Татьяна Морозова - Дети двух миров

Потекли мучительные минуты ожидания, пока велианец досконально изучал каждую букву. Тут один из стражников дернул поводья своего коня и подъехал к своему командиру. Поглядывая то на эльфа, то на девушку, он неторопливо говорил что-то на ухо офицеру.

— Ты уверен в этом? — расслышала вопрос Ева.

— Не совсем, но стоит проверить, — коротко ответил стражник.

Офицер кивнул головой в знак согласия:

— Вы арестованы, — неожиданно для эльфа и девушки произнес глава стражи.

— На каком основании?! — возмутилась Ева.

Стражники одновременно обнажили мечи.

— Согласно пункту 10.3 из свода постановлений законодательного Совета Мудрейших великого Велиана, любое сопротивление воинам Дорожного ведомства карается смертью, — почти прорычал велианец.

«Как правильно поступить? Что делать? — Ева судорожно искала ответ. — Можно, конечно, применить магию, но как бы потом нам это боком не вышло. Кто его знает, может, у них на службе маги есть, да посильней меня».

— Что будем делать? — еле слышно спросил эльф.

— Молчать! — рявкнул офицер. — Не сметь переговариваться!

Всадник, стоявший за спиной Конэ-Эля подал знак своему командиру.

— Сдать оружие, — немедленно отреагировал тот.

— Это исключено, — ответил эльф, смотря прямо в глаза стражника.

— Сдать оружие!!! — прорычал велианец, становясь багрово-красным.

— Ни за что на свете, — холодно ответил Конэ-Эль. — В тех краях, откуда я родом, отдать оружие без боя означает трусость. Вам знакомо это понятие, господин офицер? Бесчестие, позор. Неужели вы думаете, что я на это пойду? Не дождетесь, господин офицер. Лучше смерть, чем бесчестие, вы можете меня убить, но меч я вам не отдам.

Эльф говорил, чеканя каждое слово, твердым уверенным голосом, даже где-то немного с вызовом. Лицо велианца посерело, гримаса ярости перекосила его. В гневе он резко взмахнул своим мечом, собираясь поразить им наглого чужестранца.

— Стойте! — выкрикнула Ева, закрывая собой Конэ-Эля и высоко подняв руки. — Умоляю вас, стойте! Выслушайте меня, господин офицер!

Велианец сверкал налитыми яростью глазами. Не теряя ни секунды, все еще держа руки поднятыми, девушка заговорила:

— Господин офицер, неужели вам, как велианцу, носящему мундир, не знакомо такое понятие, как честь и достоинство? Вы же воин, вы должны это понимать! Как вы сможете потом смотреть в глаза своим сослуживцам, если они будут знать, что от вашей руки пал безоружный, не оказавший вам сопротивления эльф, причем не в бою, а так. Что он заслужил смерть только за то, что не позволил себя обесчестить, что не поступился своими принципами, что до последнего оставался верен понятию честь. Вы сможете жить с такой мыслью, господин офицер?

Слова, произнесенные девушкой, подействовали на велианца, как ледяной душ: его лицо посерело, а рука, держащая меч, медленно, но все же опустилась.

— Хорошо, — выдавил из себя офицер, — можешь оставить при себе свой мечишко, но идти ты будешь со связанными руками.

Начальник стражи кивнул одному из своих подчиненных, тот, спрыгнув с коня, подошел к Конэ-Элю и резкими, нарочито грубыми движениями заломил эльфу руки за спину. Офицер достал из седельной сумки веревку и кинул стражнику. Тот со знанием дела стал связывать Конэ-Элю руки, затягивая узлы как можно туже. Эльф не издал ни звука, когда его запястья резко обожгло огнем, ни одна черточка на его лице не выдала боль.

— Ее тоже связать? — спросил у своего командира стоящий рядом с эльфом стражник, указав на Еву.

— Нет, так пойдет, — ответил велианец и подобрал поводья.

Стражник вскочил на своего коня.

— Гест, ты рядом со мной едешь, Фонк и Хем — позади этих, — отдал приказ офицер.

Процессия тронулась с места. Ева шла чуть позади Конэ-Эля видя, как кисти его рук побелели из-за отсутствия притока крови. Меч, притороченный к спине, причинял дополнительную боль. Ева посмотрела на путы, сковывающие руки эльфа, хмыкнула и при помощи небольшого заклинания ослабила узлы веревки. Конэ-Эль это сразу же почувствовал и с благодарностью посмотрел на девушку.

Шли долго, и стражникам явно не нравился темп передвижения, они так и норовили ускорить шаг. Девушка порядком подустала, но старалась не подавать вида, понимая, что эльфу приходится еще тяжелей. Конэ-Эль молча терпел, хотя его руки, связанные за спиной, ныли, моля о пощаде, затекшие мышцы гудели, а меч стал настоящей обузой.

— Господин стражник, — решилась Ева, — не могли бы вы сделать привал? Ноги-то у нас, чай, не казенные.

Офицер сделал вид, что не расслышал ее слов, упрямо продолжая вести коня вперед. Дорога вновь стала уходить круто вверх. Ева с тоской посмотрела на холм, который предстояло преодолеть.

«Боже, я точно больше не вынесу, — измученно подумала она. — Когда же наконец все это закончится…»

Конэ-Эль, словно прочитав ее мысли, подбадривающе подмигнул и попытался улыбнуться.

— Держись, казак, атаманом будешь, — чуть слышно прошептала девушка.

И ей стало немного весело оттого, что вспомнила, как слышалась ей в детстве эта поговорка: «держись, коза, а то мамой будешь». Будучи маленькой, она никак не могла взять в толк, за что именно должна держаться коза и почему эта коза может стать мамой.

Забирая последние силы, дорога вывела процессию на вершину большого холма. Всадники остановились, словно давая своим пленникам осмотреться и прочувствовать все величие Велиана. Внизу, поражая своими масштабами, раскинулся город — столица империи велианцев, священный Данкор.

С одной стороны его окружал золотистый лесной массив, а с другой, словно кружева, созданные умелыми руками мастерицы, его обрамляли Золотистые луга. Многогранность различных оттенков желтого цвета, начиная с бледного и заканчивая темным, создавали причудливый узор, который может придумать только сама природа.

На фоне всей этой воздушно-кружевной красоты, Данкор производил совсем иное впечатление. Огромные каменные дома, словно рубленные топором, всем своим видом показывали — это жилища воинов. В центре города отчетливо просматривался императорский дворец. Большое количество остроконечных башен дворца указывало на воинственный нрав императора. Данкор наваливался всей своей мощью, еще издалека заставляя преклониться перед его величием всех входящих в него.

Ева даже и не заметила, что разглядывает город с приоткрытым ртом, зато офицер не упустил это из виду. Он довольно ухмыльнулся, гордясь своим городом, пришпорил коня и стал неторопливо спускаться вниз.

Каковы жители, таков и город, такой же горделиво-надменный, мощный, вспыльчивый. Стражники преднамеренно вели своих пленных через центральные, многолюдные улицы, чтоб чужеземцы до самых кончиков ногтей прочувствовали величие Данкора.