Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга третья

— Ну, дыши, — позволила она. — Правда, зимой у нас воздух тяжёлый, особенно в горах. Кислороду не хватает, растения под снегом, не выделяют.

Усатая торговка оказалась ещё и образованной.

— В горах живёшь? — между делом спросил он.

— В городах что виноград, что мёд пустые, декоративные, — со знанием дела проговорила старуха. — Всё настоящее только на южных склонах, да и то не везде.

— Ты прямо агроном! А по речке Дивьей хороший растёт?

Это был прямой вопрос, однако же заданный наугад. Поэтому и ответ последовал соответствующий:

— Где это?

— Сам не знаю. Слышал, там вино делают — со стакана валит.

— Со стакана валит чача, — заметила она, щедро натачивая вино. — Это ты про самогонщиков, а мы делаем вино. Старинным способом. Чачей у нас только покойников обмывают.

— Ни разу не видел, как делают вино, — признался Ражный.

— Ничего, увидишь, — старуха со стуком выставила очередной стакан. — Какие твои годы… Пей!

— Ну, долголетия тебе, от всей души! — он выпил и полез за деньгами.

— Квартиру ищешь? — вопрос прозвучал между прочим, но с явным, обнадёживающим намёком.

— Ищу, да не здесь, — осторожно отозвался Ражный. — В горах хочу пожить…

Торговка отвела его руку с деньгами.

— Товар поможешь донести! Домой поеду. Торговля сегодня не идёт. Всё даром раздаю.

— Такой товар донести — с удовольствием!

Он закинул на плечо два связанных между собой бурдюка, взял тяжёлую сумку с мёдом. Старуха копошилась под прилавком.

— Тут ещё газ у меня. Зараз унесёшь?

— Унесу.

Она с трудом выкорчевала столитровый газовый баллон.

— Силёнок хватит?

Вячеслав склонился и взял баллон под мышку. Старуха это оценила.

— На стоянке синий «Опель», — вдруг сказала она. — С мятой мордой. Неси и жди меня, догоню.

Это полное доверие обескуражило и вдохновило. Ражный вышел с крытого рынка, пересёк пустую площадь и отыскал нужную машину на стоянке. В кабине никого не было, подёргал дверцы — заперто. Кажется, боярин подрядил в сопровождающие не калика, не отрока на худой случай, а эту именинницу, и чем дольше она не появлялась, тем больше росла уверенность. Ждать пришлось четверть часа, старуха приковыляла трусцой — ещё и хромая оказалась, открыла багажник.

— Загружай, — шепнула с оглядкой. — А сам иди по улице до второго перекрёстка. Там подхвачу.

Вячеслав лишь сокрушённо вздохнул в ответ на её конспирацию, загрузил товар, газовый баллон, раскланялся и пошёл.

Устав для араксов Дивьего урочища был не писан, самодеятельность отдавала средневековьем, особенно после технических средств слежки за его бывшей вотчиной. Он ждал встречающих на вокзале и пляже, где на всякий случай уходил от взоров камер и прятал лицо, благо погода позволяла. А тут, на рынке, где бродил открыто и где видеоглаз было ещё больше, ему устроили встречу. Спустившись с гор, бабка, вероятно, даже не подозревала об их существовании, винопитие могли срисовать во всех ракурсах…

Об этом он и сказал, едва очутившись в кабине битого «Опеля».

— Пуганая ворона и куста боится, — самоуверенно ответила старуха. — Что, баскаки задницу припекли?

— Два пассажирских поменял, пока добрался, — облегчённо признался Вячеслав. — Последний раз в Ростове перескочил на попутный грузовой…

Кажется, она никуда ехать не собиралась, развалившись на сиденье.

— Третий день на базаре торчу, — проворчала. — Важная птица летит, как генерала её встречай…

— От слежки избавлялся. И всё равно чувство, по пятам идут…

— Здесь ничего не бойся, — заверила она. — А где у тебя вещи? На вокзале?

