Дмитрий Казаков - Истребитель магов

Взгляд, брошенный из-под густых бровей атамана, был полон льда, но Харальд ощутил сильное, бодрящее облегчение. Он знал, что справится, что не подведет, и знание это, непонятно откуда взявшееся, придавало уверенности.

– … И клянусь служить нанимателю верно и не идти против воли атамана!

Харальд закончил клятву, и Гуннар ощутил радость от того, что мальчик не перепутал ни единого слова и держался уверенно. Ошибка в клятве не являлась фатальной, но считалась среди наемников дурной приметой. Вот и зубрили новички слова, чтобы избежать нехорошего предзнаменования.

– Да будет так, – возгласил Торвальд, обряженный в парадную одежду атамана – роскошный черный кафтан, украшенный золотой вышивкой. На поясе его висел меч, рукоять которого блистала от драгоценных камней. По преданию, именно этим мечом сражался один из первых атаманов Оружейной дружины, Сигурд Жареный. Гуннар в этом сильно сомневался, но мыслей своих предпочитал не высказывать, справедливо полагая, что они вряд ли будут одобрены.

Меч использовался только при церемониях и уже многие десятилетия не покидал дома атамана.

– Да будет так! – в один голос подхватили поручители (сам Гуннар и непривычно трезвый и серьезный Авимелех).

Атаман повернулся, давая знак подручному. Тот распахнул дверь, и в комнату, подобострастно семеня, вошел невысокий мужчина с сумкой в руках.

– Приветствую вас, мастер Ламех, – сказал Торвальд. И, повернувшись к Харальду, бросил властно: – Садись и закатай левый рукав!

Гуннар смотрел, как под иглами цирюльника на левом предплечье новоиспеченного наемника появляются скрещенные меч и топор – знак Оружейной дружины, и в душе его пышным цветом расцветала гордость. Почти отцовская.

Харальд терпел болезненную процедуру молча. Глаза его были безмятежны, словно поросшие зеленой ряской лесные озера.

Горло горело так, будто в него насыпали песка. Боль была в предплечье и в костяшках пальцев, а пошевелившись, Гуннар почувствовал то, чего не ощутил вчера, – следы от многочисленных ударов по многострадальному телу.

Принятие Харальда в дружину отметили изрядной попойкой в «Спившемся демоне», которая закончилась грандиозной дракой. Особенных повреждений, насколько помнилось, не получил никто, но ныли разбитые кулаки, а синяки на груди и боках громко кричали о своем существовании.

Гуннар попытался открыть глаза и испытал смутное облегчение, когда это удалось. Он был в той комнате, где остановились они с Харальдом, и до слуха доносилось тихое дыхание юноши.

Затем вдруг скрипнула не запертая вчера дверь, и незнакомый голос, хриплый и веселый, неожиданно громко ударил по ушам.

– Эй, сони! – сказал этот голос жизнерадостно. – Хватит дрыхнуть, словно старые коты!

Скосив глаза, Гуннар обнаружил у двери невысокого человека. Русые волосы были коротко обстрижены, а на поросшем рыжеватой бородкой лице выделялись совершенно круглые, словно монеты, голубые глаза.

– Ты кто? – спросил Гуннар, делая попытку приподняться. Руки шевелились плохо, будто дубовые колоды, и немалых сил стоило сдержать зевок.

– Я? – искренне изумился голубоглазый, а затем вдруг улыбнулся. Нескольких зубов у него во рту не хватало, улыбка вышла страшноватой. – Берг Теневой я. Кого тут бою на мечах учить надо? Тебя, что ли?

– Ой, – это сказал Харальд, поняв, что прибыл обещанный атаманом наставник. – Это меня надо учить. Я Харальд.

– Ага. Ну ты и здоров дрыхнуть! – заявил Берг, окинув будущего ученика взглядом, каким обычно барышники смотрят на покупаемую лошадь. – Он-то вот старый козел! – последовал кивок в сторону Гуннара. – И пьяница! А уж ты-то!

Харальд покраснел, то ли действительно от стыда, то ли от гнева.

Но Берг не обратил на это никакого внимания.

Было в нем, несмотря на свирепый вид и хамские привычки, нечто веселое, открытое, располагающее к себе, и Гуннар не нашел в себе сил обидеться. Было видно, что Теневой всегда говорит, что думает, и не боится никого на свете.

Это располагало.

Вскоре троица выходила из «Спившегося демона». Берг заявил, что лично отправится с будущим учеником в оружейную лавку и поможет выбрать меч. На предложение сначала позавтракать он ответил презрительным отказом.

– Куда ты ведешь нас? – спросил Гуннар, когда стало ясно, что путники направляются в центральную часть города. Дома тут были почти сплошь каменные, а на улицах чище. Из-за раннего часа вокруг было пустынно.

– На Гербовую улицу, – ответил Берг, не повернув головы. Одет он был в безрукавку, длинные руки с мозолистыми ладонями оставались открытыми, позволяя видеть тугие жгуты мускулов. – К Иакову Одноглазому.

– Погоди! – Гуннар остановился – Это же одна из самых дорогих лавок города?

Берг тоже встал и, повернувшись, упер руки в бока.

– Мы идем покупать меч! – сказал он. – Не кухонный нож, экономить на этом деньги глупо! У Иакова лучшее оружие, а цены есть и повыше.

Гуннар пробурчал что-то себе под нос и смолк.

Лавка, несмотря на ранний час, оказалась открыта, посетителей приветствовал сам хозяин – длинный и черный, словно уж, с единственным глазом, который сверкал, как драгоценный камень. Вторая глазница скрывалась под повязкой.

– Что угодно почтенным? – поинтересовался Иаков, ответив на поклон. Бергу он улыбнулся как старому знакомому.

– Вот для него нам нужен меч. – Берг ткнул пальцем в Харальда и широко осклабился. – Но ты не мешай, я сам выберу…

И Теневой направился в тот конец лавки, где на широком прилавке были разложены клинки. Одни были прямые, словно полет стрелы, другие плавно изгибались, как хищники в прыжке. Были короткие, меньше аршина в длину, а у стены стояли огромные, почти в человеческий рост. Лезвия таинственно мерцали в полумраке, и Гуннар заметил, как у Харальда расширились глаза. Оружие явно притягивало его.

Берг не проявил к мечам никакого почтения. Он вертел их и рассматривал, словно выбирал не благородное оружие, а банальную упряжь для лошади.

При этом ещё и ухитрялся бурчать себе под нос.

– Так, этот тяжеловат… Ага, фальчион… незачем он нам… Так, этот только для конного боя… Ага, этот хорош, но сталь дрянная… Вот. Отлично. То, что надо!

Харальд просто прикипел глазами к выбранному клинку. Он не был особенно большим – длина его вряд ли превышала полтора аршина. Неширокое лезвие имело кровосток, а рукоятка заканчивалась тяжелым граненым навершием.

На лице юноши отразилось восхищение. Гуннар тоже одобрительно покивал, и Берг, довольно ощерившись, повернулся к хозяину.

– Сколько хочешь за него?

Названная сумма заставила Гуннара подпрыгнуть, началась торговля. Иаков ярился и брызгал слюной, доказывая, что отдает отличное оружие практически даром. Берг презрительно кривил губы, отвечая, что за такие деньги они купят десяток подобных мечей! Харальд стоял и переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит.