Татьяна Патрикова - Zombi in Russia (СИ)

Игорь кивнул, но генерал даже не взглянул на него.

— Но это еще не все. Одним из виновников Второй волны был некий Артем Семенов, помнишь такого

— Я убил его, когда он стрелял в тебя.

Арсений горько усмехнулся.

— Извини. Никак не перестроюсь, что ты понимаешь и помнишь все еще лучше меня. Слишком привык…

— Видеть во мне зверушку

— Да. Что-то типа того. — И тут же без перехода, — Она была влюблена в него как кошка, но не хотела бросать меня. Не знаю. Потом она так и не объяснила мне почему. Сказала, что Артем был ее личным сумасшествием. И ты его убил, из-за меня. Если учесть, что на тот момент тебя считали моим разумным оружием…

— Как она… как она, все эти годы — Негромко спросил умрюнец. Он был под впечатлением от того, как люди вообще способны жить так… с таким грузом воспоминаний и обид. И улыбаться, и прощать, и… — Как

— Не знаю. Женская душа потемки. Тем не менее, было и такое. Но я к чему все это рассказываю. После смерти Артема она загорелась идеей усыновить ребенка. Очень хотела назвать его Артемом и воспитывать. Но я был категорически против. Меня коробило при одной мысли, что малыш, который, в сущности, ни в чем не виноват, станет для нее живым напоминанием. Да и для меня тоже… и для меня… — тише и обреченнее добавил генерал. Резко выдохнул и подытожил — В общем, я категорично ей отказал. И тут через столько лет у меня вдруг нашелся внебрачный сын не пойми от кого. Причем, о матери Мирона сразу речи не было, вспомни. Это Клавдию и оскорбило. Она ведь, и правда, воспитывала бы его как родного.

— Теперь воспитывает.

— Да. Но теперь ты понимаешь, почему она так бурно отреагировала и даже ушла от меня.

— Понимаю. Ты хочешь, чтобы я помог ей зачать своего собственного ребенка

— А ты согласился бы помочь

— Ты сам с ней поговоришь. Я… не смогу, — Игорь понимал, что такое признание — это слабость. Но еще он видел, что этот разговор непросто дался Арсению. И неожиданно поймал себя на том, что хочет разделить со своим напарником тяжесть этих откровений.

— Конечно, — Львов слабо улыбнулся.

Игорь почувствовал нестерпимое желание прикоснуться, но не знал, как это будет воспринято. Поэтому не сдвинулся с места. Просто смотрел на генерала широко раскрытыми глазами и почти не дышал. Арсений моргнул первым. Момент был упущен, но Игорь решил, что это даже хорошо, как только взгляды расцепились, дышать стало легче. Но рано он расслабился.

— Теперь, — деловым тоном начал Арсений, — перейдем ко второму вопросу.

— После того парня из семнадцатого года, у тебя были интимные контакты с людьми

— И кто из нас слишком сложно выражается

Генерал моргнул, потому что Игорь никогда даже не пытался с ним шутить, а потом неожиданно широко и открыто улыбнулся. Игорь почувствовал, как все переменилось от одной только этой улыбки. Стало тепло, где-то в области затылка. Будь он человеком, наверное, сердце забилось бы быстрее. Но у умрюнцев эмоции проявлялись по-своему. Арсений оценил его шутку. Не притворился, а оценил. Пусть глупую по человеческим меркам, но это неважно. И Игорь осознал, что больше не хочет так, как было прежде. Не хочет недоговоренности и скрытого напряжения, не хочет ненависти, хочет тепла.

— Так были — Напомнил Львов, перестав улыбаться, и совершенно неожиданно прикоснулся первым. Сжал под столом колено умрюнца и очень серьезным взглядом ответил на растерянность, мелькнувшую в глазах напарника.

— Нет, — ответил Игорь, не желая вдаваться в объяснения, что после того предательства, у него глаза еще долго на людей не смотрели.

— Почти сто лет назад ты был молодым и неопытным, выглядел еще более юным, чем сейчас. Я прав — Игорь кивнул, и Арсения продолжил свои рассуждения — Кроме того, нравы тогда были несколько иные, поэтому вряд ли можно было рассчитывать на разнообразие. — Взгляд Игоря стал еще более удивленным. Арсений хмыкнул и чуть настойчивее сжал пальцы на колене умрюнца, словно решил, что сможет прощупать пульс под коленкой. Увы. Пульс не прощупывался. Никто же не говорил, что строение тела умрюнца было полностью идентично человеческому. В конце концов, после легкой заминки Львов все же уточнил — То есть секс ограничивался одной позицией

— А причем тут… — начал умрюнец и замолчал под требовательным взглядом генерала. — Он не любил, когда я пытался проявлять инициативу. На тот момент меня это устраивало.

— То есть, я могу надеяться, что теперь может и не устроить, — пришел к неожиданному выводу Арсений.

Игорь нахмурился.

— Что значит можешь надеяться

— Потому что в отличие от тебя, мой друг, — генерал позволил себе легкую улыбку, — я в молодые годы чего только не попробовал, и в каких только позах. Поэтому могу совершенно определенно сказать, что снизу мне нравится больше. — Окончательно обескуражив напарника, генерал с ухмылкой победителя поднялся и, решительно хлопнув Игоря по плечу, объявил — Я в душ, а ты пока определись, с чего начнем.

Умрюнец так и остался сидеть с застывшим в одной точке взглядом.

Он опомнился минут через десять, когда из ванной уже доносился шум льющейся воды. Игорь тряхнул головой, прогоняя наваждение. Давно он не переживал провалов. Нет, не в памяти. А просто провалов. И в первый момент, когда осознал, что с ним произошло, умрюнец так испугался, что не запомнил, как оказался напротив закрытой двери в ванную комнату. Квартира у Львова была улучшенной планировки. С четырьмя спальнями, огромной гостиной с камином, столовой, двумя гардеробными и даже с сауной, совмещенной с обычной ванной комнатой с джакузи. Игорь снова осознал себя, когда уперся лбом в дверь ванной. Нет. Только не сейчас. Не тогда, когда все… все только начало проясняться, налаживаться. Ведь скоро будет тепло. Если он снова ничего не испортит. Будет тепло, значит, можно будет жить. Только не сон. Ведь провалы на то и провалы, однажды один из них обернется тем самым сном, в котором пребывают половина их странной, какой-то даже купированной расы. Так спал Руслан. Так спали многие другие. Игорь был из тех, кому еще ни разу не доводилось проваливаться настолько глубоко, чтобы не было сил выдернуть себя из этого вязкого забытья. Неужели, пришло и его время Но почему сейчас Почему именно тогда, когда…

Умрюнец заскулил, сам того не осознавая. Заскулил, как подстреленный браконьерами волчонок. И чуть не завалился на Арсения, когда тот рывком распахнул перед ним дверь. Широкая грубая ладонь легла на затылок. Взгляд генерала впился в лицо умрюнца. Лоб прижался ко лбу.