Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

Однако, Огонек оказался рассудительнее, чем ему представлялось. Полностью проигнорировав эльфа, он протянул руку Йене, помогая ей подняться. Фирлас не мог видеть ее лица, потому ему оставалось лишь догадываться, что она чувствует.

— Нам нужно поговорить, — ледяным тоном бросил Огонек и поволок девушку в ближайший коридор.

Первым порывом было броситься следом, забрать ее и спрятать подальше, словно ценнейшее в мире сокровище. Но разум взял верх на этот раз, и он остался терпеливо ждать ее возвращения, рассудив, что Йене навряд ли понравится, если он будет вмешиваться в ее личные дела. С ее то характером!

Чтобы как-то отвлечься от навалившегося ощущения одиночества, он принялся перевязывать оставшиеся раны на руках. Жаль, без серебра он не мог заняться их исцелением. Нужно будет попросить у Йены хоть один браслет. Конечно, при надобности он защитит ее и с помощью обычного оружия. Но, с магией все же как-то спокойнее.

Через несколько долгих минут ожидания, он устало откинулся на холодный камень колонны. Йена задерживалась, и воображение уже начинало подкидывать всевозможные ужасные картины того, что могло случиться. Связь aine , хоть и считалась благословением, порой доставляла своим носителям довольно крупные неприятности. К примеру, поссорившись, они могли разбежаться хоть на разные края света, но испытывали при этом такую физическую и душевную боль, что им приходилось как можно скорее возвращаться друг к другу. Еще, связанные божественным благословением часто видели друг друга во сне. Особенно, находясь на расстоянии. К тому же, такие сны существовали отдельно от Гипноса и связывали своих хозяев как бы напрямую. Он знал все это из первых рук. Его родители были aine и мать частенько рассказывала детям как прекрасно иметь рядом того, кому можно полностью довериться.

Лишь теперь, ощутив на своем опыте эту связь, он понял, почему отец шагнул в огонь вслед за ней, оставив их с братьями одних. Да просто потому, что без нее он больше не мог дышать. Совсем как сейчас он без Йены.

Фирлас прислушался к собственным ощущениям. С тех пор, как девушка скрылась за поворотом, дыхание действительно требовало больших усилий. Но теперь, ко всему прочему, добавилась еще и ноющая боль в груди, внезапно сменившаяся на такую острую, что из глаз брызнули слезы. Он согнулся пополам, стараясь заглушить чужеродные ощущения. Чужеродные? Стоп! Йена! Это ее боль, ее эмоции. Что-то случилось!

Он быстро вскочил на ноги, точнее попытался вскочить, но тут же неловко рухнул на пол. Проклиная собственную слабость, он оттолкнулся от пола руками и попробовал ползти в ее сторону на четвереньках. Получалось невыносимо медленно. Наконец, он не выдержал и громко позвал ее в надежде, что они с Огоньком ушли не далеко.

Но, вопреки ожиданиям, на его зов из коридора появилась не Йена, а мрачный как туча парень. В руках он сжимал изящное короткое серебряное копье с красным заговоренным лезвием. Заметив на полу эльфа, он быстро подскочил к нему, ухватил рукой за волосы на затылке и, оттянув его голову назад, злобно прошипел:

— Это все ты! Это из-за тебя я ей больше не нужен! Моя воля, разделал бы тебя на фарш. Но ради нее, остановлюсь на предупреждении. Обидишь ее, остроухий, умрешь долгой мучительной смертью.

С этим словами, он резко отпустил его голову, поудобнее перехватил копье и скрылся за большой двустворчатой дверью, ведущей к центральному залу. Фирлас ошарашенно сел на пол, пытаясь понять, что это было. А через минуту, из прохода вынырнула Йена.

На грязных щеках виднелись свежие дорожки от слез, но лицо было спокойно. Лишь в бирюзовых глазах плескалась боль, которую он чувствовал сейчас вместе с ней. Тяжело опустившись на пол рядом с ним, девушка устало положила голову ему на плечо.

— Огонек ушел, — глухим, безжизненным голосом проговорила она. — Похоже, теперь нас будет только двое.

— Aine всегда только двое, — как можно более мягко ответил он, вдыхая нежный чабрецовый запах ее волос. — Не грусти, mie loena . Однажды он поймет и порадуется за тебя… за нас. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива.

Йена тяжело вздохнула, но он все же почувствовал, как с сердца уходит боль.

Всю оставшуюся часть дня они провели, отдыхая и отогреваясь у наспех разведенного волшебного огня. Йена занималась его ранами, попутно расспрашивая об особенностях установившейся между ними связи. Поначалу, общаться было неловко. Только сейчас начал осознавать, насколько мало они знакомы. Он почти ничего не знал о ее прошлом, ровно, как и она о его. Кое-что он, конечно, успел почерпнуть из случайных разговоров, но этого катастрофически не хватало для нормального общения. Йена, похоже, чувствовала то же самое. По крайней мере, на щеках ее даже сквозь толстый слой пыли, просвечивал яркий смущенный румянец.

Силы постепенно восстанавливались. Йена отдала ему свои браслеты, мотивируя это тем, что у нее теперь есть рисунки на обеих руках, которые работают безо всякого серебра. Он натянул слишком женственное для себя украшение, пообещав себе приобрести нормальный посеребренный посох, как только они доберутся до цивилизации.

Когда, по его расчетам, пришла ночь, девушка постелила на холодный пол толстое одеяло, заставила его улечься, а затем сама аккуратно устроилась рядом. Ее тепло приятно согревало руку, но этого было недостаточно. Немного поворочавшись, он грубовато обнял ее за талию и притянул к себе. Йена дернулась и как ошпаренная отскочила в сторону. В глазах мелькнул страх, а руки непроизвольно сжались в кулачки, пытаясь унять дрожь.

— Прости, — пролепетала она, спрятав смущенный взгляд.

А в его голове мелькнули слова Огонька «Не знаю, что он с ней делал, но прежней она уже не стала. До сих пор сторонится мужчин.» Вот оказывается, в чем дело! А он, дурак, прицепился к ней, да еще так настойчиво.

— Нет, не извиняйся! — он призывно протянул ей руку, — Я не стану ничего делать, пока ты не захочешь. Mie loena , просто позволь мне заснуть в твоих объятиях. Я так долго об этом мечтал.

Наградой ему стала светлая, доверчивая улыбка. Немного поколебавшись, она нырнула под одеяло, и, надежно прижавшись к нему, мгновенно уснула. А он, не в силах оторвать взгляд от ее лица, еще какое-то время шептал ей на ушко слова любви, которые были древнее стен, приютившего их подземелья.

***

Наутро он почувствовал себя намного лучше. Сон они провели вместе, блуждая по Гипносу. Йена, немного смущаясь, показала ему свою хижину — небольшой деревянный домик, прислонившийся к одинокой скале среди разнотравного моря пустошей. Рядом с широким, заросшим цветами двориком, бодро шумел ручей. Вокруг скалы буйно разрослось несколько видов кустарника. Место казалось совершенно диким, он от жилища пахло свежим хлебом и комнаты, казалось, дышали уютом.