Екатерина Бердичева - Художник. История первая. Рубиновое сердце (СИ)

Но мужчина не понял подмены.

Все ласкал, о любови шептал.

Только утро окрасило стены,

Он проснулся и гостью узнал.

Рассмеялась нагая колдунья:

- Ты мне сердце мечтал подарить!

Завтра ждем первый час полнолунья,

В этом доме я буду царить!

- Где жена моя? - Ведьма смеялась.

Тень души молча слезы лила.

- Жертва первая сделала малость:

В мир бессмертья тропу провела.

Сердце дашь - и я жить буду вечно,

Неподвластна песочным часам!

Жизнь до смерти, увы, быстротечна.

Убедишься сейчас в этом сам.

И руками взмахнула чертовка -

Дом затрясся и корни пустил,

И к стене прикрутил парня ловко,

Хоть тот дрался из всех своих сил.

- Твое сердце пылает пожаром,

Пламя страсти сокроет рубин.

Я тебя обманула недаром:

Ты мой пленник навек, господин!

Пока бьется сердечко в рубине

Не исчезнет моей жизни нить.

В муках вечных пребудешь отныне

Смогут только тебя схоронить

Лишь украв у меня камень-сердце

И разбив... но природа людей

Не допустит. Ведь жадности дверца

Шире прочих открыта страстей.

До сих пор ведьма ходит по свету:

Темный пламень вливается в кровь

Тем, кто жаждет ее до рассвета,

Заменив вожделеньем любовь.

Публика от всей души хлопала певице. Ведь слушать страшилку, сидя в уютном зале с бокалом вина - это ж не принимать участие в событиях!

Женщина, раскланявшись и собрав подаренные цветы, вышла за кулисы. Ее снова сменил джаз-квартет с присоединившимся к нему известным певцом, исполняющим по различным кабакам соул и блюз.

Через некоторое время, переодевшись в скромное темное платье, к их столику подошла госпожа Эстер. Мужчины встали, приветствуя гостью.

- Как поживаете, госпожа Эстер? - поинтересовался граф Измирский. - Вы сегодня очень душевно пели!

- Спасибо! - улыбнулась певица. - Просто я получаю удовольствие от своей работы. Как, наверное, и Вы, граф.

- Конечно. - Он сделал для нее заказ официанту. - Но последняя баллада была выше всяческих похвал. Признаться, у меня мурашки бегали по коже.

- О, да. Вглядываясь в темное и кровавое прошлое этого места, невольно порадуешься за светлое настоящее.

- Вы продолжаете верить в эти сказки? - недоверчиво хмыкнул Измирский, слегка прикасаясь своим бокалом к ее. Послышался тоненький хрустальный звон.

- Конечно, верю. У любого старинного места есть свои кровавые легенды. Знаете, борьба за власть между поколениями, брошенные красивые горничные с младенцами, жестокие госпожи, прижигающие щипцами для завивки пальцы своих рабынь... Каждый замок хранит свою историю.

- Но Вы рассказываете о вырванном и помещенном в драгоценный камень сердце. Это - черное колдовство, самая грязная магия. Не боитесь случайно встретиться с той ведьмой? Ведь Вы всему миру выдаете ее сокровенные секреты! Вдруг толпа, вдохновленная вашими балладами, пойдет разыскивать сердце-камень?

Женщина рассмеялась.

- Мне кажется, что эта история уже в далеком прошлом. Вы - умный человек и понимаете, что ни один аккумулятор не работает вечно. Тем более, биологический.

- А как же девушка-привидение, с которой, по Вашим словам, Вы общались?

- Ну что Вы, это - всего лишь сон, навеянный здешними стенами. Поэтому, можно сказать, что мои баллады - это просто страшные истории, рассказанные на ночь большим и благополучным дядям и тетям.

- А если злая колдунья все же протянет к Вам свои скрюченные пальцы? - улыбнулся граф.

- Тогда я постараюсь вовремя проснуться!

Эстер пододвинула чай и взяла пироженку.

Иржи, мило улыбаясь, смотрел поверх ее головы в зал. К сожалению, певица тоже ничем не могла помочь. Может быть, когда она спит, ее чуткая творческая натура улавливает мысли иногда приходящей к ней призрачной красавицы?

Квартет, тем временем, доиграл последний блюз и, открыв ди-джейский пульт, молодой, но уже известный клубный ведущий зарядил веселую и зажигательную музыку. На танцпол потянулись молодые парочки.

Граф бросил взгляд на подпрыгивающего на стуле Игнаца.

- Иди, танцуй. - Разрешил он парню.

- А Вы?

- Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? - вопросительно изогнул бровь Измирский. - Ну, дорогой, если ты этого так желаешь...

Граф прикрыл ресницы и, немного задержав дыхание, покрылся прелестным румянцем.

Ковач побледнел, потом покраснел:

- С Вашего позволения! - Он резко вскочил и стал пробираться между столами.

- Ты особо не увлекайся. Я ревную! - Вдогонку крикнул граф.

Эстер рассмеялась серебристым смехом.

- Зачем Вы так издеваетесь над бедным ребенком? Он совсем мальчик и неискушен в нашем светском словотворчестве... Он всего лишь хотел потанцевать.

- Что Вы, госпожа Эстер, как можно! Могу ли я предложить вам тоже самое?

- Потанцевать или посмеяться надо мной? - женщина внимательно взглянула в его темные глаза.

Но граф варился в высшем обществе с пеленок, поэтому, немного наклонившись к ней, прошептал:

- Может, немного поревновать? - он протянул пальцы и накрыл ими ладонь певицы. А потом поднял к губам ее руку и поцеловал. - Мне нравится восхищаться Вами, я очарован блеском Ваших бархатных глаз, что словно звезды, светят мне сегодня в ночи. В Вашем голосе я слышу радость жизни и предчувствие любви, нежность доброго утра и накал ночных страстей. И мне бесконечно хочется любоваться этим прекрасным лицом, принесшим в мою серую жизнь несбыточные мечты...

Не отпуская ее руки, он положил ее ладонь к себе на грудь.

- Чувствуете, как бьется мое сердце? Оно так одиноко... Понимаете, моя мать слишком рано ушла из жизни, и я воспитывался старшим братом... мне так не хватает ласки и тепла...

У женщины на глазах заблестели слезы.

- Перестаньте... перестань, мой хороший мальчик. Ну, разве тебя никто не любит?

- Конечно, любят. За мои деньги. За мой талант. - Иржи покрыл поцелуями ее ладонь. - Но это не любовь. Люди тянутся к славе, богатству. К сильному покровительству. Когда они получают искомое, то иногда даже перестают здороваться. Это - сделка. Причем, чаще всего моя доля оказывается мизерной.

Художник вздохнул, и одинокая слезинка медленно покатилась по его бледному лицу.

- Перестань. - Женщина наклонилась к нему и хотела поцеловать в щеку. Но он развернулся и губами нашел ее губы. Не вставая со стула, пересадил к себе на колени. Рука под столом заскользила между ног, когда как другая с силой прижимала ее голову к его шее. Она, пискнув, обняла его за талию.

- Идем - выдохнул он ей в губы. Пробираясь к выходу, ему вдруг на миг показалось, что красные насмешливые глаза одобрительно смотрят ему вслед, словно говоря: "Ты - мой!"

Выйдя за дверь, он привлек к себе женщину и бережно погладил ее лицо. Пальцы художника дрожали.

- Что с тобой, милый? - удивилась Эстер.