— Всё с собой, — он приподнял котомку. — Много ли надо вольному засаднику? Рубаха да порты…

— И то правда… Ну, куда поедем, отдыхающий? Сразу в мой санаторий?

От её слов всплеснувшаяся было волна жизни сразу опала и померкла.

— А можно и сразу к Белым Дивам, — мрачно пошутил он.

— Ишь, чего захотел! Ты что, отрок, всё ещё в сказки веришь?

— Тогда какие ещё варианты?

Старуха оценивающе его осмотрела, облокотившись на руль.

— У тебя вариантов нет, Сергиев воин. А я вот думаю: одного тебя везти, как барина, или рабочих ещё прихватить.

— Как хочешь…

— Ладно, за работягами потом съезжу, — решила она. — Виноград киснет, давить некому…

— Тогда поехали на твой курорт!

Она услышала сарказм и обидчиво заворчала:

— Все вы так… Сначала ерепенитесь, потом палкой не выгонишь. Говорят, Ражный, Ражный, богатырь, жених завидный. Думала, эдакий красавец явится. А ты с виду так, не очень–то и ражный. Перепуганный какой–то, встрёпанный…

Он опять вспомнил калика и секрет, купленный за медвежью шкуру. Подмывало съязвить старухе и напрямую спросить по поводу брачной конторы в урочище. Судя по независимым рассуждениям, скорее всего, она была женой аракса, возможно, опричного. Видно, вотчина Булыги совсем захирела, коли вместо калика или отрока бабку послали встречать, усатую и бородатую. Однако при всей своей дерзости и ворчливом характере к себе она располагала, возможно, неким скрытым материнским сопереживанием.

— Я вотчину потерял, — признался он. — Из Сирого ушёл, а своего урочища лишился.

— Да слыхали… Ну, из Сирого ты на кукушке прилетел, сокол. И даже хвост не пощипали. Напротив, Сычу крылья подрезал. А он — птенец нашего гнезда, не одну зиму зимовал. И гляди ты, добился–таки любви своей наречённой!

Несмотря на отдалённость и кажущееся запустение Дивьего урочища, здесь знали всё, что происходит в Засадном полку. Даже такие тонкие подробности, кто и чью любовь завоевал.

На откровенность Ражного больше не тянуло, кроме того, приметная машина стояла почти на повороте, мешала проезду и привлекала внимание, что старуху вообще не волновало.

— Может, поедем? — предложил он.

Старуха наконец–то запустила мотор, сдёрнула с головы берет, распустив седые свалянные лохмы, и превратилась в Бабу–ягу, как на картинках рисуют.

— И кто меня тронет? — усмехнулась она. — Не трусись, Ражный. Пока со мной, ты в полной безопасности. Я им всем глаза отведу. Можешь расслабиться, кошмар закончился.

Зубы у неё наверняка были фарфоровые, и голливудская улыбка не то чтобы разрушала зловещий образ — скорее делала его в какие–то мгновения хищным. И машину по горной дороге вела соответственно: невзирая на гололёд, не сбавляла скорости, чудом вписываясь в повороты. При этом бормотала что– то или даже напевала и косилась на пассажира, словно испытывала его нервы. Только свежевыпавший снег в горах слегка пригасил её прыть, на подъёмах не хватало мощности двигателя.

За первым перевалом вместе с дворцами и хижинами, разбросанными по склонам, кончился и асфальт, пожалуй, час дорога кружила по лесистой долине, изрезанной речкой с мостами, и снова потянула вверх. После второго перевала навстречу ещё попадались редкие машины, трактора и были наезженные по снегу колеи, однако после третьего началась целина. По крайней мере, после недавнего снегопада здесь никто не ездил, и казалось, машина идёт просто по горным лабиринтам, даже без просёлка, вычерчивая фарами замысловатые круги. Ни указателей, ни верстовых столбов — некое вырванное из реальности пространство, а сама несущаяся в нём машина скорее напоминает ступу, и у Бабы–яги вместо помела–баранка.