Диэр Кусуриури - Край Ветров: Пироманс

— Мне не очень интересно, откуда это у меня и что это такое, — честно признался Найк. — Я просто хочу, чтобы все знали, кто на что способен, раз мы все тут для одного — решить, как нам вызволить Никс.

— Переговоры… — начала Кей.

Рин поднялся со своего кресла и тоже встал рядом со столом с картой:

— Нам некогда ждать результата переговоров. Я уже вне закона. Мне терять нечего. Если мы сейчас не придумаем хоть что-то, я буду действовать сам.

Найк встал с табуретки и тоже подошел к столу, скрестил руки на груди:

— Если ты будешь наступать снаружи, они или снова увезут ее, или сделают чего похуже. Откуда нам знать, вдруг они готовы ее убить? Ее и остальных элементалисток? Единственный шанс, который у нас есть — проникнуть внутрь незаметно и так же незаметно вытащить оттуда Никс. Твоя ледяная армия этого не сможет.

— А как ты собрался искать ее на территории той колонии?

— Я обойду там каждое здание и обшарю все подвалы, если это потребуется, — сказал Найк решительно.

— Тебя засекут во втором слева и сразу же примут меры, если они не дураки.

— Так, стоп, хватит, — Ирвис встала и хлопнула ладонями по столу. — Если уж мы пойдем в лоб, то действовать будем сообща. Колонию окружает ледяная армия Рейнхарда, действующая как заградительный отряд, в то время как Найк проводит внутрь остальных, которые, в свою очередь, разделяются и ищут Никс. Кто найдет — тот и… молодец. Как вам такой расклад?

Все уставились на нее, ведь до этого Ирвис молчала и вообще особо не отсвечивала.

— То есть мы вступаем в прямую конфронтацию с чтецами, — констатировал Камориль.

— Получается, так, — сказала Ирвис. — Кей?

— Я — наблюдатель Рейнхарда. Устав гласит, что, если мы не можем остановить или убить своего подопечного мага, мы должны по возможности документировать его преступления и после донести вышестоящим. Поэтому вам придется меня связать, наверное. Или типа того.

— Или ты станешь защищать Рейнхарда, пока он будет сосредоточен на контроле ледяных солдат, — сказал Камориль. — А веревку мы тебе вокруг талии обмотаем. Богемный шик.

— Сначала мне все-таки нужно взглянуть на эту вашу колонию, — сказал Найк. — Хотя бы издалека.

— Это-то не проблема, — Камориль пожал плечами. — Можем отправляться хоть сейчас, у нас полный бак.

— И еще кое-что, — Найк прочистил горло, — нам нужно кое-куда заглянуть. Мы еще кое-кого забыли.

Вид у Абеляра Никитовича был помятый — то ли тени так легли, то ли он и в самом деле день не спал, ночь не ел и поэтому очень устал.

Он был последним, кого Никс ожидала тут увидеть. И в то же время он внезапно напомнил о доме. Нестерпимо, дико захотелось вернуться.

Никс сомкнула губы в тонкую прямую линию и ничего не ответила на его приветствие.

— Наверное, ты думаешь, что это я виноват в том, что тебя тут держат, — начал чтец. — Понимаю. Можешь не отвечать, даже, наверное, лучше не отвечай — все, что ты можешь сказать, будет записано и изучено, знаешь ли.

Никс нахмурилась еще больше.

— Я говорю с тобой, — продолжил чтец, — потому как мы с тобой знакомы. Это логично и милосердно. За мной специально прислали — чтобы тебе было проще.

— Может, вы мне объясните, что происходит? — не выдержала Никс. — Что я такого сделала?

— Ты пока что ничего не сделала, — сказал чтец. — Но у нас есть все поводы думать, что сделаешь.

Перед глазами Никс на секунду мелькнула белая вспышка. Она стала моргать — наваждение прошло. Что это? Ее чем-то накачали? Она снова сосредоточила взгляд на Абеляре. Он продолжил:

— Нет смысла скрывать от тебя правду. В самых секретных пророчествах гильдии прорицателей сказано о трех знамениях, трех признаках грядущего конца.

Никс медленно подняла брови.

— Известно, что первой ласточкой станет пришествие в мир Мертвари. Она явилась тридцать лет назад — предотвратить это не смогли, и хотя Мертварь удалось убить, первый звонок прозвенел. Далее должно было случиться явление огненного цветка — проявление магии, отличной от той, что использует Пламенное Просвещение и простые элементалисты. Нам удалось засечь выброс такой магии — прошлой весной, если ты помнишь, у вас случился некоторый конфликт… до конца не установлено, с кем — остатков тел найти не удалось, но магия там была использована разная и сильная, специалисты считали итоговый фон. О, я вижу расширившиеся зрачки — правда, стало быть? Ты была там и знаешь, что такое этот огненный цветок?

Никс перегнула брови, выражая скепсис.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — сказала она. — Да, была драка. Я там была. Но это частная территория. Хозяева имели все права защищать ее.

— И то верно, — Абеляр Никитович откинулся назад, на спинку стула, — но нас интересует не сам факт защиты или драки. Нас интересует факт явления магии огненного цветка.

— Я ничего не знаю об этом, — упрямо буркнула Никс.

Перед глазами снова посветлело, плюс в ушах зазвенели колокольчики и что-то похожее на отдаленный шепот. Никс встряхнула головой, сосредоточила взгляд на Абеляре. Он не выглядел разочарованным — скорее действительно усталым.

— Третьим знамением должно было стать восстановление зеркала Лок, — продолжил чтец, подавшись вперед и опершись локтями на стол. — Одно дело — заиметь осколок, другое — добиться восстановления артефакта. Мы выяснили, что тот осколок, что каким-то образом заимели вы, был выкраден из старого, очень секретного хранилища. Кем? Тут все достаточно туманно: есть свидетельства о восставших мертвецах, поднятых какой-то странной некромантией, которую не диагностируют обычные датчики, и какой-то из них увел осколок. Позже, проанализировав разнообразные источники и опознав трупы, мы нашли взаимосвязь: все восставшие в тот день так или иначе умерли от обморожения или переохлаждения. Как будто что-то… призвало их.

"Пусти меня", — просочилось в мозг вместе со снова стукнувшей белой пеленой.

Никс еле сумела проморгаться, — щурясь, она уставилась на Абеляра Никитовича, пытаясь распознать, к чему он клонит. "Пусти меня", — тут же зазвенело снова. Никс встряхнула головой.

— Ладно, и что же теперь, по-вашему, должно случиться? — спросила она, пытаясь сосредоточиться.

— Следующим, итоговым шагом станет пробуждение Вьюги, — просто сказал чтец. — И его мы должны не допустить. Это наша священная обязанность.

— Вот как.

"Пусти меня", — снова стукнулось в голову, словно тонкий раскаленный штырь. Никс наконец вспомнила это чувство. Когда впервые чтец считывал ее память — она позволила сделать это. Поэтому больно не было. Но когда в ее мозгу сами собой появились заложенные туда воспоминания… тот резкий щелчок — эхо нынешней скребущей боли. Никс снова уставилась на Абеляра Никитовича: неужели это он пытается проникнуть в ее разум?