Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

— Фир! — мягко позвала я. — Ты вовремя!

Он поднял глаза и по спине пробежал холодок. В потемневших от гнева золотых зрачках пылала ярость. И сердился он, как водится, на меня. Потому что, вдруг, не сказав ни слова, развернулся и быстрым шагом скрылся в зарослях.

Сердце больно кольнуло, а на глаза навернулись непрошенные слезы. Ну и чего он?! Что я должна была сделать? Спрятаться сама, а девчонку бросить на произвол этих зверей?! Кстати о девчонке!

Я наклонилась и попыталась разжать побелевшие от напряжения пальцы. Но не тут-то было! Тонкие бледные руки впились в меня с такой силой, что ноги уже начинали терять чувствительность. Немного подергавшись, я все же нашла способ освободиться. Помогла врожденная гибкость. Слегка крутнувшись, я резко поджала колени и упала, потянув за собой эльфку. Та, не издав ни звука, рухнула на мокрую от крови траву и замерла в позе эмбриона. Но своего я добилась — ноги снова были свободны.

Я тут же подскочила, заглянула в широко раскрытые серо-голубые глаза эльфки и потрогала слегка подрагивавшие руки. Они были просто ледяными, а зрачки практически не реагировали на свет. Девушка была в шоке. И если ее быстро не отогреть, рисковала потерять ребенка, а может даже и жизнь.

Конечно, изначально в мои планы не входило тащить ее с собой в лагерь, но не могла же я ее просто оставить в таком состоянии в глухом лесу! И если у Фирласа будут с этим проблемы… Придется ему как-то это пережить!

Я аккуратно подхватила хрупкую эльфку и подняла на ноги. Девчонка не сопротивлялась, но и вертикальное положение сохраняла с трудом. Закинув тонкую ручку себе на плечи, я медленно потащила ее в лагерь, который мы разбили в небольшой ложбинке подальше от дороги. Двигались мы медленно, так что на месте оказались, когда уже совсем стемнело.

Рядом с небольшим шалашом из непромокаемой ткани охряного цвета горел небольшой волшебный костерок. Тот самый, от которого не остается дыма или пепла. Такие следы могли выдать нас какой-нибудь банде головорезов, которыми в последнее время полнилась округа.

Моего aine в лагере не было. Я быстро усадила эльфку на траву, накрыла ее самым теплым из наших одеял и спешно подпитала огонь энергией. Духи обрадовались подачке и разгорелись ярче.

Рядом с шалашом стоял наш походный котелок. Фирлас успел заботливо порезать недавно пойманного кролика и даже залить его водой. Тяжело вздохнув, я водрузила посуду на расставленную у костра треногу.

Уже через полчаса, после того, как я подкинула в похлебку немного пряных трав, лес вокруг нас заполнился вкуснейшими ароматами. Эльфка все еще сидела, уставившись в одну точку. Но тонкие изящные, словно прозрачные ладони потеплели, а к лицу вернулся нормальный розовый оттенок. А значит, здоровье ее было вне опасности, и я, наконец, могла подумать о собственных проблемах. А именно: где Фирлас?

Еще через полчаса, не выдержав, я вручила девчонке миску с бульоном и отправилась на его поиски . Минут пятнадцать ушло на то, чтобы сориентироваться, а там уже ноги сами понесли меня в нужном направлении. Так уж это работало — волшебство вело меня само, следуя невидимой нити, протянувшейся между нами.

Эльф обнаружился на небольшом каменном выступе над широким лесным ручьем. Он неподвижно сидел у большого дерева, прислонившись спиной к теплой после жаркого дня коре. Осторожно, все еще опасаясь очередной вспышки гнева, я уселась рядом. Говорить не хотелось. С одной стороны, я никак не могла понять, из-за чего попала в немилость и жаждала разобраться, но с другой — не хотелось нарушать то подобие хрупкого мира, что несла в себе эта тишина. Так мы и сидели, не говоря ни слова, пока мой aine внезапно не пошевелился. Крепкая рука обняла меня за плечи и притянула поближе. И тогда я решилась.

— Ты сердишься? — спросила я на древнеэльфском. Фирлас вот уже третий месяц учил меня языку своих предков. Получалось пока что не очень, потому в основном я говорила на всеобщем, иногда вворачивая знакомые слова и фразы из древнего.

— Уже нет… — медленно протянул он и устало потер лоб, — Хотя, да, я сержусь. Точнее, я просто в бешенстве, Йена!

Его голос слегка дрогнул.

— И что я опять сделала не так? — как можно более спокойно поинтересовалась я, сглотнув вставший в горле комок.

— Ты сама знаешь! — последовал ответ.

— А вот не знаю! Объясни мне, Фир! Потому что я понятия не имею, чем заслужила твое недовольство! — попросила я слегка более эмоционально, чем хотелось бы.

— Я отпустил тебя на двадцать минут — разведать местность. В итоге тебя не было два часа! Два часа, mie aine!

— Ну и что же! Мне просто нужно было… — «побыть одной» хотела закончить я, но вовремя замолчала.

— А то! Что я с ума сходил! — Он резко обернулся и положил руки мне на плечи. — Мне плохо без тебя, пойми ты, наконец! Каждая секунда вдали как будто вечность! И эти твои исчезновения… становятся все чаще!

Он замолчал. Переливавшиеся жидким пламенем глаза оказались на одном уровне с моими. И в них я не увидела гнева. Только тоску и какую-то усталость. Так смотрят старики, уставшие от детских шалостей. Я на минуту задумалась, поставила себя на его место. А что если бы он пообещал скоро вернуться и пропал на несколько часов?! Что бы я чувствовала? Да, наверное, то же самое. Ведь, по сути, наши чувства были одинаковы…

С невыносимо стыдно. Да, я боялась этих отношений. Точнее говоря, они пугали меня просто до дрожи в коленках. Даже сейчас часть меня где-то глубоко внутри вопила от ужаса, то и дело порываясь бежать подальше. Но неужели мой эгоизм важнее, чем мужчина, за которого я готова умереть? Неужели, та теплота, что разливается всему телу от одного его взгляда, не способна справиться с моим самолюбием? Что же я за чудовище такое?!

Я почувствовала, как предательски задрожали губы. А вслед за ними по горящим от стыда щекам потекли слезы.

— П-прости меня, mie aine … — виновато выдавила я. — Я не знала… не подумала. Я просто сидела там, смотрела как горит город… А потом испугалась… те люди, они… а ты…

Все, что я хотела сказать, превратилось в какой-то несуразный лепет. Но он каким-то образом, все понял. Сильные руки обняли меня, прижали покрепче, а губы горячо зашептали прямо на ушко.

— Не плачь! Никогда не плачь из-за меня, слышишь? Я того не стою! И я тоже боюсь, Йена. Очень боюсь этой внезапной любви. Отношений, которые совершенно не умею строить. Прости меня, мое маленькое чудище…

Он шептал что-то еще, но самое главное я уже услышала. Слезы высохли, как и не бывало, а сердце заполнилось мягкой, теплой, всепоглощающей нежностью. Я извернулась и настойчиво нашла его губы. Такие твердые на вид, они были необычайно податливы, когда я их целовала. Наши дыхания смешались и уже вскоре мы забыли обо всем вокруг, двигаясь в прекраснейшем из известных мне танцев.