Тори Халимендис - Полузабытая легенда

Действительно, дышать становилось все легче и гнетущее ощущение страха понемногу покидало меня. Вскоре я отважилась отвернуться от костра и бросить взгляд на вход в пещеру — как раз вовремя, чтобы увидеть последние рассеивающиеся клоки тумана. Келебран устало поднялся, расстелил одеяло и с моей помощью перетащил туда еще не пришедшего в сознание Диего. Мы тоже легли рядом, укутались так, что наружу торчали лишь носы и задремали. Времени на сон у нас было немного, но не воспользоваться им было бы попросту глупо.

Разбудили меня голоса. Мои спутники переговаривались негромко, но в их интонациях я явно различила сердитые, даже злые нотки. Прислушалась, но смогла уловить лишь несколько слов: «не думал», «было не так» и «высокомерный болван». Последнее, сказанное уже скорее дружелюбно-ворчливым тоном, вынудило меня фыркнуть от смеха. Собеседники, сидящие у костра, разом умолкли и повернулись ко мне.

— С пробуждением, Риона. Завтракать будете? — спросил Келебран.

А Диего подошел ко мне, взял мою руку и поднес к губам. Его теплое дыхание, казалось, обожгло кожу, а почти невесомый поцелуй показался неожиданно приятным.

— Благодарю вас, Риона.

— Шишки-то хоть не осталось? — стараясь скрыть смущение, спросила я.

— Осталась, — в голосе дел Арьянте проступало веселье. — Но шишка — это наименьший вред, поверьте мне. Вот уж не думал, что на меня эта дрянь сможет так подействовать. Но вы не ответили на вопрос Келебрана: хотите есть?

— Я хочу как можно скорее убраться отсюда, — честно призналась я. — Кто-нибудь проверил, как там наши лошади?

— В порядке, — отозвался рывшийся в сумке блондин. — Вот, возьмите тогда последний пирожок — сможете съесть его на ходу.

Жуя пирожок, я попробовала одной рукой свернуть свое одеяло. Наблюдавший за моими тщетными попытками Диего покачал головой и отстранил меня от работы, ловко управившись сам. Келебран уже покинул пещеру, отправившись за лошадьми.

— Ступайте наружу, Риона, — велел дел Арьянте. — А я погашу огонь.

Дожевывая пирожок я протиснулась к выходу и на мгновение замерла, ослепленная искрящейся белизной. Щеки тут же защипало от мороза, а глаза заслезились. Поморгав и привыкнув к яркому солнцу, я спросила у попутчиков:

— Как долго нам ехать до ближайшего города?

— Несколько часов, — ответил Диего, следом за мной выбравшийся из пещеры. — Но я предлагаю остановиться в нем только на обед. Тогда к уже вечеру мы сможем добраться до Горного Королевства.

— Хорошо, — покладисто отозвался Келебран, подхватывая своего коня под уздцы. Я подошла к Песне.

— Сегодня у меня ничего для тебя нет, — произнесла покаянно. — Но ты ведь не станешь обижаться?

Ответом мне было негромкое ржание. Погладив свою верную спутницу, к которой уже успела привязаться, я потянула ее за собой к выходу на тракт. Диего следовал за нами.

До городка мы добрались к обеду. Войдя в шумный трактир, я ощутила себя так, словно с плеч моих спала неподъемная тяжесть, о которой я даже не подозревала. Все-таки лесное безмолвие подействовало на меня удручающе.

Со спутниками своими за всю дорогу я не перемолвилась ни словом. И лишь теперь, удобно устроившись за дощатым столом и чувствуя себя наконец в безопасности в окружении галдящей толпы, я осмелилась спросить:

— И что это было ночью?

— Мы не знаем точно, что представляет из себя эта гадость, — немного помолчав, неохотно ответил Келебран. — В том лесу она завелась не столь уж давно, лет, пожалуй, с пять назад. Ты наверняка наслышана о ней.

— Ни разу ни о чем подобном не слыхала, — отрезала я.

— Это была Лесная Марь, — глухо произнес Диего.

— Лесная Марь? Но это ведь сказка, просто страшная сказка, которой пугают непослушных детей.

— Как ты могла убедиться не далее, чем этой ночью, сказка оказалась весьма правдоподобной, — заметил Келебран. — Правда, тумана и видений мы не ожидали.

— Так вы знали о том, что в этом лесу водиться Марь? — запоздало осознала я. — Знали о том, что нас ждет?

— Два года назад, когда мы имели несчастье столкнуться с ней, она была далеко не так сильна, — поморщился Диего. — Тогда сбросить ее чары не составляло никакого труда.

— Подождите, — я растерялась. — Если вы встретились с ней два года назад, то как могли узнать, когда именно она появилась в лесу? Ты ведь сказал — пять лет назад, я не ослышалась?

И я ткнула в несколько удивленного столь несвойственным мне поведением Келебрана пальцем.

— Мы наводили справки, — тихо пояснил он. — Сама понимаешь, невозможно учесть всех одиноких путников, что пропадают в пути между городами. Однако же по тем обрывкам сведений, которым нам удалось разжиться, первые исчезновения случились как раз пять лет назад. Но для того, чтобы это выяснить, нам пришлось немало потрудиться.

— И вы никому ничего не сказали? — возмутилась я. — Ведь этот лес опасен!

— Только ночью, Риона, — мягко, словно ребенку, принялся растолковывать мне Келебран. — А ночевать в нем желающих мало. К тому же, подумай сама, ну кто бы нам поверил? Даже ты посчитала сначала, что мы разыгрываем тебя — а ведь видела все своими глазами.

— А та пещера, в которой мы были…

— На ней стоит защита, очень мощная. Внутри никто не смог бы причинить нам настоящий вред. Потому-то нас и пытались выманить наружу с помощью видений.

— И еще одно, — медленно произнесла я, внутренне холодея. — Почему-то у меня сложилось впечатление, что этот лес — не единственный, где поселилась Марь. Я права?

— Не совсем, — мрачно отозвался дел Арьянте. — Она не поселилась, а возродилась. Во многих лесах Приграничья. Разве вы не заметили, что торговцы теперь предпочитают передвигаться только днем и большими обозами, а одинокого путника в здешних местах и не встретишь? Да, никто не говорит о причинах напрямую — да и вряд ли кто их знает, но безотчетный страх уже давненько угнетает здешних жителей. Вспомните, Риона, давно ли ваш знакомый лавочник навещал свою родню по матери?

Я призадумалась. Конечно, дядюшка Равель не объявлял о своей поездке к гномам во всеуслышание, но догадаться о том, что он побывал в Горном Королевстве, можно было по появляющимся у него в лавке товарам гномьей работы.

— Да, пожалуй, больше года уже прошло, — признала я. — Да и то последние пару раз ездил он не один, а со случайными попутчиками.

Тут разговор наш был прерван подошедшей подавальщицей, принявшейся выставлять на стол миски с ячменной похлебкой и плоские тарелки с кусками жареной куропатки. Запивать все это предполагалось клюквенным морсом. Мы охотно принялись за еду, поскольку, оказавшись в безопасности, смогли осознать, насколько проголодались. А когда я покончила с обедом, то ощутила, что глаза мои прямо-таки слипаются. Мысль о том, что надо вновь выходить на мороз и отправляться в путь, вызывала во мне слабый протест.