Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

С замирающим сердцем он уставился на еще теплый оплавленный замок и слегка обгоревшую вокруг древесину. Также, на полу обнаружились следы небольших ног, ведущие прямиком в черные глубины зала. Немного потоптавшись у двери, он осторожно двинулся по следу.

Отпечатки вывели его к величественному сооружению, чем-то походившему на алтарь храма. В центре огромной резной арки возвышалась прекрасная мраморная статуя, изображавшая бога-медведя Берсара в двух обличиях — медвежьем и человечьем. Лапы медведя покоились на карте мира, а рука человека указывала в небеса. Правда, в ней явно чего-то не хватало. По логике композиции, в человеческих руках должно было находиться оружие. К примеру, копье, ранее виденное им на барельефах и рисунках. Статуи настолько хорошо сохранились, что казались живыми.

Эльф осторожно прикоснулся к белоснежному камню, который казалось, сам излучает неяркое свечение.

— И надо же было так бездарно упустить столь прекрасные времена, — пробормотал он себе под нос.

— Ты прав, лис! — прошептал ему на ухо ехидный женский голос.

Он резко обернулся. Рядом с алтарем снова стояла Йена. Злая усмешка искажала ее прекрасные черты, глаза казались двумя льдинками.

— Снова ты, r’rashha — грубо выругавшись, проворчал он и на всякий случай зажег огонь на алтарных светильниках по обе стороны от арки

— А как же! — усмехнулась тварь. — Я тут поразмыслила и придумала прекрасную игру. Беспроигрышный для меня вариант.

— Не собираюсь с тобой играть, так что, пойди, поищи себе дурачков в другом месте.

— Уже нашла! — она сверкнула из тьмы острыми, как иглы зубами. — Прямо сейчас в двух разных местах умирают те, кто тебе дорог. С одной стороны, та, чье аппетитное тело я изображаю, а с другой — народ, который ты так отчаянно защищал долгие столетия.

Он почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Тварь действительно задумала поиграть с ним, но что если она говорит правду и где-то там сейчас в огне кричит его женщина, как вчера на костре? Он должен был попробовать спасти ее. Но что тогда с эльфами? Если k’sheven и напали на какую-то из вольных деревень, до ближайшей из них несколько дней пути. Ему ни за что не успеть к ним на помощь!

Словно прочитав его мыли, тварь звонко рассмеялась.

— Какая забавная игра! За дверью слева ты найдешь свою женщину. За дверью справа — портал, ведущий в деревню, где убивают твоих соплеменников — женщин, молодежь. Делай выбор, лис!

— Зачем тебе это!? — в ярости прорычал он.

— Это весело! — невинным голоском отозвалась та. — Ты вообще очень забавный!

Мысли его метались в голове, не позволяя сосредоточиться. Он видел, как «Йена» подалась вперед, жадно всматриваясь в его лицо, будто стараясь проникнуть поглубже в сознание. На бледном лице ее от удовольствия даже выступил румянец, а высокая грудь жадно вздымалась, выдавая немалое волнение.

Фирлас взбудоражено метался внутри кольца света, создаваемого светильниками. Нужно было решаться, да поскорее. Йена уже очень многим пожертвовала ради него. Он должен был вернуть долг. Он вспоминал ее лицо тем утром, когда он проснулся в клетке и понял, что она осталась рядом с ним, несмотря на опасность. Оно было таким ласковым. Перед глазами снова мелькнул костер и полные ужаса бирюзовые глаза. Наверное, именно это и повлияло на его окончательное решение.

Покрепче перехватив факел, он уверенно шагнул налево. Тьма позади быстро растаяла и из нее выступили призрачные эльфы. Бледные, с изможденными лицами женщины с укором смотрели ему вслед.

— Не покидай нас! — тихий, едва различимый шепот достиг его ушей уже на пороге двери. Его народ просил его о помощи. Эльфы в мольбе протягивали ему вслед худые руки, из потускневших глаз градом катились слезы.

Но он лишь крепче стиснул зубы и, немного помедлив, шагнул за дверь. Он уже достаточно жертвовал ради них, сейчас же не было никого важнее Йены. Где-то позади нестройный хор визгливо рассмеялся ему вслед тысячами голосов.

Впереди его ждала она! Вскоре, не в силах дольше терпеть, он сорвался на бег, не замечая усталости и боли. А коридор все тянулся. Уже стих позади ехидный смех, когда он с разбегу налетел на кого-то за поворотом.

Больно приложившись о каменную стену, он быстро выхватил из-за пояса топор. Перед ним, недовольно потирая ушибленный бок, на ноги поднялся Огонек. На этот раз он выглядел не лучшим образом. Короткая замшевая куртка запылилась так, что угадать ее изначальный цвет не представлялось возможным. Длинные темные волосы тоже были щедро припорошены чем-то вроде пепла. Взгляд темно-бирюзовых глаз, обычно удивительно ясный, сейчас светился беспокойством или даже страхом.

— Опять ты?! — грубовато бросил Фирлас. — Сколько можно за мной ходить?

Светлые глаза слегка расширились от удивления.

— Фирлас? Как ты здесь…? Хотя не важно, ты должен ей помочь! Скорее!

— Хватит играть со мной, тварь! Убирайся с дороги! — зашипел эльф.

— Ты совсем двинулся?! Там Йена и это… это, я не могу понять, что это такое! — возмущение в его голосе сменилось отчаянием и только сейчас Фирлас заметил, что парень спокойно стоял в кругу света его факела. Да и вообще в коридоре горело много светильников, и было довольно светло.

Это настоящий Огонек! А значит, где-то там настоящая Йена! И ей нужна помощь!

— Веди, потом объясню! — отрывисто бросил он и ринулся вперед.

Освещенный проход вывел их в предбанник, похожий на тот, где он побывал в самом начале. Только здесь было темно. Светильники не горели, а само помещение отделялось от коридора мерцающей завесой, наподобие прозрачной стены. Где-то там впереди кричала Йена. Свет от его факела выхватил из тьмы очертания большой роскошной кровати. Йена, привязанная к ней, кричала и плакала, пока крупный, полуголый мужик хлестал ее чем-то наподобие длинной плети.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки и уже через секунду, он изо всех сил барабанил по прозрачной стене, выкрикивая ее имя.

— Йена! Йена не верь ему! Это наваждение, Йена!

Но она ничего не слышала за собственными криками. От ударов по стене, костяшки его пальцев начали кровоточить.

Тогда Огонек осторожно сдержал его руку.

— Этим ты ей не поможешь. Здесь нужны заклятия. Дай сюда свои браслеты!

Пока полукровка ковырялся в замках тонкой отмычкой, девушка продолжала плакать. Его самого передергивало от каждого удара кнута.

— Ее самый большой страх. — дрожащим голосом пробормотал сосредоточенный на замках Огонек, — герцог Эр’Засский. Он купил ее у шаиров совсем юной и больше месяца держал в двимеритовой комнате. Я не мог ни пробраться к ней, ни поговорить. Даже криков ее не слышал, она ведь обычно не может кричать. Не знаю, что он с ней делал, но прежней она уже не стала. До сих пор сторонится мужчин.