Софья Потоцкая - Титаномахия

— Ван! Ну что ты понимаешь? А? Ты бы понимал, если бы твой отец был Седьмым. А моего отца зовут Истарниу. Понимаешь меня? Светлейший Истарниу. Он в Ханне царь и длань Богини. А я никто.

— Что ты такое говоришь, Укео? — Ван обнял друга за плечи.

— Да то! Если мой отец идет по улице, про него говорят: «Смотрите, вон идет светлейший Истарниу». А когда я прохожу мимо, я слышу: «Смотрите, вон идет сын светлейшего Истарниу». Я устал, Ван. Я устал быть сыном светлейшего. Я хочу быть собой. Я сам светлейший, в конце концов. Или кто-то здесь оспорит это???!!! — Укео поднялся на ноги, хватаясь за рукоять меча. Седьмого тут же схватили за руки и утолкали обратно за стол.

— Никто не собирается оспаривать твое мастерство. Всем известно о твоем таланте, Укео. — Анджела увещевала разбушевавшегося храмовника, — Нельзя вот так сразу хвататься за меч. Зачем ты по дороге в Аларат зарезал пол деревни?

Укео тяжелым задумчивым взглядом посмотрел на вампиршу, стараясь сообразить, кого и когда он зарезал.

— Когда?

— Не знаю когда! Деревня на дороге от Ханна в Аларат — одна единственная.

— А! — Укео, видимо, вспомнил, — так я там никого не зарезал.

— Да? А нам сказали, что ты половину людей убил, а другую половину искалечил.

Седьмой расхохотался.

— Да я даже не поцарапал никого. А только штаны им посрезал. А чего они? «Не лапай наших девок». Там девки-то… Страшные, как смертный грех, а еще туда же.

— Так никого и не убил?

— Никого.

— Это хорошо. Но, может быть, вернешься все таки домой? — Ван прямо посмотрел Укео в глаза. — Мы тут чего только про тебя не передумали. А отец твой вообще с ума сходит.

— Как?

— Да так. Волнуется очень. — Анджела хитро взглянула на Укео. Ей было известно, что он очень любит своего отца.

— Он так и сказал?

— Так и сказал.

— Эй! А вы что с ним разговаривали? Погодите, так это не он ли вас послал? За мной?

— А ты думал, мы действительно на Турнир приехали?

— Ну вообще-то да… Так вы еще мне и наврали!

— Мы думали, что ты невменяемый, — буркнул Гор.

Укео засмеялся.

— Да уж. Невменяемый. Да что-то, знаете, так мне стало тошно в Ханне. Два Седьмых в одном Храме — это перебор. Я хотел стать свободным. Просто уйти и все. В Турнире вот поучаствовать, показать себя людям, чтобы они знали, что меня зовут не «сын светлейшего Истарниу», а светлейший УКЕО.

— Послушай, но ты ведь стал Седьмым совсем недавно. А твой отец намного старше тебя. — Ван ударял рукой по столу в такт каждому слову. — Ты, едва родившись, хочешь, чтобы о тебе знал весь мир. И обижаешься, когда тебя узнают по твоему отцу. Ты подожди немножко. И тебя станут называть по имени.

— Да! — вставила Анджела. — А на счет свободы ты это… погорячился. От кого ты хочешь быть свободным? От Богини? От Храма? От отца?

— Нет, нет, ты что, Анджела?

— Ну а какая разница тогда, ГДЕ служить Богине?

— Я хотел найти в каком-нибудь городе Храм и стать там начальником воинской стражи. — Укео отхлебнул из стакана. — Я сам хотел быть главным в своем собственном Храме.

— Укео, проснись! — Ван ошарашено уставился на друга. — Ты? Начальник храмовой стражи?

— А что?

— Издеваешься?! — Ван в волнении вскочил на ноги. — Да бедный Храм! И бедная его воинская стража!

