Александр Никатор - Поход

Щедрого министра вовсю расхваливали простые воины и знать, как низовая так и высшая, даже некоторые из Избирателей, вроде того же гросскомтура ордена «Чёрного единорога» Тибальда — и те признали его правоту и умение вести верно дела в организации данного похода.

— Но он всё же не воин… — пожимая плечами всегда добавлял Тибальд.

К армии имперцев присоединялись всё новые люди из городков через которые двигались борцы с ересью: поражённые раздачами и представлениями, слухами, что у Дезидерия денег сундуки с мешками и всё ради щедрых выплат солдатне, байки что распространяли люди самого министра повсюду — многие простолюдины и разорившиеся аристократы толпами записывались во вновь создаваемые, прямо «на тележных колёсах», добровольческие отряды содействия империи. Все были уверенны в скором успехе и желали и себе заполучить немного рабов из «честных», или какой пустой замок с землями, после разгрома армии ересиарха Руфуса.

«Добровольцев» придумал секретарь министра Тарасий, считая их промежуточным звеном между имперской армией, что ждёт нового правителя и отрядами наследников — верных своим вице королям.

По задумке секретаря выходило, что «добровольцы» станут для Дезидерия аналогом дружин вице королей и после успешного похода на еретиков, как «честных» так и в Ромлею, против Солнцеликого — они могут стать реальной силой, защищающей идеи именно «престолодержателя» И если минарды охраняли Дезидерия как телохранители, его личная гвардия — то «добровольцы» должны были стать, со временем, полноценной армией министра, в возможном вооружённом противостоянии с наследниками.

Тамошних провинциальных бедняков никто за воинов не считал и подобные бойцы скорее обсуждали что будут далее делать со своим жалованьем и добычей, чем то, как станут сражаться с «честными». Этого однако не учёл Тарасий.

Когда поход оказался на территориях где агенты Дезидерия ранее устроили искусственный голод, сговорившись с городской стражей или магистратами и заворачивая телеги с провизией прочь от городов, запрещая там раздачи хлеба беднякам и тому прочее, и вовсе началось представление: когда министр Дезидерий своим прямым указом запретил местным властям «морить голодом несчастное население» и разрешил крестьянам, как ранее и было всегда, свободно торговать продуктами, помог с организацией раздачь пищи неимущим и согласился принять бедняков из этих поселений на свою службу — люди со слезами на глазах благодарили ночи напролёт милостивого и разумного правителя «бессрочного министра Дезидерия», и проклинали сумасшедших дураков наследников «семени Хадова», которые чуть было их просто так, на ровном месте, голодом не уморили.

Голодающие горожане рассказывали пришедшим к ним имперцам, что есть вариант что наследники как и их отец — безумны, и им нельзя, ни одному из них, никоим образом занимать престол в державе!

На этой почве случилась сотня потасовок между сторонниками наследников и местными жителями что почти месяц голодали, правда благополучно забытых на следующий же день.

Люди начали потихоньку говорить что Дезидерий — «Словно бы настоящий, истинный сын или внук покойного императора, которому за его ум и благообразие, и следовало возглавить империю!» Тут же эти слова многократно повторялись и усиливались людьми самого министра.

Дезидерий даже подумывал вновь вернуться к варианту со своим внезапно объявленным народу «незаконным происхождением от императора» и назваться его младшим отпрыском, от знатной фрейлины, что его подбросила некоему князю с запиской, и с золотыми вензелями на кружевных пелёнках из бархата с золотым тиснением и тому подобной романтической чепухой… Но решил пока отложить этот щекотливый вопрос до скорой победы над еретиками «честных», когда к славе бескорыстного и разумного правителя добавится ещё и военная — что сделает его грозным к врагам и позволит принимать самостоятельные решения, не обращая более внимания на требования наследников, провинциальных вице-королей.

Армия империи, что готовилась раздавить, единым ударом «стального кулака», возродившуюся старую ересь — теперь росла с каждым днём: в ней насчитывалось чуть более ста тысяч пехоты, двадцати пяти тысяч кавалеристов, пятнадцати тысяч стрелков и её орудийный парк состоял из полутора сотен бомбард и втрое большего числа баллист и катапульт.

Новые отряды создавали определённые проблемы со снабжением и определением их на постой, постоянно менялся график выдвижения армии и нередко приходилось делать остановки на пару суток, что бы направить некоторые из отрядов боковыми параллельными основной дорогами, что бы не создавать заторов при выдвижении основной имперской колонны — но главный имперский министр Дезидерий щедрой рукой раздавал на подобные нужды государственную казну и в течении трёх дней все добровольцы были определены по своим отрядам и получили стандартное оружие и часть защитного обмундирования, если таковое им было необходимо при поступлении на службу, в самом походом лагере. Спешить на встречу с ересиархом Руфусом Дезидерий не желал, считая основной своей целью заручиться поддержкой с помощью выплат у солдатни, особенно имперских частей и более менее спаять воедино «добровольцев», которых обрабатывала ежедневно его агентура на тему службы и верности «престолодержателю» и заключению контрактов и после похода…

Великий инквизитор Корсо бубнел себе под нос что «добровольцы» — это никчемы и ротозеи, и смысла брать одних голодранцев для войны с другими, если фонды державы в обоих случаях источаются с потрясающей скоростью — нет никакого!

Его однако уже никто не слушал и даже наоборот, несколько человек, из высокой знати, открыто ему перечили на сборах военного совета в шатре Дезидерия, а бароны и рыцари — ежедневно сочиняли памфлеты в адрес главного «чернорясника» империи и его людей, совсем недавно потерпевших унизительное поражение под стенами имперской столицы, от них.

Однако по поводу постоянного роста численности имперского войска начал высказывать своё опасение и Тудджерри, богатейший негоциант империи и советник наследника из Уммланда, Лиутпранда.

Однажды вечером, когда они вдвоём с Лиутпрандом неспеша разговаривали в палатке наследника, за поглощением вкусной пищи и вкушая редкие выдержанные десятилетия вина, о походе и том, что Дезидерий явнейшим образом перехватил в нём почти полное командование и сейчас с трудом верится в заявление Хорхе, главы храма «Огненного Жара», который в столице всем говорил что министр лишь чинуша, который должен довести войска до цели сытыми и обутыми, а уж там — полководцы вступят в дело.