Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

Когда с операцией было покончено, эльф тяжело откинулся на тюфяк. Возможно, стоило поспать, но кусочек металла, плотно зажатый в руке, излучал удивительно приятное тепло. Осторожно, Фирлас поднес осколок к глазам и тут же резко сел. Серебро! В его руках был кусочек серебра — мощное оружие в руках сильного сновидца. Двимеритовые браслеты на руках хоть и ограничивали его связь с Гипносом, но в отличие от клетки, не прерывали ее совсем. А значит, была возможность накопить в заветном осколке нужное количество силы для того, чтобы освободиться.

Облегченно вздохнув, эльф снова улегся на тюфяк. Он будет каждый день вливать в серебро все силы, что сможет вытянуть из своего измученного тела. Дней через десять, ее будет достаточно, и пустота вновь придет к нему на выручку.

***

Десять дней в аду больше напоминали пару столетий. Единственным, что позволяло ему держаться, было воспоминание о лукаво улыбающихся бирюзовых глазах и злость на безумного стражника, так не вовремя объявившегося со своей местью. Раз в два-три дня человек приходил в подземелье, каждый раз с новым орудием пытки. Все тело эльфа было исколото, изрезано и истерзано. От одежды остались потемневшие от крови лохмотья. Один глаз заплыл кровью от пореза на лице и перестал видеть. Утешало лишь одно — спрятанный в тюфяке маленький серебряный осколок, светившийся от наполнявшей его силы.

На десятый день человек не появился. Накануне днем он снова издевался над своим беспомощным пленником и сейчас отдыхал, переполненный чужими страданиями. Так что после пробуждения, у Фирласа в запасе был целый день на то, чтобы пополнить силы и подготовить заклятие для побега. Осколок был готов. Оставалось лишь выпустить с таким трудом накопленную магию и отдать пустоте еще кусочек души. Не бог весть, какая плата за долгожданное избавление.

Однако, нормально отдохнуть не удалось. Через несколько часов, тяжело стуча металлическими наковками, пьяный k’sheven ввалился в подземелье с топором в руках. Окинув комнату безумными глазами, он обнаружил вжавшегося в угол эльфа и кинулся к нему, на ходу замахиваясь оружием.

Все случилось так быстро, что у Фирласа не было ни секунды на раздумья. Сила, накопленная в серебре, высвободилась, повинуясь его воле. И навстречу тюремщику полетел небольшой черный шар. Человек попытался было увернуться, но пустота настигла его, в мгновение ока засосав в себя огромную тушу. Через минуту на пол рухнула кровавая каша из плоти, крови, костей и одежды.

Облегченно вздохнув, эльф осторожно встал. Многочисленные раны не позволяли нормально двигаться, но до свободы оставалось всего несколько десятков шагов. Можно было и потерпеть.

Стараясь не делать лишних движений, он поднял с пола отлетевший в сторону топор. Оружие оказалось весьма удобным, несмотря на свой довольно нелепый вид. Длинная рукоять давала хорошую балансировку и удобно лежала в руке. Довольно хмыкнув, Фирлас затолкал оружие за веревку, служившую ему поясом и, схватив первый попавшийся под руку факел, направился вверх по лестнице.

Но у выхода его ожидало очередное разочарование. В том месте, где должна была располагаться дверь, серела каменная кладка. Похоже, проход закрывался автоматически. Безуспешно обшарив стены в поисках секретного рычага, эльф направился обратно в подземелье. В комнате, где его держали, имелась еще одна дверь. И похоже, от того куда она вела, сейчас зависела его жизнь.

Прихватив с собой пару свежих факелов, он осторожно ступил во мрак спасительного прохода. Идти пришлось не долго. За ближайшим поворотом обнаружилась комнатушка под завязку заполненная всевозможными припасами. Но тут тоже не обошлось без разочарования — большая часть продуктов была безнадежно испорчена. Однако, ему удалось отыскать пару кусков грязных тряпок, которые он связал в подобие котомки. Неизвестно сколько еще ему предстояло бродить по этим древним казематам. Стоило взять с собой как можно больше съестного и воды, пусть даже испорченных. К счастью, в одном из бочонков нашлось пару небольших головок сыра и довольно большой ломоть сухой, но годной в пищу солонины. К сожалению, ножа под рукой не было, так что мясо пришлось рубить топором. Воды он не нашел, но в огромной бочке в самом углу обнаружилось весьма неплохое, хоть и немного кислое, вино. Тут же рядом он нашел и небольшую флягу.

Наспех перекусив и, поудобнее устроив на поясе котомку с едой и вином, он направился в следующий коридор. На его пути встретилось еще несколько пустых комнатушек и одно разветвление. Немного поразмыслив, он свернул в левый коридор. Оттуда немного тянуло свежим воздухом. Дорога петляла и постоянно спускалась вниз. В итоге пару часов блужданий вывели его к небольшой комнатушке с широкими двустворчатыми дверями. Других проходов поблизости не обнаружилось, так что пришлось сосредоточиться на том, что было.

На гладком камне створок красовались потемневшие от времени барельефы, изображавшие человека с коротким копьем, устремленным в небеса и витиеватым орнаментом на предплечье. Ему сразу вспомнилась Йена и странный узор на ее руке. Это не могло быть совпадением. Если эти катакомбы принадлежали Гильдии, то следуя логике древних, человек на барельефе не мог быть никем иным, как ее основателем. Либо, одним из магистров, совершивших какой-то подвиг. Похоже, именно из-за этого рисунка старик и выбрал ее новой главой Гильдии.

Фирласу вдруг ужасно захотелось разобраться. Нужно было узнать, откуда взялась эта организация, как Йену угораздило получить рисунок, мгновенно вознесший ее до самого высокого ее ранга. Он должен был понять, что за стены его окружают и почему орнаменты на них так похожи на эльфские. Это было даже не любопытство, а что-то сродни необходимости, всепоглощающей жажде, которую никак не утолить. Что-то, возможно пресловутая интуиция, подсказывала ему, что за этой дверью скрывается нечто важное и именно оно позволит стать ближе к Йене.

Он осторожно провел пальцами по барельефу. Створки под рукой задрожали, будто оживая от тысячелетнего сна. Внутри стены что-то клацнуло и двери с протяжным стоном распахнулись, выпустив ему в лицо облако пыли. Кромешная тьма, представшая его взору, пахла тленом. Но не тем тяжелым, сладковатым запахом, что обычно стоял в гробницах и склепах, а сухой, пряной древностью библиотек.

Несколько минут он стоял на пороге, погруженный в глубокие раздумья. Идти вперед без сомнения было опасно. По своему опыту он знал, что любые древние стены всегда населяют всевозможные чудовища, одичавшие духи и кошмары. Но обратного пути не было. Оставалось только надеяться, что интуиция, ни разу не подводившая его в прошлом, подскажет верный путь и в конце концов он все же выберется из проклятых казематов. Еще немного помедлив, он вытащил из-за пояса топор и, повыше подняв факел, уже в который раз в своей жизни шагнул во тьму.