Алексей Федорочев - Лестница в небо

— Вы готовы дать ответ? — насторожился я.

— Да!

— И?..

— Да! — пьяно качнул головой проф. Э-э-э, да он, похоже, уже никакой, это нам алкоголь — как слону дробина, а проф у нас неодаренный, но пил наравне, да еще не со мной, а с этими бугаями-пилотами.

— Что «да»? — уточняю.

— Я согласен!

— Если не секрет, почему именно сейчас? — Мне действительно интересно, почему Бушарин решился на этот шаг сегодня, когда добился успеха, а не тогда, когда все было зыбко.

— Пнимайте, — глотая гласные, сказал профессор, — я мнго дмал… Я мно-го ду-мал, — перешел он с натугой на внятную речь. — Я сам не смогу нормально пристроить свое открытие. А у вас, я знаю, есть выходы на Потемкиных… — Почти безвылазно сидя в лаборатории, проф пропустил некоторые изменения в моем статусе.

— И вы не пожалеете? Это ведь на всю жизнь?

— По нашему контракту все оборудование ваше, найти подобного Борису мне нереально, а наработки принадлежат нам в равных долях. Так что все равно так и так нам с вами придется работать дальше. Так почему бы и не таким образом?

— Это будет честь для меня, профессор!

— И для меня, Егор!

Звеня мелочью в карманах, с кучей полных пакетов в руках, в очередной раз стучусь в рассохшуюся дверь Совы. За прошедшие три месяца я успел примелькаться в общаге, но все равно ощущаю спиной заинтересованные взгляды встреченных в коридоре студентов.

— Что на сей раз? — заинтересованно спрашивает Тарас, заглядывая внутрь пакета.

— Давай сегодня пол научимся определять?

— Это просто! Полтинник, — выставляет он цену умению.

— Нормально! Сейчас пойдем или поешь сначала?

— Я б поел, — смущенно признается мой наставник.

— Ешь тогда. На меня не смотри, я сыт — из гостей к тебе. — Сегодня был день обеда у Потемкиной, а как я узнал теперь на собственном опыте, закормить внука — это святая обязанность каждой порядочной бабушки, даже если она княгиня. А уж Полину-то Зиновьевну непорядочной назвать ни у кого язык не поворачивался.

Собственно, я бы мог не вестись на обаяние родственницы, жизненного опыта у меня на это хватало. Это в детстве мне хотелось иметь бабушку, и то по принципу: у всех есть, а почему у меня нет? Но сейчас-то я точно в ней не нуждался. Но, во-первых, почивший отец Никандр приложил столько усилий, чтобы нас свести, что грех было бы не ответить взаимностью, а, во-вторых, оттолкни я родню — уже они запросто могли бы помножить на ноль все мои усилия по пробиванию наверх. И, в-третьих, я, наверное, все-таки подхватил этот вирус безбашенности, присущий всем одаренным, но мне просто было интересно, на кой хрен я им сдался? Любопытно, блин!

А еще на княгиню в свете успеха Бушарина у меня были большие планы. Точнее не на нее, а на папашу. Вторым после Потемкиных по выпуску энергоблоков шел клан Воронцовых, с которыми у меня не было никаких связей. Да и странно было бы обращаться к ним, имея выход на первых. К тому же у Воронцовых было дофига дочерей, так что оглянуться не успел бы, как оказался женатым и вошел в клан на их условиях, а мне этого не хотелось. А вот Потемкиным такой финт провернуть было очень сложно: как ни крути, а я почти всем свободным девушкам из клана приходился достаточно близкой родней. Так что хочешь не хочешь, а отцу придется со мной договариваться и отстегивать приличную долю. По-родственному, так сказать…

Сове было неловко есть в моем присутствии, он то и дело норовил впихнуть в меня хоть кусочек, но я был непреклонен:

— Ешь, ради бога, сам! Я если что-нибудь съем, то точно все наружу попросится в вашем бомжатнике! Оно тебе надо?

— Что такое бомжатник?

— Еще один!.. — Объяснять свои словечки меня уже заколебало, но они периодически лезли из меня, несмотря на весь контроль. — Бомж — это аббревиатура: без определенного места жительства; бродяга, в общем, бездомный. Соответственно ночлежка ваша — бомжатник. Все ясно?

— Ясно, просто я слова такого не знал. Бродяги, они и есть бродяги. Нищие. Попрошайки. Горемыки. А про бомжей я от тебя первого слышу.

— Да есть у меня привычка новые слова придумывать, не обращай внимания. Поел?

— Ага. Переодеваемся?

Комплект одежды для выхода «во тьму» (в противовес выходу в свет) я держал у Совы. Представляю, что сказал бы тот же Ван, забирая в стирку вещи, пропахшие дном городской жизни. Ничего бы не сказал, на самом деле, но поглядел бы так укоризненно…

— Буфетчица, ты где? — орет Тарас, заходя в сарай. — Их благородие опять к тебе пришел! Сиськи смотреть!

— Захлопнись! — Несмотря на место, уважение к беременным женщинам у меня еще сохранилось, так что до цинизма Совы мне было далеко.

— Анна, выходи!

— Учись, студент! Вишь, их благородие — со всем уважением, а ты! — вышла к нам моя поднадзорная. — Здрасьте, благородие! А денюжек сегодня скоко дашь?

— Привет, красавица! Десятку заготовил: как ты и просила — по полрубля наменял.

— Ох, барин, вот умеешь ты к девушке подход найти! Не то что некоторые! — злобно зыркнула она в сторону Тараса.

— Ты, Буфетчица, на меня не тяни! Кто еще тебе такого щедрого клиента подгонит! Мыша-то где?

— А кончилась Мыша! — не Тарасу, а мне ответила женщина. — На той неделе ихние на ней что-то отрабатывали, так и отошла к ночи, кровью истекши! — Мышой звали вторую беременную в этом гадючнике, у которой дела шли не очень. Беременность протекала тяжело, плод был откровенно нежизнеспособный, но такого исхода я, признаться честно, не ожидал.

— И что? — тупо спросил я от неожиданности известия.

— Да приставам тело отдали, да и все! Гудырыч, хахаль ейный, кручинится теперь, такой бакшиш пропал! Но ты, барин, не сумлевайся: как Гудырыч себе новую жонку найдет, будет у тебя новый материал! У Гудырыча струмент еще рабочий, не то что у остальных пропойц!

— Ты это, Анька… ты меня не пугай, — опешил я от ее речи, — мне такого счастья сто лет не надо! Я бы вообще сюда не пришел, если б не нужда!

— Тю! Благородие! Тебе ли о нас плакать! Ты небось дома из расписной посуды жрешь, пуховым одеялом укрымшись! С ледями на балах танцуешь! А царя видел? — с жадным любопытством вдруг спросила Буфетчица. — Ну скажи, видел ведь?.. — заныла она.

— Ну видел пару раз… — Сова, раскладывая газеты на скамье каморки, с любопытством покосился на меня.

— А какой он? Правда красивый? У меня если мальчик будет, я его точно Костей назову! — мечтательно заявила первая леди помойки.

— Вот сейчас и выясним, — прервал наш диалог Тарас, — ложись, красотка!

Вопреки желанию Буфетчицы, у нее была девочка.

— Ань, может, мне тебе комнату снять? — спросил я, когда мы с Тарасом закончили. — Сгинешь ведь здесь ни за грош. А так работу бы себе нашла, в люди выбилась, ты ж не пропащая еще бабенка?