Антон Кондрашкин - The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)

- Нет, тогда мне этого не надо, - сразу поменял мнение Амиэль, как будто от этого что-то зависело.

- Простите, бабушка Лаффориэль, - подала голос доселе молчавшая Маринетт. - Скажите, а знак Атронаха, он отвечает за какой месяц?

- Месяц Заката солнца, вроде, - задумался Герберт.

- Ясно, - как-то странно ответила Маринетт и пошла в сторону ручья. - Спасибо вам большое…

- Я что-то не так сказал? – выгнул бровь Герберт.

- Сам-то посуди, бестолочь, - сварливо ответила Лаффориэль. - Девушка, потерявшая память, узнала, в каком месяце родилась! Это же такое открытие!

- А, я понял! Вот видишь, Варди, не такая она и бесполезная! – с укором бросил мечник.

- Что, прости? – на счастье Варди, Лаффориэль этого не расслышала. - Пойду лучше заклинание потренирую!

- Нет-нет-нет! – твёрдо заявил Герберт. - Сегодня я покажу тебе приём 83 – «безоружный козлик»! И не приму отказа, за мной!

- Бабушка Лаффориэль, - осторожно спросил Эйвинд, когда Герберт и Варди ушли. - А кто такие эти… атро… как их там?

- Атронахи? Как хорошо, что ты спросил! Ты наверняка знаешь концепцию пяти элементов: вода, огонь, земля, воздух и свет. Маги используют немного другую: огонь, лёд и молния. Так вот, атронахи – воплощения этих элементов, живущие в Обливионе и не подчиняющиеся одному конкретному Принцу даэдра. Есть огненный, ледяной и грозовой атронахи, они очень могущественны и опасны, поэтому призывать их рекомендуется только подготовленным магам. Каждый атронах абсолютно неуязвим для своей стихии. Ну как, понял?

- Да, - не полностью правдиво сказал Эйвинд. - А вы можете призвать атронаха?

- Я? – удивилась Лаффориэль. – Нет. Точнее умею, но я уже давным-давно позабыла это заклинание, а искать его по своим запискам не очень хочу.

- Понял, спасибо за рассказ!

- На здоровье, малыш Эйви, как же приятно видеть, как молодёжь тянется к знаниям, - уже в спину восторженно сказала целительница.

***

Маринетт тихонько сидела на берегу небольшого ручейка и созерцала. Вокруг была сплошная степь, заросшая низенькой травой, где посреди равнин вылезали, будто зубы, несколько острых скал. Даже сейчас, во время заката, чувствовался сильный жар, долетавший с далёких пустынь. Ручеёк, который тёк под ногами у Маринетт, пересыхал каждое лето, а осенью вновь набирал в себя немного воды. Вдоль него росли диковинные деревья, гораздо ниже тех, которые росли в Драгонстаре. Глядя на всю эту картину девушка всё больше и больше чувствовала какое-то незнакомое чувство, которое захлёстывало её с головой.

- Чего грустишь, Маринетт? – сзади подошёл Амиэль.

В некотором смысле, Амиэль понимал, о чём сейчас думала девушка. Уже вечерело, и продолжать путь посреди равнин без ориентиров было попросту опасно. Путники двигались уже несколько дней, и путешествие изматывало всё больше и больше, а до Скавена было ещё далеко.

- Добрый вечер, юный господин, - поздоровалась Маринетт. - Я не грущу. Я закончила все дела: помыла посуду, какая ещё осталась, отстирала кровь с одежды Варди, хоть он и не просил…

- Я же не просил представлять мне полный отчёт. Когда дама вот так сидит на берегу реки, про неё говорят, что она либо влюблена, либо грустит. Не думаю, что ты влюбилась.

- Просто, молодой господин, - запнулась Маринетт, - когда я работала в Драгонстаре у хоз… у того человека, мне было некогда задумываться об этом, а сейчас я поняла, сколько же я потеряла...

- Н-да-а, - протянул Амиэль. - Другие люди, обычно, радуются, когда узнают про свой день рождения, точнее месяц.

- Я очень рада, правда! – поспешила заверить собеседника Маринетт. - Я теперь знаю, когда примерно родилась. Но впервые в жизни я чувствую себя…

- Одинокой, - закончил за неё фразу Амиэль. - Да, понимаю. Но поверь, тому парню в золотых доспехах куда хуже. Я поговорил с ним немного, попытался выяснить, что да как. Он на удивление легко идёт на контакт. Ты знаешь, - задумчиво продолжал Амиэль, - когда Баум впервые появился в Тамриэле? Более двухсот лет назад! Тогда произошёл один инцидент: последний правитель айлейдов Умарил Неоперённый, сбежавший сотни лет назад в царство Меридии, чтобы спастись от восставших рабов во главе с Алессией, вернулся обратно. Это очень длинная история, но, если вкратце, именно во время этого события возродился орден Рыцарей Девяти, который сейчас считается самым престижным рыцарским орденом.

- Вот бы повстречать хотя бы одного рыцаря этого ордена! – мечтательно вставила Маринетт.

- Так вот, - продолжал Амиэль, - оказалось, что Баум был личным телохранителем Умарила: его задачей было уберечь фаворита Меридии от смерти. И Баум с задачей не справился. За это его госпожа разозлилась и приговорила его к вечной ссылке в этом мире. То-то я думал, почему он тогда от нас убежал…

- Но убежать же было естественно, ведь его могли убить! – возразила Маринетт.

- Не в том дело. Даэдра бессмертны, а значит, лишены самого главного – страха смерти. А бегство – проявление этого самого страха. Его ссылка и заключается в этом: если он умрёт, то Меридия не призовёт его к себе, а значит, его душе придётся провести вечность во тьме Вод Обливиона.

- Это… это слишком жестоко! И он живёт так двести лет?

- Да, без своих родичей, без света госпожи, которой он беззаветно предан, как глупый пёс, совершенно один. Но он мне рассказал о договоре. Прежде чем выслать, Меридия сказала ему, что он может заслужить прощение, если убьёт того, кто носит тот знак с браслета. Все эти годы он путешествует по Тамриэлю и ищет этого некроманта. Некоторое время назад он набрёл на Хелдом и нашёл там покинутое святилище с единственным жрецом – Хасаном. Деревеньку осаждали бандиты, вот Баум и задержался там ненадолго. Его цель зовут Отчаяние, он могущественный некромант, а нелюбовь Меридии к представителям этой профессии известна.

Амиэль поёжился, и было отчего. Формально, и Амиэля можно было посчитать некромантом, раз он умеет поднимать трупы, а сидеть рядом с сильным воином, который без колебаний убьёт тебя, если про это узнает, довольно боязно. Однако любопытство парня пересиливало страх быть порубленным.

- Я поспрашивал у остальных, - продолжил юный маг, - они сказали, что никого с таким именем не знают. Но, должен заметить, наш золотой друг на правильном пути – у его цели, которой я совершенно не завидую, такое же странное имя, что и у остальных.

- И всё равно! Это несправедливо! – с жаром вскочила Маринетт, удивив Амиэля. - Эта… эта женщина его просто использует и даже не замечает, как он страдает! Я пойду, отнесу ему мяса с костра, иначе он так и останется сидеть голодным!

- Стой, Маринетт! – Амиэль схватил девушку за рукав длинного халата. - Твоё желание поддержать нашего нового спутника похвально, НО, - особо выделил он последнее слово, - никогда, НИКОГДА, не упоминай при нём его госпожу, особенно в плохом тоне! Ты не знаешь, какие зверства аврорианцы творили в прошлом. Помни об этом, даже учитывая то, что он тебя, скорее всего не поймёт!