Алексей Федорочев - Лестница в небо

— Как-то все очень удачно складывается: при каждой заварушке появляешься, как чертик из табакерки, и раз — спаситель! Как будто заранее знаешь! Не находишь, что это странно? — вылезает с претензиями Ельнин.

— У вас, Артем Игоревич, тоже удачно получается: как происшествие — так вас на месте нет! Я же молчу на этот счет! — То, что судьба раз за разом сближает меня с Задунайскими, я уже почувствовал, но никакой вины лично за собой не ощущал, так что наезд начальника охраны оставить безответным не мог.

— Стоп! Брэк! Артем! Помолчи, пожалуйста! Егора никто ни в чем не подозревает! Если б не он и его люди… Эх!.. — машет рукой старик — Твою голову, скорее всего, он тоже спас, так что держи свое мнение при себе!

— Давайте вернемся к теме. Егор, сумма устраивает? — вмешивается Кирилл Александрович.

— Более чем; количеством нолей не ошиблись?

— В самый раз. Ты говорил, что следующий найм надо обсуждать отдельно, это еще в силе?

— Штурмовать Зимний однозначно не пойду, так что если у вас что-то подобное — мне лучше не знать и распрощаться с вами сейчас.

— Что, попытаешься спрыгнуть с полдороги? — опять влезает начальник охраны.

— Артем!!! — в один голос одергивают подчиненного Задунайские.

Я выпад Ельнина оставляю без ответа, единственное, что себе позволяю — окидываю мужчину долгим пристальным взглядом.

— Штурмовать Зимний не потребуется, — хмуро объясняет Кирилл Александрович, — Все, что случилось и произойдет, — наше внутреннее семейное дело. Если кратко, то позавчера на расширенном собрании семьи я был признан новым лидером клана. — Уважительным наклоном головы даю понять, что оценил новость. — Вчера у нас дома должна была состояться дополнительная встреча с предыдущим главой с целью обсудить условия, на которых он будет дальше работать. Свита прибыла заранее, а пока ждали самого Сергея Модестовича, все и произошло. Как теперь ясно, сам Задунайский и не собирался приезжать.

— Ему бы это сошло с рук? — интересуюсь я, потому что не очень хорошо представляю себе внутриклановую кухню.

— При определенных усилиях — да. Результаты выборов еще не были обнародованы, на собрании было немало его сторонников, так что ему потребовалось бы лишь договориться с остальными, — весьма откровенно признается новый глава. — Но я позаботился: ночью протокол разошелся по всем семьям и службам, будут объявления в прессе, теперь никто не сможет отговориться незнанием. На этот счет вам нечего волноваться.

Кивая в ответ на эту реплику, прикидываю: а пережил бы Сергей Модестович эту встречу, явись он на нее? Полученные выводы старательно прячу в глубине души — убитому доктору Хабибуллину нечего было делать на «стрелке». Интересно, а можно заставить мать заключить пожизненный контракт с госпиталем?

— Теперь наше противостояние — это личное дело. Присяга клана бывшему главе потеряла силу, а новую мне еще не принесли. Пока длится междувластие — никто не будет вмешиваться в конфликт, но для всех сторон требуется, чтобы завершился он быстро, — жестко заканчивает лекцию князь.

— Понятно. На таких условиях «Кистень» подпишется. — Временный секретарь начинает готовить контракт.

— Сколько у вас всего людей? — без обиняков спрашивает Задунайский.

— Все свободные питерские здесь. Из Москвы едут еще десять человек, но они прибудут только к обеду.

Олег до завтрака отозвал меня в сторонку и тихонько признался, что ночью вызвал Бока с командой подмоги, дела в московском филиале шли более-менее ровно, так что Саша мог ненадолго присоединиться к нам.

— Негусто.

— Что есть. Трое профессиональных пилотов: двоих видели, один едет. Я могу пилотировать МРМ. Остальные — обычные бойцы, сейчас на объектах, да и не так уж их и много — мы только начали работать в Питере.

— А Борис Черный?

— Черный — мой друг, к «Кистеню» отношения не имеет. И влез во все это исключительно из-за Маши, с которой познакомился в гимназии. Так что строить планы с его участием не советую.

— Почему?

— А с чего? До вчерашнего дня он даже был с вами незнаком! Одно дело — помочь спастись знакомой девушке, но делать что-то сверх этого он абсолютно не обязан! Тем более что опыта боевых действий у него — ноль целых хрен десятых. Чудо, что в особняке нас с ним не пришибли.

— Можно подумать, у тебя есть! — опять вылез Ельнин.

— У меня — есть! — отрезал я, твердо решив, что следующий же выпад безнаказанным не останется. Уважение к хозяевам в их доме — это одно, но терпеть гавканье их цепного пса никто меня не обязывал.

Хотя, положа руку на сердце, где-то я рыжего понимал: со стороны мое своевременное появление смотрелось очень подозрительно. Отмазы я налепил правдоподобные, но осадочек, как говорится, все равно остался. А ему еще и пистон размером с небоскреб, поди, вставили. Я, конечно, не знаю, почему он вчера не был на месте — раз до сих пор жив, значит, причина была веской, но то, что его подчиненные расслабились и прозевали нападение, характеризует его профессионализм ниже низкого. Второй Костин, который хорош только на мирное время, а в кризис сдувается.

— Артем, раз так хочешь поговорить с Егором, пойдешь с ним и его людьми! — вмешивается хозяин. — Кто у вас старший в команде?

— Олег Васин, позывной Земеля. — Раз Шаман не захотел брать бразды правления в свои руки, то пусть так и остается.

— Вот, значит, под его начало и отправишься! Вопросы есть? — чуть повышает голос князь.

— Нет! — Ненавистью Ельнина можно приправлять блюда, настолько она острая.

— Свободен!

Сжав губы, бледный рыжик покидает нашу компанию, а его место по жесту хозяина занимает начинающий седеть брюнет лет пятидесяти с темным источником, навскидку где-то в 220–250 УЕ.

— Знакомьтесь: Демид Илларионович Ягодин — наш новый начальник охраны, Егор Николаевич Васин — друг семьи. — Обмениваясь рукопожатием с получившим повышение мужчиной, пытаюсь просчитать последствия для себя от нового статуса. Друг семьи — это не просто слова, хотя именно официально никак не фиксируются, это… как бы выразиться-то… возведение в ранг равных. Такому и Машку, к примеру, не зазорно в жены отдать, несмотря на разницу в положении. Упаси бог, конечно, от этой чести, в этом смысле малявка мне не интересна — абсолютно не мой тип. Но вот Борьке с его проблемами… В таком свете можно и рискнуть!

— Значит, Черного в планах не учитывать? — деловито уточняет новый участник разговора. — Жаль!

— В боевой фазе — нет, а вот с предварительной подготовкой при страховке — можно попробовать.

Сбитый с толку резкой сменой моего настроя, Ягодин вопросительно смотрит на меня.

— Черный — это бывший Ярцев; случись с ним что… — продолжать не потребовалось, присутствующие прониклись. Лев Романович был известной личностью не только в Москве и имел славу жесткого дельца не за красивые глаза. Ходили слухи, что пару раз и кланам укорот давал, когда они пытались влезть в его бизнес. И хоть его возможности значительно уступали возможностям Задунайских — иметь его во врагах не хотелось никому.