Вера Чиркова - Приманка

Несомненно, все они будут на нас злы, но именно этого, как я понимаю, и добивался Танрод. Сделать нас всех особенными, обсуждаемыми и как следствие — привлечь к нам внимание желтоглазых, если они до этого времени нас еще не заметили.

Гостиную принцессы мы покинули за пять минут до назначенного срока, столовая располагалась недалеко, всего спуститься по лестнице и пройти через зал.

Первыми шли Кэрдон и принцесса, за ними герцогская чета Дирзо, замыкали шествие мы с лордом архивариусом. Еще два ученика Танрода должны были присоединиться к нам возле входа в императорскую трапезную.

Но едва оказавшись на широких ступенях, с которых открывался прекрасный вид на гуляющую по залу публику, я начала осознавать, как непрост будет для Гили этот короткий путь. Все, кто случайно замечал нашу процессию, тотчас останавливались, разевали рты и, делая вид, будто беседуют, во все глаза рассматривали невиданное прежде зрелище.

Возвращение блудной дочери к папеньке императору.

Причем возвращение не унизительное, со сломленной волей и опущенными долу заплаканными глазами, а триумфальное, с любимым мужем под руку, в роскошном серебристом наряде, сквозь который даже я вижу полотняное платье пикси довольно смутно.

Немного натренировалась, пока маги творили для нас эти иллюзии, и заодно выяснила, что это намного удобнее, чем таскать с собой зеркало. И сильно жмуриться не нужно, достаточно просто на миг опустить ресницы и резко перевести взгляд на предмет, который хочется проверить.

Прежде Гили такое пристальное внимание настораживало, но теперь она ступала спокойно и плавно, гордо подняв хорошенькую головку в сверкающей сотнями бриллиантов диадеме. И никто из присутствующих в зале придворных даже не заподозрил, что на самом деле ее прическу держит десяток простеньких деревянных шпилек.

Впрочем, как и у нас с тетушкой.

Луизьена выглядела невероятно молодой и стройной в шифоновом платье вишневого цвета, с прекрасной живой белой хризантемой на плече и гранатовыми серьгами в комплекте с гребнем. Лорд Генри поглядывал на жену с восхищением, в котором нет-нет да и проскальзывало недоверчивое изумление.

— Ты смотришь на гостей? — склонившись ко мне, чтобы небрежно поправить локон, еле слышно шепнул муж, и я нежно кивнула, продолжая начатую работу.

Хотя и не верила, что нам повезет с первой же попытки найти хитрого и увертливого шпиона, прячущего свое желтоглазое лицо под мощной личиной. Даже магистры вынуждены были признать, что в этот раз гоблины подослали к нам очень мощного мастера иллюзий, редкой для их расы способности.

По залу мы прошли, как сквозь строй, многие знатные дамы рассматривали нас почти в открытую, спеша запомнить каждую деталь, чтобы было потом чем развлекать гостей на собственных приемах. Меня немного удивило отношение придворных к нашей паре. Если на Онгильену леди взирали с завистью, а на герцогиню Дирзо с любопытством, то меня одаривали неприязненными, а порой даже враждебными взглядами.

И хотя мне не было никакого дела до их мнения, но настроение такое упорное недружелюбие все же испортило. Захотелось узнать, какие именно проступки успели вменить мне в вину великосветские сплетницы, соблазнение Танрода или попытку Кэрдона очаровать герцога Бетдино?

— Что случилось? — едва слышно шепнул на ухо явно заметивший мою досаду муж, и я улыбнулась в ответ, постаравшись вложить в эту улыбку как можно больше беззаботности:

— Спасибо, милый, все в порядке.

Лорд архивариус сохранил невозмутимое выражение лица, но его локоть крепче прижал мою руку, призывая не особенно верить его безразличию.

Возле широко распахнутой двери в столовую уже стояла кучка придворных, и Кэрдон, указав на Лювена Мерелто и Олафа Ведзини, важно объявил преграждающему путь гвардейцу:

— Эти с нами.

Вслед нам неслись завистливые взгляды, и в некоторых проблескивала откровенная ненависть. Место за столом императора было ценно не супом и не десертами, а возможностью при случае вставить остроумное словцо в надежде повеселить Сибериуса и быть отмеченным его милостями.

Стол был уже накрыт, и лакеи в белоснежных перчатках стояли у тележек, уставленных супницами и жаровнями, в ожидании мига, когда императорская чета устроится на своих местах и соизволит пожелать всем остальным приятного аппетита. До этого момента гости сидели, чинно сложив на коленях руки, не осмеливаясь притронуться к бокалам и вилкам.

Места для нас бдительный секретарь оставил справа от императрицы, напротив наследника, его юной фаворитки и первых советников с женами, поэтому Кэрдон, усадив жену, нехотя занял место рядом с Эместией.

Причину его хмурости поняли все сотрапезники: взгляд императрицы мгновенно стал отстраненно-мечтательным, а щечки вспыхнули румянцем.

Зря Гили так не хотела ехать во дворец, боясь навсегда остаться здесь кем-то вроде праздничного вымпела. «Его величество и сам очень скоро будет искать, куда бы отправить старшую дочь, а вместе с ней красавца зятя», — наблюдая за помрачневшим императором, отчетливо осознала я.

Но отметила это мельком, по выработавшейся в салоне привычке бдительно присматривать за всеми присутствующими. И сейчас основное мое внимание было занято пристальным изучением обедающих лордов.

Поочередно проверяя каждого, я обнаружила пять или шесть незначительных иллюзий, в основном прикрывавших морщины на щеках немолодых леди и синяки на шеях у юных фрейлин. А еще меня неимоверно изумила и порадовала появившаяся возможность видеть магию. Пришлось с прискорбием признать, сколь многого была лишена раньше.

Теперь, пристальнее вглядевшись в истинный облик очередного лорда или леди, мне удавалось рассмотреть и разноцветное сияние, исходящее от скрытых одеждой амулетов, перстней и браслетов. Это было невероятно красиво и весьма познавательно, ведь большинство гостей предпочитало не выставлять напоказ свои арсеналы, в некоторых случаях довольно внушительные.

Особенно поразило количество магических вещичек, висящих на груди и на поясе одной из дам, спутницы императорского советника. Даже на самом Сибериусе их было меньше, хотя и его запас амулетов оказался впечатляющ.

По традиции первые полчаса все ели молча, его величество не любил отвлекаться от такого важного занятия, зато потом был не против пошутить, выслушать новости и даже столичные сплетни. Если они, конечно, не касались его самого.

В этот раз он начал разговор первым, обратившись не к Гили, а к усердно ухаживающему за женой Кэрдону:

— Мое величество считает неправильным, что у вас с Онгильеной не было подобающей моей дочери свадьбы, поэтому мы подписали указ провести торжественное празднование этого события через декаду, в день Святой Ефимии. Устроим бал, выставим народу вино и жареных быков.