в сопровождении десятка охранников и куда более походил на Владетеля, чем восемь дней назад, в момент уничтожения Барлета.

За прошедшее время удалось добраться еще до одного замка, хозяин которого, родовитый Гисли фон Орни, лично вышел приветствовать нового повелителя. Под пение труб Харальд вошел в пределы замка, где тем же вечером получил от его хозяина вассальную присягу.

Замок Орни Владетель решил сделать резиденцией на ближайшее время. Собственноручно созданное строение далеко, а Жахх – плохо укреплен, осады не выдержит. Здесь же, за толстыми стенами, в окружении многочисленного войска, под флагом с белой орлиной головой на синем поле он чувствовал себя уверенно. А в том, что предстоит выдержать осаду, не сомневался.