Алексей Федорочев - Лестница в небо

— Точно, там же Маша! — Расписания с мелкой у нас были разные, но вот в кафе при гимназии мы часто пересекались. Места за столиком на шестерых почти с самого начала распределились следующим образом: два занимали мы с Борисом, два — Люда с подружкой, которая периодически менялась, а вот два оставшихся без малейшего стеснения застолбила за собой и подругой Задунайская, так что с княжной Черный был знаком теперь не только по моим рассказам.

Посмотрев на нас, Земеля, а за ним Шаман скидывают броники и, не слушая возражений, упаковывают меня и Бориса. Благодарно киваю.

Всматриваясь в окна, вычленяю два места столкновения: как назло, они в совершенно противоположных концах здания. Накидав на вырванном из тетради листе план дома, нарезаю задачи:

— Метла, остаешься на катере! — оборачиваюсь к проверяющему автомат Ивану.

— Аргументы?

— Если что, отступать сюда будем, приготовься лечить.

— От тебя будет больше проку.

— Мне в любом случае внутрь идти, меня хозяева знают, от остальных лечения точно не дождешься, а от Черного еще и вред будет.

— Принимается, — нехотя соглашается будущий медик.

— Шаман, идешь на четвертый этаж направо. Видишь окно под статуей какой-то бабы?

— Артемиды-лучницы?

— Не умничай! Где-то там двое одаренных, зажимают хозяев к краю здания. Если не ошибаюсь — Вениамина и Мишу. Ты их обоих в лицо знаешь, будет проще. С собой берешь Шоту и Гальку, пусть страхуют.

— Может, кого-то из них с собой возьмешь?

— Будут мешаться, они с гасителями дел не имели.

— Хорошо, принято.

— Зёма, на тебе контроль тех, кто в катерах. Я их сейчас усыплю, но сразу же пойду внутрь, у тебя будет минут десять. Пусть Михалыч немного поможет, я ему скажу.

— Вязать или…? — уточняет Олег.

— Вязать, но смотри по обстоятельствам. Вряд ли там много народу — по паре человек на катер, должен быстро управиться. Потом занимаешь позицию на крыльце или в холле — делать тебе в здании нечего!

Олег морщится, но соглашается: его огонь и молнии для боя в помещениях не подходят.

— Принято.

— Боря, мы с тобой — в левое крыло, третий этаж, там покои хозяев. Слушаешься меня без разговоров: это понятно?

Гаситель кивает, но я настаиваю на внятном ответе:

— Понятно? Не слышу!

— Принято, — подражая бойцам, откликается чуть дрогнувшим голосом Борис.

— Шота, Галька: с меня премия и боевые, — обращаюсь к рядовым наемникам, так же деловито, как и пилоты, подгоняющим снаряжение.

Сгоняв к Михалычу, ввожу его в курс дела. Кэп невозмутимо кивает, но в движениях появляются собранность и решимость, а в глазах мелькает злой огонек.

— Пистолет для меня найдется?

— Сейчас принесу.

Набережная живет обычной жизнью: немногочисленные прохожие спешат по своим делам, не обращая внимания на происходящее в особняке — магические техники почти всегда бесшумные, а огнестрел у нападавших, вероятно, оснащен глушителями. С левого катера нам машет рукой человек в одежде гербовых цветов Задунайских. Секундные сомнения разрешает белая повязка на рукаве — такие дополнения формой не предусмотрены. Не дождавшись нашей реакции, бандит вскидывает ствол и стреляет в сторону рубки. К большому огорчению стрелка, у нас все-таки десантный катер, и в отличие от оружия, броню с него никто не снимал, так что пули не причиняют никому вреда, бессильно выбивая искры с обшивки.

Привлеченные поднятой тревогой, на правом катере появляются еще два персонажа, присоединяясь к бесполезной стрельбе. Дождавшись, когда расстояние между нами сравняется до приемлемого, бросаю усыпление. По отмашке «можно» мимо меня с разбегу приземляется на вражескую палубу Земеля, а мы спрыгиваем на причал и несемся в здание. Попытку открыть по нам огонь из окон первого этажа прекращаю все тем же заготовленным усыплением, но на этом выдыхаюсь почти полностью — и расстояние, и объем, и усилие были за пределами моих возможностей.

— Зёма, контроль первого этажа, пятое окно слева и, похоже, кто-то в холле! — запыхавшись, командую в рацию.

«Сделаю!»

Снеся двери, врываемся внутрь. Тела спящих и убитых нападавших перемешаны с телами настоящей охраны. Монструозный диван, запомнившийся мне по прошлым посещениям, весь изрешечен и измазан, из-под ножки течет темная кровь. Не останавливаясь, несемся наверх по лестнице, пока враги не очухались — Земеля здесь разберется.

На третьем этаже расходимся в разные стороны: Шаман с бойцами несется дальше по лестнице, а мы сворачиваем в хозяйскую часть. Короткими перебежками крадемся по коридору, старясь максимально использовать как укрытия колонны и ниши. Забег прекращают едва слышные выстрелы в нашу сторону. Чудом избежав попадания и рикошетов, затаиваемся за выступом стены. Так и хочется дать в ответ очередь, но громкие звуки насторожат тех, кто за дальней дверью.

— Гаси его!.. Пятнадцать метров вперед, на одиннадцать часов, — тихо командую дезориентированному Борьке.

Бледный парень непонимающе смотрит на меня, но после чувствительного тычка и произнесенной свистящим еле слышным шепотом матерной тирады из прострации выходит. Вот она — сила слова! Осознав наконец, что от него требуется, гаситель сосредотачивается и осторожно вытягивает руку за пределы укрытия. Черная бездна в его теле приветливо распахивает зев и стекает в сторону врага, образовывая воронку, направленную на противника. Только бы удержал, только бы удержал! — молюсь всем богам разом. Съежившись, как будто это может помочь, прячусь от голодной мощи за спиной гасителя, вспоминая все упражнения на удержание источника — с моим почти пустым резервом попадать под технику категорически нельзя. И параллельно краем глаза любуюсь Бориной работой: сколько раз видел такое зрелище, но до сих пор не могу привыкнуть к этой жуткой красоте, или красоте жути.

Глухой звук упавшего тела и бряцанье об пол выроненного оружия заставляют нас вздрогнуть. Борька вопросительно смотрит на меня, а я кувырком перекатываюсь к противоположной стене. Отсутствие реакции дает надежду, что все получилось и бандит (или бандиты) в отключке. По отданному сигналу Борька с видимым усилием загоняет силу под контроль, и мы единым махом преодолеваем последний участок, забыв или забив на необходимость передвигаться зигзагами от укрытия к укрытию. На будущее ставлю себе зарубку на этот счет, что-то рано мы возомнили себя бессмертными.

Найденного за очередной колонной едва живого бойца с белой повязкой на руке приканчиваю выстрелом в голову из его же оружия.

У тяжелой двери останавливаемся. Здесь я никогда не был, поэтому расположения помещений не знаю. С другой стороны, а не похрен ли? До крайней стены дома осталось метров пятнадцать-двадцать, звуков боя уже не слышно, так что стоит поторопиться. Распластавшись на полу, приоткрываем дверь. В щель видно удерживаемого блокирующей сетью стоящего на коленях князя, перед которым расхаживает одаренный молодец, вещая что-то о величии клана. Антонина Викторовна в луже крови лежит в углу залы, а вот Машу я не вижу.