Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

Вожак, прижав ладони к животу, с ужасом смотрел на расплывающееся по светлой ткани пятно. На взгляд Альбина, это — не более чем царапина. Может чуть поглубже: пару недель и останется лишь шрам. Но пострадавший явно представлял себе иное, более ужасное и трагическое:

— Ты убил..! Убил меня! — вожак оторвал взгляд от окровавленных рук, уставившись в нор Амоса побелевшими глазами, вдруг завизжал — Ты… убил…Меня. ааа… Тварь! — рухнув на колени, вспомнил про приятелей. — …Режьте его…

Те уже торопились, выхватывая своих ублюдков из ножен.

Неспешно Альбин начал обходить стенающего вожака, стараясь, чтобы тот оказался на одной линии со своими спутниками.

Правый верзила, обогнув подраненного приятеля, сходу сделал широкий выпад, целясь куда-то в сторону. Он, по-видимому, не справился с инерцией, и Альбин, шагнув в сторону, коротко пнул его в лодыжку.

Левый из спутников притормозил возле вожака и в нерешительности замер, наблюдая, как «Правый» с криком заваливается набок, забыв про свою шпагу и противника. Альбин поспешил воспользоваться промашкой «Правого» и пнул того в голову. «Правый» дернулся и затих. Альбин, не отрывая взгляда от «Левого» вытащил из ножен шпагу и покрутил лезвием, давая противнику возможность полюбоваться холодным узором на пламенном клинке, шагнул вперед. И тут «Левый», бросив приятелей, задал стрекача вверх по улице, даже шпагу не спрятал, а так и держал в руке.

«Как бы не насадил себя», — подумал Альбин, подходя к стонущему вожаку. Несильно пнул его разок, проверяя нет ли у того решимости для сопротивления. И решил ближе не подходить, а перевернув тело главаря на спину очередным пинком, приставил острие шпаги к груди:

— Вот теперь поговорим… Кто вы? Что вам нужно от меня? — Альбин кольнул шпагой поверженного противника.

— …Ты же убил меня… ты убил меня…, -бормотал тот, как молитву, не останавливаясь.

— Ох, да успокойся ты. Это — всего лишь царапина. Кишки же не лезут… Но я могу это исправить! — нор Амос покрутил рукоятью, бросая блики в глаза поверженному. — Отвечай!

— Эй, паря, а ну-ка брось железку… — раздался из-за спины хриплый голос.

Скрутив шею, Альбин увидел двух здоровых мужиков с оглоблями в руку толщиной. Ниже по переулку еще несколько человек выбегали из распахнутых ворот. У одного Альбин заметил даже топор, а вот у другого в руках была настоящая гизарма [30] Гизарма — вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заостренное на конце ответвление. .

И это уже было плохо. Еще хуже стало, когда он услыхал топот ног спешащих сверху. Пожалуй, теперь он бы точно сбежал, если бы не звяканье подкованных сапог. Это определенно был патруль стражи, а при каждом патруле был в обязательном порядке как минимум один лучник.

Вложив шпагу в ножны, Альбин оттащил сумки к обочине и уселся прямо на них, прислонившись к прохладной каменной стене. Ждать, под напряженными взглядами мужиков, окруживших его было неуютно. Внешне расслабленно наблюдая из-под прикрытых век за суетой, развернувшейся вокруг, нор Амос лихорадочно искал выход из положения.

К сожалению, Север не уделял достаточного внимания обучению праву Благословенной Империи Арк, пренебрегая им ради постулатов и традиций Народа, но и совсем неучем Альбин не был.

Обступившие его мужики держались подчеркнуто отдаленно, не приближаясь ближе, чем на три метра и не пытаясь заговорить. Хмурые конюхи и садовники, лакеи, и даже низкорослый псарь в высокой шапке и в куртке с рукавами разного цвета, выдающей в нем доезжающего с матерым кобелем на сворке, создавали непроходимый заслон. Но сами юношу не трогали и не подступали. За этой хмурой стеной спорили господа, периодически срываясь на истерические вопли, и в общей какофонии разобрать что-либо было сложно.

Отгрохотали подковки на сапогах стражи. Голоса стали приглушенней и почтительней.

Альбин, видя, что никто не покушается на его шкуру, прикрыл глаза и пытался вслушаться в общий гомон, чтобы вычленить немного полезной информации. Но, вдруг, голоса совсем смолкли. Послышались твердые шаги и ропот расталкиваемых мужиков.

Альбин открыл глаза и поднялся, удивленно изучая представшего перед ним стражника в чине целого капитан-поручика, или штабс-капитана, если угодно. Он ожидал увидеть скорее корнета или прапорщика, а теперь гадал, везение это или неудача.

Крепкого вояку с коротким мечеломом и мен-гошем на перевязи сопровождали еще четверо. Двое: один — с гизармой, второй — с арканной петлей и боевым кнутом — стояли рядом, прикрывая спину командира. Еще двое на равном удалении и друг от друга и от основной группы держали в руках ростовые луки. Окинув взглядом дворянский хвост Альбина, командир, скорее кивнул, чем поклонился:

— Штабс-капитан инспекционного корпуса Разбойного приказа Стэн Кодар, к вашим услугам, Ваше Благородие. Позволено ли мне будет узнать, к кому имею честь обращаться? — спокойный тон капитана понравился Альбину, хотя он понимал, что учтивость командира не более чем дань Уставу.

— Кавалер Его Императорского Величества Альбин нор Амос, к вашим услугам, сударь. — кивнул Альбин возвращая «поклон».

— Не могли бы вы вкратце изложить свою версию здесь произошедшего, — капитан махнул рукой вдоль переулка. Альбин усмехнулся и, помогая себе жестами, постарался ответить как можно короче:

— Шел там. Подошли трое, нагрубили. Счел за лучшее покинуть место. Уходил, догнали, напали в спину. Защищался, — Альбин вновь усмехнулся и бросил — Защитился.

— Да что ты несешь, изверг?! — из толпы выкатился нескладный господин с растрепанной шевелюрой. Взор его яростно горел, а с губ щедро летели брызги слюны. Помогая себе неистовой жестикуляцией и поминутно перемежая речь оскорблениями в адрес нор Амоса, растрепанный начал кричать на капитана, уверяя, что вышеупомянутый юноша не что иное, как душегуб. И надо его задержать и непременно бросить в темницу, пока тот не раскается в своих грехах и не признается в них полностью.

Капитан рассеянно внимал, вытянув вперед правую руку, дабы гражданин не приближался слишком уж близко. Одно дело отдать форму прачке, другое — стирать слюну со своего лица. Дождавшись пока поток слов ослабеет, капитан скупо бросил: «Разберемся…» и, отстранив гражданина, повернулся к Альбину:

— Есть дополнения?

— Безусловно, — Альбин придал своему лицу несколько высокомерное и оскорбленное выражение. — Сейчас в вашем присутствии был оскорблен вассал-секундус вашего Императора, примите меры.

Капитан удивленно воззрился на юношу, на лице его мелькнуло странное выражение, не то удовлетворения, не то замешательства. Повернувшись к ошеломленному господину, стражник поинтересовался его дворянским чином, а услышав в ответ об отсутствии оного, обратился к раздавшейся толпе: