Диэр Кусуриури - Край Ветров: Пироманс

За ними, там, откуда они выпали, зияла черная пустота, от вида которой почему-то передергивало, и Никс, развернувшись, взглянула вперед, на неширокий тоннель, словно выдолбленный в камне, с металлическим настилом на полу и россыпью точечных ламп тут и там, из которых сочился мертвенный зеленоватый свет, нагнетающий тревогу.

— Вы как? — Никс глянула на все еще несколько ошарашенных спутников. Найк пожал плечами — нормально, мол. Рин осматривал передвижной короб с Керри — с тем тоже, вроде бы, все было в порядке, пускай в ширину тоннеля он вписывался постольку-поскольку.

— Кажется, пройдет, — сказал Рин, хлопая ледяную карету по боку.

Ножки-кристаллы, стуча по металлу, подняли короб, он слегка покачнулся, стесал об стенку бок, но пошел. Компания двинулась впереди него, вниз по коридору, не медля, но и не спеша, прислушиваясь к тишине и бдительно глядя по сторонам. Довольно скоро они вышли в туннель пошире, перпендикулярный первому, облицованный желтоватым камнем, подсвеченный разноцветными витражными светильниками с замысловатым абстрактным узором. В двух концах тоннеля имелись арки, ведущие в темноту, а вдоль одной из стен тянулись узкие рельсы, потемневшие от времени.

— Так, — Никс уперла руки в боки. — Неужели снова ждать? Трамвая? Поезда метро?

— Не, — Найк показал на стену, — тут, кажется, имеется банальная и совершенно не загадочная кнопка вызова.

— Ну, жми, — сказал Рин. По тону его было ясно, что он готов ко всему.

Вскоре справа послышался шум, а потом из левого туннеля, подсвеченный витражными лампами, выплыл мини-поезд, состоящий из трех небольших вагонов без локомотива. Поезд выглядел старым, вычурным: сплошь фигурно гнутая бронза, малахитовые мозаики, красное дерево — но определить принадлежность состава к той или иной культуре, к тому или иному отрезку времени было невозможно. Когда он остановился, двери вагонов разошлись в стороны, открывая вид на внутреннюю отделку: сидения были обиты красным бархатом, поручни отлиты из бронзы, а настенные панели сработаны из янтаря. В окнах округлого силуэта светились нарисованные серебрянкой созвездия.

— Кто-то любил шикануть, — заметил Найк. — А бара нет?

Никс закатила глаза.

— Зачем тебе бар, мы и так словно в горячечном бреду, — ухмыльнулся Рин. Задумчиво покосился на ледяной гроб Керри: — А вот в вагон он так просто не влезет.

Лицо Кровавого Рассвета было все таким же каменным, каким сохранялось на протяжении пути. Никс снова задумалась, каково ему. Но делать нечего. Раз она взялась, надо довести дело до конца.

— Оставлять его здесь нельзя, — сказала Никс. — Так что, Рин, аккуратно убирай ножки, отрезай лишнее, втащим внутрь. Как-нибудь.

— Хм, тут небольшая проблема, — Рин развел руками. — Судя по всему, убирать лед обратно я не могу.

— Ладно, — Никс обнажила огненный клинок, — тогда я попробую.

Светящееся лезвие с легкостью откромсало ненужные куски льда и лишило гроб довольно объемных кристаллических ног. Никс старалась действовать аккуратно. Вроде бы, удалось. Рин следил за процессом, готовый, чуть что, снова запаять Керри в лед.

Через пару минут всеобщего участия и пыхтения знатно похудевший ледяной короб удалось впихнуть внутрь вагона. В итоге он занял большую часть свободного пространства, так как везти его стоймя не решились — а вдруг навернется? Сами кое-как втиснулись рядом, расположившись на мягких лавочках.

Вторая совершенно не таинственная кнопка в выемке вагонной стены заставила двери закрыться, а поезд — тронуться. Никс подумалось, что такая простота обусловлена тем, что поезд тут всего один, а значит, нет смысла как-то согласовывать движение составов, и потому им можно управлять изнутри.

Быстро набрав скорость, поезд нырнул в черный зев тоннеля и пошел прямо, почти бесшумно скользя по рельсам. Из-за кромешной темноты вокруг и нарисованных на стеклах звезд казалось, что никакого движения и вовсе нет. О нем напоминал лишь едва слышимый стук колес и мерное раскачивание вагонов. Довольно долго путь был прямым, и пройденное расстояние не поддавалось вычислению. Свет в вагоне изредка затухал, но затем загорался снова.

Наконец скорость хода ощутимо изменилась. Всех наклонило вбок, и поезд, плавно завернув, пошел под уклон. Потом он снова завернул и снова направился вниз, повторив такой маневр еще несколько раз, словно тоннель, по которому он следует, ввинчивается в землю.

Спустя еще два поворота поезд выровнялся, замедлил ход, и тут в иллюминаторах стали мелькать голубоватые отсветы, сменившиеся довольно протяженными отрезками-окнами, и в них можно было разглядеть что-то… что-то непонятное.

Наклонные линии, перемежающиеся прямыми плоскостями, белый и голубой цвета, и все это как-то размыто, словно за запотевшим стеклом… нет, определить, что это они проезжают, было решительно невозможно, и Рин даже переспросил, видят ли остальные все так же смутно, как он. Никс, у которой никогда проблем со зрением не было, вглядывалась в нечеткие силуэты и тоже ничего понять не могла.

— Мне кажется, или в этих иллюминаторах… части тела? — спросил Найк. — Звучит как бред, но… Мы едем вдоль гигантской… ноги?

— Если так, то… ох и здоровенная она! — заметила Никс.

Впрочем, сама она никакой ноги не видела.

— Да она же размером с пару кварталов, — Найк смотрел в окно вагона, щурясь. — Вот это… размах. Понятно теперь, почему для нее требовался целый город.

— Да где ты там что-то рассмотрел? — спросил Рин. — Я ничего не вижу.

— Ну вот же, — Найк показал на смазанную белеющую плоскость. — Если линии соединить… Ой, кажется, это уже бедро.

Дыры в тоннеле резко кончились. Какое-то время поезд снова ехал в абсолютной темноте, оставив пассажиров с воспоминаниями об увиденном и попытками это осознать. Через несколько долгих минут внутреннее освещение вагона учащенно замигало, дробя реальность морока на фрагменты. Табло над дверьми засветилось голубым, послышался мелодичный тоновой сигнал, и мини-поезд мягко затормозил, оглашая свое прибытие гудком. Створки дверей, помедлив, распахнулись снова.

— Приехали, — сказала Никс.

Уже единожды протолкнутый внутрь вагона короб с Керри удалось вытолкнуть наружу проще, хоть и не без труда. Рин снова отрастил ему ножки, пока другие оглядывались по сторонам.

Станция прибытия отличалась от начальной холодной лаконичностью: алебастровый, иссиня-черный, серый металл, прямые линии, трапеции скрытых в стенах ламп, источающих ровный белый свет. Сплошные железные ворота, утыкающиеся прямо в высокий потолок, разъехались в стороны, когда компания поднялась по невысокой лестнице и подошла вплотную.

Впереди, за круглой площадкой без ограждений, были видны бесчисленные белые колонны, уходящие вверх, теряющиеся в темноте. Казалось, колонны эти толщиной с дом.