Светлана Казакова - Взгляд в темноту

Они принялись на два голоса окликать альду Эдевейн, но в ответ не доносилось ни звука, ни шороха. Тусклый свет фонарей лишь бестолково шарил по снегу, а луна спряталась, не желая помогать в поисках. Эмрис отчаянно ударил ребром ладони по ближайшему дереву и поморщился от боли.

— Без магии не обойтись.

— Давай вместе.

Поисковое заклятие, действующее лишь на ближайшее расстояние, было непростым, и прибегали к нему редко. Но сейчас другого выхода не имелось. Встав спина к спине, как когда-то в далёкие годы ученичества, Эмрис Торнбран и Киллиан Ристон одновременно произнесли нужные слова, которые точно сами собой возникли в памяти. Для того, чтобы подкрепить их жестами, пришлось снять перчатки, и холод тут же хищным зверем вцепился в пальцы. Слуги благоразумно отошли на несколько шагов, но украдкой, стоя поодаль, всё же наблюдали за магами — должно быть, им нечасто приходилось видеть чьё-то колдовство настолько близко.

Снег заискрился, точно на него упали золотые зёрнышки. Они образовывали светящуюся дорожку, которая уводила вбок от тропинки. Теперь на снегу стали видны нечёткие следы, словно кто-то шёл в ту сторону.

— Идём! — позвал друга Ристон, снова натягивая перчатки на почти потерявшие чувствительность руки.

Каждый из мужчин весил куда больше, чем ранее прошедшая той же дорогой Флориана, поэтому они шагали, проваливаясь в снег, что весьма затрудняло передвижение. Под их ногами сиял выстеленный магией путь, но больше ничем заклятие помочь не могло. Снег то и дело норовил забиться в ботинки, а луна так и не соизволила выглянуть.

— Я её вижу! — выкрикнул Эмрис.

Киллиан, немного обогнав его, выхватил у одного из прислужников фонарь и подошёл к девушке первым.

Флориана Эдевейн неподвижно лежала под старым высоким вязом. С нижних веток ссыпался снег, почти полностью укрыв её. Особенно ярко на белом выделялись выбившиеся из-под капора тёмные волосы и алые пятна, похожие на рассыпанные по земле красные камни.

Ристону вспомнился разговор, который, казалось, состоялся целую вечность назад.

— Там, откуда я родом, совсем не бывает снега. Потому мне и диковинно видеть его. И немного страшно.

— Страшно? Почему же? Чем вас пугает снег?

— Его так много… Как-то я читала, что человек может умереть, если останется надолго в сугробе. Он просто заснёт и даже не почувствует боли.

***

Алита вытянула ноги к огню камина, блаженно зажмурившись от тепла. В гостиной она сидела в полном одиночестве. Гидеон Ли отправился поговорить с Сайласом Торнбраном, Бертина Эштон пошла проведать мужа, а князь находился у себя в комнате.

Сердце когтистыми лапами сжимала тревога. Али не нравилась Флориана Эдевейн, но зла она молодой альде никогда не желала. При мысли о том, что та в опасности, становилось не по себе. Накатывала неприятная слабость, грызла досада от невозможности что-то делать, как-то помочь Эмрису и Киллиану в поисках. Алита понимала, что они поступили правильно, не взяв с собой её и Бертину, но всё же беспокоилась сейчас не только за альду Эдевейн, но и за тех, кто пошёл её искать.

Когда в коридоре послышались шаги, Али с надеждой встрепенулась и, позабыв о трости, выглянула из гостиной.

Эмрис нёс Флориану на руках, рядом с ним шагал Ристон. От всех них пахло снегом, и холод, пробежавшись по коже, снова напомнил о себе. Алита подошла ближе, вглядываясь в пострадавшую, — сомкнутые ресницы, одежда в снегу, безвольно поникшие руки, на которых уже не было роскошной муфты.

— Она… — не договорив до конца, Али осеклась.

— Жива, — ответил Киллиан. — Сильное переохлаждение. Ещё она, кажется, ударилась головой, потому из носа пошла кровь.

— Мы отнесём её в её комнату, и я позову экономку, — сказал Эмрис, в голосе которого беспокойство мешалось с облегчением.

«Но как она отстала от других, да и каким образом умудрилась получить такую травму?» — задумалась Алита. Что-то не сходилось. Несмотря на уверения в собственном бесстрашии, Флориана Эдевейн предпочитала комфорт и едва ли стала бы далеко отходить от тропинки, по которой двигались остальные. Но для того, чтобы поговорить с молодой альдой, требовалось дождаться момента, когда она придёт в себя. Кроме того, задать вопрос о том, почему та обманула, рассказывая о своём посещении прачечной, тоже следовало бы.

Али вздохнула. Спать не хотелось. После того, как они с Бертиной, князем Чаудхари и Гидеоном Ли вернулись в замок, им принесли горячий яблочный сидр с мёдом и специями, который оказал бодрящее действие, да и после случившегося она очень сомневалась, что сможет заснуть. Перед внутренним взором мелькали то силуэты окутанных снежной шалью деревьев, то прячущаяся в облаках луна, то горящие красным глаза баргеста, то беспомощный вид Флорианы, который был ей совершенно не к лицу. Как бы ни вела себя альда Эдевейн, в ней чувствовалась внутренняя сила, стержень, закалённый жизнью в жарком и влажном, но всё же довольно суровом климате, где, если верить рассказам очевидцев и книгам, властвовали на редкость жестокие порядки.

— Вы ещё здесь? Я думал, что вы уже ушли к себе, — произнёс Гидеон Ли, когда она собиралась вернуться в гостиную за забытой тростью. — Альда Эдевейн жива, но не совсем здорова, вы знаете?

— Да. Вы видели их? — спросила Алита и снова ощутила странную неловкость, находясь с ним наедине. — Будем надеяться, что она поправится.

— Возможно, вы станете защищать своего кузена, но я считаю, что в том лишь его вина. Затея с вечерней прогулкой с самого начала казалась возмутительной. Как жаль, что ни у кого не хватило здравого смысла, чтобы отговорить его! — запальчиво добавил собеседник.

— Боюсь, он бы послушался только своего дядю, а тот не пожелал вмешиваться, — отозвалась Али, мысленно соглашаясь с его словами. Прогулка только ухудшила их положение. И встреча с баргестом, и случившееся с Флорианой — всё это не к добру. Когда альд Торнбран сможет послать за доктором? И не опоздает ли помощь?

— На вас я не сержусь, — уже чуть более миролюбиво сказал альд Ли. — Вы мне кажетесь весьма разумной особой. Такой, которая, как говорится, семь раз отмерит перед тем, как отрезать.

— Увы, не всегда, — ответила она. — Что ж, я думаю, все мы устали, и мне пора к себе. Доброй ночи!

— Постойте! — Гидеон Ли догнал её у кресла, где Алита оставила трость. — Что вы думаете об альде Брогане?

— Об альде Брогане? — недоумевающе переспросила Али.

— Я понимаю, что о мёртвых плохо не говорят, но он был дурным человеком, поверьте мне! Связывался с незаконными делами, помогал разорить честных людей, ни во что не ставил женщин! Я не оправдываю душегубство, но никто бы не посчитал его невинной жертвой!