Вера Чиркова - Приманка

— Прежде чем тебя учить, мне необходимо знать, как ты относишься к нам и к произошедшему.

— Что-то ты крутишь. — На миг мне стало смешно, но тут же нахлынула обида. — По приговору суда ты как раз должен учить меня сдерживаться. Хотя это и странно само по себе, Танрод, наоборот, учил защищаться. Ну а про отношение могу сказать, раз настаиваешь. Я глубоко разочарована и в вас, и в вашем правосудии, и в ваших законах.

— Ого, — ехидно фыркнул магистр. — Так почему же ты не сказала этого судьям?

— Сначала хотела, потом поняла, насколько это бесполезно. Вы ведь считаете себя выше и умнее всех людей, раз природа подбросила вам особые способности, и считаете себя вправе вершить чужие судьбы наравне с богами. Так разве дойдут до вас слова женщины, которую вы уже осудили заранее?

— А ты полагаешь, что осуждена напрасно?

— Вайрес, — спорить мне сейчас очень не хотелось, да и оскорблять его тоже намерения не было, но он смотрел так снисходительно и укоризненно, что сдержаться оказалось не под силу, — как можно считать судей справедливыми, если не видишь в них ни мудрости, ни честности?

— И ты можешь это доказать?

— Зачем? Что изменится, если я выложу тебе свои выводы? Вы вернете мне мужа? Или меня саму отпустите из этой тюрьмы?

— Это не тюрьма! Это наш город, и ты можешь ходить по нему совершенно свободно.

— А уйти домой? В свое поместье?

— Сначала тебе нужно научиться быть безопасной для людей, — помрачнел магистр.

— Вайрес, сейчас ты лжешь, и сам прекрасно это знаешь, — само сорвалось с языка обвинение. — Я не опасна для людей, и до тех пор, пока Бетдино на меня не напал, никогда никого не задела. Да и на этот раз дамы отделались лишь легким испугом и помятыми оборками. Но судьи предпочли этого не заметить, и я понимаю почему. Им нужно было запереть меня в тюрьму, чтобы больнее ударить моего мужа. И поэтому ваш город стал для меня темницей, как становится для человека любое, даже самое прекрасное место, где его держат насильно.

— Танрод виновен намного более, чем ты думаешь. — Голос моего нового учителя мгновенно стал суше и холоднее. — Он клялся императору исполнять его волю и нарушил клятву, как только оказались задеты его собственные интересы.

— Вайрес, — потрясенно уставилась я на магистра, — ты хоть сам-то веришь в то, что сейчас сказал? Как можно обвинить Рода в предательстве, если он самый честный и благородный мужчина из всех, кого я знаю? Ведь лишь легкомысленные фрейлины-провинциалки называют благородными всех лордов, имеющих титул и хоть крохотное, но имение. На самом деле благородство — это целый букет таких прекрасных душевных качеств, как честность, преданность, самоотверженность, скромность и нетерпимость к подлости. И Род мог нарушить клятву только в одном-единственном случае — если действия императора были противны его собственными представлениям о порядочности.

— Не ему порицать императора, — процедил маг.

— Почему? — горько усмехнулась я. — Ведь, судя по-вашему, император — всего лишь не имеющий дара человек. И кроме того, как известно всему Тагервеллу, не обладающий ни смелостью, ни мудростью, ни дальновидностью уважаемого правителя. И потому не может представлять для Саркана никакой ценности. Или в этом случае вступают в силу какие-то лицемерные правила и исключения?

— Ты так рассуждаешь об этом, как будто училась не в монастыре, а в императорском училище!

— Мне, в отличие от ваших женщин, повезло. Люди, с которыми я жила, были мудрыми и проницательными, — вдруг захотелось мне задеть его побольнее, чтобы проверить возникшие подозрения.

— А наши женщины, значит, дурочки? — полыхнул язвительностью Вайрес.

— Так вы их такими нарочно воспитываете, чтобы удобнее было управлять. А потом проводите ваши коварные турниры. Пока не знаю, какой хитроумный гад придумал эту подлую ярмарку, но уверена, что все вы, и старшие магистры, и судьи в том числе, точно знаете, ради чего делаете из ваших дочерей и сестер продажных женщин.

— В каком смысле? — Вот теперь его голосом можно было реки до дна промораживать.

— В самом простом. Большинство ваших девушек ищут для себя не любимого мужчину, а выгодного. То есть продаются победителю турнира за его способности, звания и положение в империи. И никогда не поверю, будто все они потом живут дружно и счастливо. Наверняка здесь часты измены и разводы, но вы ведь всё готовы терпеть ради рождения одаренных детей. И теперь меня интересует только одно — а куда же вы деваете тех малышей, и особенно девочек, которым при рождении не досталось способностей? Выкидываете из Саркана или еще хуже?

Магистр рывком поднялся с места, тяжело прошел к двери, оглянулся на меня, помолчал, думая о чем-то своем, и вдруг сделал рукой быстрый жест, словно срывая покрывало со стены. Она вмиг стала прозрачной, открыв передо мной невероятную картину: в соседнем помещении за широким столом сидело несколько магистров, среди которых я узнала и недавних судей. И все они смотрели на нас мрачно и зло, словно голодные волки.

— Так вот оно что, — само сорвалось с моих губ. — Оказывается, мы не просто разговариваем, а развлекаем толпу соглядатаев! Интересно, лорд Вайрес, и сколько вам отвалят за работу козлом-провокатором? Надеюсь, хватит, чтобы не заниматься обучением новичков. Но в любом случае от вашего наставничества я отказываюсь, боюсь, ничему хорошему вы меня не научите. Я вас всех теперь попросту презираю.

Едва успев заметить краем глаза, как стена постепенно начинает наливаться цветом и уплотняться, теряя необычайную прозрачность, резко отвернулась от замерших зрителей. Теперь мне больше всего хотелось немедленно уйти из этого чистенького и уютного флигеля, однако на пути стоял угрюмый магистр.

Похоже, он искренне верил, будто у меня нет никакого выхода.

— Кыш! — ринувшись к окну, распахнула я широкие створки, не имеющие решеток и серьезных запоров.

Зверь появился из ближайших кустов, в три прыжка достиг окна и через мгновение был рядом со мной.

— Гулять, — скомандовала я, привычно вскочив ему на спину и обняв мощную шею, а в следующий момент уже летела через подоконник, даже не думая пока, куда мы пытаемся сбежать из этого райского местечка.

Кыш вылетел из ворот птицей, гулять он любил почти так же, как ловить рыбу и охотиться. Промчался с десяток шагов и скосил на меня взгляд, ожидая следующего приказа. Но я и сама была в растерянности, мне почему-то казалось, будто дом Хильды располагался на окраине.

А мы с Кышем сейчас двигались по довольно широкой и оживленной улице, и вокруг виднелись не небольшие домики, окруженные кустами и деревьями, щедро усыпанными плодами, а различные лавки и магазинчики. А также булочные, закусочные и различные салоны, словом, все те заведения, которые всегда располагаются в центре городов.