Вера Чиркова - Приманка

— Шандирсах? — насмешливо произнес над моей головой мелодичный, как хрустальные колокольца, голос. — Так вот кто нарушает священный запрет возвращаться на этот континент!

Подняв голову, я с изумлением рассмотрела величественного беловолосого мужчину, несомненно, не молодого, но и далеко не старика. Причем он был совершенно не похож на фантом, который показывали незваным гостям пикси. Скорее на эльфа, какими их изображали в старых книгах.

Этот эльф, абсолютно не обращавший на меня внимания, окинул беглым взглядом Кэрдона, едва заметно махнул рукой, и маг исчез, оставив после себя только алые лужицы.

— Еще и воруешь людей, пользуешься запретными здесь заклятиями, вмешиваешься в дела империи и Саркана, — ледяным перезвоном продолжал эльф отчитывать гоблина. — Или забыл, какое наказание за это положено?

— Пощади… — рухнул на каменные плиты желтоглазый, и его панцирь треснул, посыпался серой крошкой.

— Назови трех людей, которых пощадил ты, и я подумаю.

Гоблин упорно молчал, и во мне снова начала подниматься жгучая ненависть к этому бездушному существу.

— Значит, будем судить. Но сначала расскажи, о чем написано в письме, которое старший эльф оставил вам с просьбой отвезти людям. Как ты можешь теперь догадаться, это была проверка, и сейчас я хочу лишь убедиться в твоем желании исправиться.

— Там было написано не открывать и не читать, — явно попытался схитрить гоблин, и его смуглое лицо вдруг побледнело до синевы. — Прости… но я сам не читал.

— Еще одна ложь, и ты лишишься второй руки, — холодно заметил эльф.

Переведя взгляд на врага, я с ужасом рассмотрела замшелый осколок камня, торчащий у него из правого плеча. Все остальное осыпалось вместе с панцирем.

— Но мне прочли… полукровка-переводчик, — заторопился Шандирсах, с ненавистью покосившись на меня. — Там было написано… что люди могут взять в сокровищнице свиток, если найдется смельчак, который добровольно придет в катакомбы не за сокровищами, а ради друга.

— Или любимого, — буркнула я и прилегла прямо на камень.

— Ну и почему же вы не отдали им письмо? — сурово смотрел мой беловолосый спаситель на гоблина.

— Так ведь нельзя! — с ненавистью зашипел гоблин. — Они вырастят толпы магов, построят корабли и приплывут на наш континент!

— И вы решили, будто имеете право оспорить решение эльфов? И нарушить данные старшей расе обеты? Ведь вы поклялись доставить письмо нераскрытым. А ты был главным запевалой и поэтому признаешься виновным. Я приговариваю тебя к лишению способностей, и за преступления перед людьми тебя будет судить главный дознаватель.

Эльф сделал пальцами короткий жест, и гоблин, коротко и безнадежно взвыв, рухнул ниц и замер, то ли уснув, то ли потеряв сознание.

— А теперь разберемся с тобой, — обернулся ко мне оставленный эльфами судья. — Ты все сделала правильно, держалась до последнего. За это тебе останутся все способности, усиленные на время этой операции. Но не торопись ими пользоваться, пока не изучишь все правила. И еще. За честность и справедливость я назначаю тебя посредником между пикси и цитаделью. Никому другому вход в сокровищницу не откроется. Пользуйся своим правом осмотрительно и будь счастлива. Сейчас я ухожу, а ты пока остаешься. Сюда уже идут маги, и им не нужно знать всего произошедшего здесь. Расскажешь только Танроду.

— А Кэрд будет жить? — заволновалась я.

— Тебе ведь было даровано одно желание? — лукаво улыбнулся эльф. — И ты попросила спасти друга. Сейчас он в руках магистра Доуррена. Кстати, как я вижу, Кэрдон использовал самое сильное заклинание из своего арсенала, «полное обожание», и теперь все вон те гоблины и полукровки пожизненно его личные почитатели. И отменить этого нельзя, поэтому их лучше сразу отправить в его поместье. Ни изменить, ни предать они не смогут уже никогда, а без обожаемого кумира быстро зачахнут.

— Бедный Кэрд, — искренне пожалела я друга.

Эльф неожиданно засмеялся и исчез, а через миг во дворе начали распускаться темные цветы порталов, и из них посыпались хорошо вооруженные маги.

А я прижалась щекой к теплому камню и закрыла глаза. Теперь можно быть слабой и больше не волноваться ни за себя, ни за свой народ. Вряд ли, узнав о произошедшем, гоблины попытаются сунуться сюда еще раз.

— Вели… пора вставать, — позвал любимый голос, и я лениво потянулась, выныривая из сладкого сна. — Через полчаса совет.

Это сообщение подействовало на меня как холодная вода, заставив резко сесть в постели. Неверяще оглянулась на окно, за которым сияло далеко не раннее утро, перевела взгляд на стоящего в паре шагов от кровати мужа и сразу заподозрила неладное.

Вид у него был усталый, лицо осунувшееся, взгляд хмурый. Он что, всю ночь работал?

— А ты когда встал?

— У меня были дела, — ответил он уклончиво и отвел взгляд.

— Танрод, ты что-то скрываешь, — не поверила я этому заявлению, начиная припоминать все случившееся после того, как маги пришли за нами с Кэрдом.

Помнится, сил у меня хватило только на сообщение, что Кэрд у лорда Доура, а все остальное утонуло в тумане. Видимо, уснула прямо на месте и проспала остаток дня и всю ночь, раз за окнами уже утро, а я ничего не знаю о происходящем в империи и в Саркане.

— Нет, все в порядке, — вымученно произнес Танрод и попытался разбудить во мне ответственность: — Поторопись, пожалуйста, магистры очень заняты, некрасиво заставлять их ждать.

— Ничего, — вдруг рассердилась я, — теперь могут и подождать. Империи больше ничто не угрожает, а у меня есть несколько важных вопросов. И первый — как там Кэрдон?

— Еще у целителя. — Губы магистра на миг несчастно скривились, но он тотчас поджал их и добавил, снова отводя взгляд: — Во дворце.

— А мы где?

— В Саркане.

— И никак не можем его проведать? — В моей душе родилось невероятное подозрение, и я должна была немедленно его проверить.

— У меня маловато сил, но я могу взять кристалл, — обреченно произнес Танрод.

— Возьми, — согласилась, понимая, как верны были мои предчувствия. — Но сначала иди сюда и поцелуй жену. Я не помню, говорила ли тебе вчера, что у меня есть для тебя тайна.

— Что-то пробормотала, — сделал он небольшой шажок, настороженно вглядываясь мне в лицо, — но сразу уснула.

— Вымоталась, а браслет пришлось Кэрду отдать, он был пуст.

— Мы видели, — сделал он еще шаг.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — укоризненно смотрела прямо в измученные глаза любимого. — Большинство женщин на моем месте, оказавшись в подобной ситуации, сейчас обязательно помучили бы своих мужей за недоверие и за плохие мысли. Но я так делать не стану. На себе испытала, как больно это ранит душу. Ну вот почему ты решил, будто я стала поклонницей Кэрда?