Ольга Лев - Книга Истины (СИ)

«А ведь ты промахнулся, - мелькнула ядовитая мысль в никак не желавшем угасать сознании. - Из-за неё промахнулся. Ты уверен, что попал в сердце. Как уже не раз…»

Вирин закончил сборы. На траве осталась лишь сумка с бумагами, но музыкант знал, что там только портреты принцессы да прочие рисунки скучавшего вечерами герцога. Взглянув ещё раз на тело, он недовольно покачал головой и, ухватившись за воротник камзола, поволок Дорского в озеро.

Над ним была уже толща воды, а Лонцо продолжал почему-то видеть звёзды. С первым едва заметным вздохом в лёгкие хлынула вода, и мысли, наконец, замедлили бег, почти совсем остановившись. Перед глазами светилась бесконечно древняя небесная синева - глаза дракона. Она сменилась обжигающей чернотой - глазами принцессы. Кольцом брата. Дым погребального костра вновь взметнулся к небу, заслоняя удаляющийся перестук копыт, растворённый в озёрной воде. Перестук, похожий на ритм сердца, до которого не дотянулся клинок предателя.

«Только то, что убивает тебя, может сделать тебя магом», - всплыла фраза откуда-то из глубин сознания. А затем Лонцо вновь увидел звёзды, чуть мутные от погребального дыма.

«Я ещё не отомстил за брата. Я не вправе предать его память. Я не вправе предать Мирхаби», - подумал Дорский, чувствуя, как мысли его и тело наполняются звёздным светом.

Внезапно охваченный острой жаждой жизни, Лонцо рванулся к поверхности и через миг жадно вдохнул свежий ночной воздух, упоительный после воды. Он не помнил, как выбрался на берег. Знал только, что лежит на берегу, не сводя взгляда с танца созвездий и думая о том, что он не вправе сейчас умереть. У него нет времени даже на то, чтобы вылечить рану. Он должен подняться немедленно…

- Господин! Господин, вы живой? - звонкий девичий голос ворвался в наполненную звёздным светом тьму.

Язык дархов не был ему знаком, но эту фразу он понял.

- Господин!

До чего же пронзительный голос. Лонцо открыл глаза. Похоже, рассвело только час назад, небо ещё не набралось яркости. Девушка, склонившаяся над герцогом, была одета совсем просто и в руках держала большой глиняный кувшин. Наверное, где-то рядом была деревня.

Вдруг разом накатили воспоминания минувшей ночи, и Лонцо резко сел на траве. Мокрая насквозь одежда стесняла движения и заставляла дрожать от холода.

- Он ведь убил меня, - прошептал Дорский, рывком распахивая мокрый камзол.

Девушка отшатнулась от него и побежала прочь, но ему было не до неё. Рубашка из белой превратилась в грязно-розовую, окрасившись разбавленной кровью. Лонцо лихорадочно дернул завязки и обнажил грудь. На том месте, куда так незабываемо чувствительно вошёл кинжал, розовел свежий шрам. Не поверив своим глазам, юноша осмотрел рубашку и камзол. Прямо под нагрудным карманом был виден аккуратный надрез.

- Значит, ты всё-таки убил меня, - тихо сказал Лонцо образцу Вирина в своих мыслях. - Только чего-то ты не предусмотрел.

Дорский резко поднялся на ноги, и в глазах его потемнело. На миг накатила слабость.

- Значит, живой, - улыбнулся он, пошатнувшись, но удержавшись на ногах. - Мёртвым плохо не бывает.

Оглядевшись, юноша обнаружил мирно пасущегося неподалёку коня. Седло лежало там, где накануне оставил его герцог. Рядом валялась его сумка с рисунками. Заглянув внутрь, Лонцо убедился, что лист с дасскими рунами на месте.

- Ты решил разгадать загадку один? - криво усмехнулся Дорский. - Можешь не успеть. Поспеши… друг.

