Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

С поклоном он предложил гостю на выбор три напитка. В первом бокале, ловя пузырьками искорки света и вознося их к поверхности, прозрачное и почти бесцветное игристое вино. Второй — отбрасывал багровые отблески и содержал в себе сухое красное. А в третьем — медовым светом плескался выдержанный коньяк.

Коньяки Механик не любил, за их мерзкий запах и вкус. К игристому вину тоже не питал особой теплоты, а вот от красного не отказался. Дождавшись пока гость определится с выбором, официант протянул ему карточку с номером столика. Механик удивленно взглянул на слугу, но тот уже удалялся. Пожав плечами, Калинич решил, что сегодня можно и отвлечься, и покинув столик, направился в противоположный угол.

Оркестр закончил фокстрот и практически без паузы снова послышались вступительные аккорды вальса. На этот раз темп был медленным, тягучим. Пары, шурша платьями и постукивая каблуками, поменялись на паркете, заплели движения в хитроумных фигурах.

Механик подошел к молодой женщине, сидящей на краешке кресла и с поклоном вернул карточку:

— Разрешите сразу пригласить вас на вальс? — Калинич не стал представляться: на нем была маска, на даме — тоже. Протанцевав круг, они еще вполне смогут разойтись по разным углам, не обижая и не оскорбляя никого.

— Пожалуй, я соглашусь, — неожиданно глубокий и красивый голос окружил Механика паутиной вибраций, заставив пробежать вдоль позвоночника небольшую армию мурашек.

Дама, отложив веер, встала, оказавшись весьма миниатюрным созданием. Приняв вызов, Калинич с поклоном предложил ей руку и, проводив к первой четверти танцевальной площадки, встал напротив. Еще один поклон, в предложенную руку кавалера плотно легла ладонь дамы. Механик смягчил колено для того, чтобы нивелировать разницу в росте, а дама неожиданно смело закрыла бедро партнера.

Дождавшись окончания сильной доли, Калинич осторожно начал подготовительную фигуру со слабой. Партнерша легко, словно и не было разницы в росте и длине шага, отразила фигуру, и он уже смелее начал основное движение, вписав его в акцент.

Неожиданно для Калинича танец захватил его. В современном вальсе было около ста шестидесяти основных фигур, Калинич знал едва ли половину, но основы в него вбили крепко. Поймав себя на том, что танец превратился в состязание, в сражение между напором партнера и податливостью дамы, он совершил перемену и начал раскручивать обратные спины. Первую фигуру дама смазала, но уже на втором вращении уверенно синкопировала шаг, дорабатывая движение корпусом, умело перехватила ведение во второй части, выходя в променад.

Это было волшебно. Мир сжался, отбросив все проблемы и невзгоды, остались только двое и музыка. Фигура следовала за фигурой, линия за линией, другие пары замерли на краю площадки, восхищенно наблюдая за такой внешне неподходящей, но такой гармоничной парой из высокого мужчины с оттаявшим взглядом и миниатюрной женщины со звонким смехом.

Сколько звучала музыка никто из них бы не сказал, но всякое волшебство имеет срок действия. Закончилось и это.

Выпустив девушку из рук Калинич сделал шаг назад и галантно поклонился одновременно с поклоном дамы:

— Это было прекрасно, — ее голос был тих. Она старалась восстановить дыхание незаметно для Механика, и ей это почти удалось.

— Несомненно, — ответил Калинич, нисколько не покривив душой. Подхватив тонкие пальчики дамы, он учтиво проводил ее к столу и, получив разрешение, устроился напротив. Расторопный официант уже был тут с подносом, на котором разгоряченных танцоров ждали напитки на выбор. Вспомнив недавнюю проверку, Механик подхватил два бокала с красным вином, один предложил даме:

— Позвольте мне выразить свое восхищение леди… — он сделал паузу ожидая ответа.

— Зовите меня Виола, — дама, приняв бокал, не спешила пить, обмахиваясь небольшим расписным веером, — Воистину сегодня я совершила удачный выбор! И мне повезло, что вы, господин, с ним согласились, — глаза под маской хитро сощурились, а губы тронула легкая улыбка.

— Мастер Калинич, к вашим услугам, леди Виола. Вы сказали: сегодня. Значит, вы часто тут бываете? — вопрос на грани приличий, но девушка лишь рассмеялась, сложила веер, отодвинув к краю стола.

— Увы, но нет. Даже слишком редко у меня выпадает свободное время. Но, исходя из вашего вопроса, я понимаю, что и вы не завсегдатай.

— Грешен, — Механик улыбнулся в ответ, пытаясь угадать черты девушки под строгой маской. — Я здесь впервые, но уже совершенно очарован этим местом, хотя и мыслится мне, что сам салон здесь ни при чем.

Девушка залилась румянцем, а Калинич, вдруг, отметил, что совершенно забыл о своих проблемах. Он пришел сюда отвлечься пока идет процесс восстановления. Возможно выбрать жертву для ритуала, могущего восстановить часть его сил. Но именно сейчас, Механик ощутил, как растет внутри нечто теплое, отчего все процессы стали интенсивней. Ошеломленно прислушавшись к себе, он отметил, что запас энергии значительно подрос.

Девушка не заметила паузы, делая глоток из бокала, она отвела взгляд, и Калинич отметил, что у дамы несомненно хорошее воспитание. Интерес к девушке возрастал, воображение рисовало все новые и новые картины в голове Механика. Пытаясь пробиться под маску, он представлял закрытую часть лица изуродованной, или просто несоответствующей образу красивой дамы. Но, в конце концов, поймал себя на мысли, что это не важно.

Беседа гладко и спокойно перетекла на рабочие интересы. И девушка призналась, что трудится в Институте, потому и не имеет достаточного количества времени для развлечений.

Калинич представился личным сыщиком-охранителем и рассказал пару забавных эпизодов еще со времен службы в тайной канцелярии.

Так беседуя, они потихоньку перебрались в игральный зал, где в уголку оккупировали шахматное поле, разворачивая к словесной еще и игровую баталию. Механик несколько раз порывался отворить жилу выпуская тоненькую струйку ихора, которая зажгла бы в его разуме новый маячок, но каждый раз стыдливо одергивал себя. Он откровенно любовался быстрыми и точными движениями легкой руки, что самыми кончиками пальцев подхватывала резную фигурку. Белоснежными зубками, азартно прикусывающими нижнюю губу, делая ее ярче и притягательней, доступной мимикой, сопровождавшей победы и поражения. Он хотел предложить ей еще круг вальса или фокстрота, но не решился, с удивлением заметив, что опасается не только отказа, но и согласия. Он боялся разрушить то волшебство, которое возникло пару часов назад под музыку усталого оркестра.

— Встань, только медленно. Обрежешься, — произнес тихий голос из-за спины.