— Ты лучший боец, Укео, — Ван сбавил тон, увидев, как внезапно Седьмой залился краской до корней волос, — ты лучший боец, которого я знаю, но ты же не выдержишь в Храме. Представь только! Постоянно на одном месте. Сидеть за столом, разбирать бумажки, слушать донесения, изо дня в день, изо дня в день! Укео! И где та свобода, о которой ты мечтал?

Седьмой, вытаращив глаза, смотрел на Вана. Видимо он не думал о такой перспективе своего будущего.

— Твоя молодость пройдет над бумажками, Укео! — подлила масла в огонь Анджела. — Лучшие годы уйдут, а ты сможешь вспомнить только то, как ты участвовал в Великом Турнире.

— Точно… — пораженно прошептал Укео. — Точно. Чуть не попался! Друзья, слава Богине, что вы меня нашли и спасли от этого всего. Я почему-то об этом не думал.

— Укео, ты должен благодарить своего отца. Это же он послал нас за тобой. Возвращайся домой.

— Я… наверное.

— Ты ездил сюда далеко не зря. Судьба тебя привела в этот город и на этот Турнир. — Анджела ласково посмотрела на Седьмого. — Ты ведь нашел здесь Фиону.

Шестая покраснела и вцепилась в стакан с вином.

— Но теперь пора домой возвращаться. Отец будет счастлив снова тебя увидеть, — вампирша радостно оскалилась. Здесь можно было позволить себе быть собой — все свои.

Укео долго молчал. Вертел в руках вилку, шмыгал носом, но, в конце концов, сказал:

— Наверное, вы правы. Я вернусь домой. Завтра же.

— Укео! А как же Турнир? — Ван уставился на Седьмого.

— А что мне Турнир, Ван? Я и так знаю, что победа будет моя. Пусть кто-нибудь другой получит эти деньги. Ведь я не из-за золота сражался. А мой Турнир уже закончился. Пару часов назад. И я в нем победил. Потому что на кон ставилось не золото и даже не слава. Там были ваши жизни. Ну и моя заодно.

— Да, кстати. — Анджела закатила глаза к потолку. — Спасибо что ли… За то, что спас нам жизни.

— Пожалуйста. — Укео рассмеялся.

На следующий день все пятеро сели в поезд до Ханна и через несколько дней уже были в Храме. Весть о том, что Светлейший Укео прибыл в город, разнеслась по всему Храму. Трое друзей не стали мешать семейным сценам и разошлись по домам. Очень хотелось отдохнуть, наконец, после всех этих злоключений со счастливым финалом.

А на утро их снова вызвали в Храм.

Светлейший Истарниу очень горячо поблагодарил троицу за то, что его сын снова дома и предложил друзьям всё, что они захотят, в награду за проделанную работу.

Анджела поразмыслила и сказала, что у нее все есть. А то, чего у нее пока нет, Храм все равно ей дать не может, да и вообще всему свое время. Она очень тосковала по вампирскому могуществу, которое придет к ней еще очень нескоро. И никакой Храм, никакая Богиня не в силах будут ускорить этот процесс.

Гор тоже подумал, покрутил длинным носом, сказал «ей-богу» и «право слово» и отказался от награды.

А Ван, скромно потупив голубые глазки, сказал, что недавно получил Четвертый Ранг, но не собирается останавливаться на достигнутом. Воин просил только о том, чтобы ему дали хорошего Учителя.

— Ну что ж, — с улыбкой произнес Истарниу. — Я думаю, достопочтенный Канимуру возьмется за ваше обучение, мастер Ван. Как вы думаете, достопочтенный Канимуру?

Шестой скептично взглянул на Четвертого и кивнул.

Ван нервно сглотнул. Напросился. Канимуру славился очень эффективным, но очень жестким обучением. Не миновать теперь мастеру Вану битья.

Через несколько недель друзья узнали, что в Великом Турнире победил Эльнар Шестирукий.