Запасная одежда в сумке была, а вот денег Вирин не оставил ни монеты, и следующую ночь Лонцо провёл у корней могучего дуба. Наутро он выехал к придорожному трактиру. У коновязи суетился немолодой конюх, и Дорский, спешившись, обратился к нему.

- Скажи, приятель, до королевского замка далеко?

- До королевского замка? - едва выговаривая лагосские слова, переспросил слуга.

- Ограх… столица. Его величество Хордоран… далеко?

- Я понял, - кивнул конюх, и герцог с удивлением узнал говор вольного города Ортхона. - Рысью три день, а если поспешаетесь, успеете и быстрее.

- Поспешаюсь, поспешаюсь, - фыркнул Лонцо. - А не проезжал ли молодой господин на каурой лошади… Лагодолец с голубыми глазами.

- Был один. Обычно помногу, а этот один. В полудень вчера был. Коня сменял и дальше поскакал.

- Спасибо, приятель, - герцог взлетел в седло и погнал гнедого вперёд.

Не удержавшись, он пустил коня галопом, и через некоторое время тот начал похрапывать.

- Нам нужно спешить, - начал уговаривать Лонцо, опустившись к самой шее животного.

Конь, словно послушавшись, прибавил шагу и задышал ровнее. Но силы его оказались не бесконечными, и вскоре гнедой, несмотря на понукания, перешёл на тряскую рысь.

- Ещё немного… пару верст, и мы отдохнём, - прошептал Лонцо, поглаживая конскую шею.

С пальцев вдруг сорвались искры, и конь вздрогнул всем телом. Мышцы его напряглись, дыхание снова выровнялось, и он перешёл в тяжёлый галоп. А Дорский почувствовал давящую усталость, словно это его силы ушли скакуну.

«А может, и так», - подумал он, растерянно глядя на свою руку и прислушиваясь к ощущениям. То, что убивает тебя, может сделать тебя магом… Возможно? Вполне. Если возможно выжить, умирая под водой от удара кинжалом.

Ещё дважды Лонцо давал коню силы, так и не поняв, как у него это получается. Остановиться он решил только тогда, когда на небе высыпали звёзды. Гнедой к этому моменту едва переставлял ноги, а сам юноша чудом не падал с седла. Однако он нашёл в себе силы для того, чтобы расседлать и почистить коня. Только после этого он без сил рухнул на траву и уснул, не успев снять камзола.

- Да с него, похоже, и взять нечего! - разбудил Дорского резкий неприятный голос.

Юноша открыл глаза и обнаружил, что его окружили человек двадцать на редкость нелицеприятного вида.

- Коня возьмём. И позабавимся немного, - ухмыльнулся мрачный носатый мужчина явно лагодольских корней.

Да и вся шайка, видимо, была не дархурского происхождения. Зашелестели вынимаемые из ножен клинки. Рука Лонцо сама легла на рукоять меча. Благо, Вирин на него не позарился, а бандиты не заметили под полой плаща.

«Храмовая крыса. Даже мечом нормальным не владеешь», - неуместно взъярился на бывшего друга герцог и одним текучим движением поднялся на ноги.

- Ух ты, он хочет драться! - расхохотался загорелый южанин, мешая лагос и харранит.

- Видно большая отвага нужна, чтобы на меня одного двумя десятками напасть, - ядовито улыбнулся Лонцо.

Страха он не испытывал. Он почему-то не сомневался в своей победе, хоть их и было ровно в двадцать раз больше.

- Почему это животное до сих пор разговаривает? - прорычал харранец, и пятеро самых исполнительных ринулись в атаку.

У Лонцо возникло странное ощущение, будто всё это происходит не первый раз. Он «вспоминал» об ударе за долю мгновения до того, как противник успевал его нанести, уворачивался, парировал и при этом почти не напрягался. Это было похоже на давно разученный танец, в котором все фигуры знакомы настолько, что разум уже не контролирует их выполнение.