Александр Булан - Жажда Крови

Почти всё, что волновало её раньше, стало неинтересным и бессмысленным. Воспоминания о человеческой жизни казались относящимися к бесконечно далёким временам. Мария радовалась, что сохранила разум, в отличие от бедной Ром. Так она сможет достигнуть намного большего. Неважно, хотела она этого или нет, но путь возвышения изначально предназначался ей. И зов крови поманил её на этот путь. Она была избрана Великими с самого рождения. Жажда справедливости и блага для человечества помогли устоять на предначертанном пути вернее, чем слепое властолюбие Лоуренса. Её род пронёс дарованную свыше кровь сквозь тьму тысячелетий, чтобы создать новую Великую.

Теперь, когда последние иллюзии и заблуждения рассеялись, Мария поняла, с какими силами столкнулись легкомысленные людские исследователи, открыв старые лабиринты. Гибель Ярнама была продумана ещё до первого камня, заложенного людьми на берегу Лунного озера. Весь человеческий мир оказался тщетой, мимолётным дуновением космических ветров, крохотным штрихом в картине замыслов, охватывающих миллиарды лет и миллиарды звёздных систем в тысячах Вселенных.

Лишь величайшей милостью бесформенного Идона ей дозволили ступить на нижнюю ступеньку в запутанной иерархии Великих. За ней стояла кровь предков. Но разве кровь значит что-то без Его расположения? Вряд ли кто-то из людей ранее удостаивался такой чести. Впрочем, была ли она когда-либо человеком? Её род нёс из века в век дары крови, что есть дары самого Идона, сам того не ведая. Что некогда пришло от Великих, воплотилось в ней и вернулось к Ним.

Завеса земного лопнула, открывая прямой путь в царство Великого Идона, вездесущего Хозяина Крови. Неукротимые потоки чистой жизненной силы закручивались стремительными вихрями. Мириады жизненных форм, некогда развившихся и погибших в неисчислимых мирах, перетекали одна в другую в сердце багровой бури, корчась и извиваясь в нескончаемой муке. Кокон раскрылся и рассыпался в прах, отпуская Марию в её новые владения.

Чувствуя, как бренная материя её тела выгорает, обращаясь в сверхъестественный флюид, Мария возликовала.

Её новое тело представляло из себя пылающую изнутри призрачным алым пламенем сущность, протянувшую разветвлённую сеть похожих на сосуды нитей сквозь бесчисленные миры и пространства. Теперь Ей стали подвластны жизни миллионов смертных созданий в разных уголках Вселенной.

Здесь Мария обнаружила всех, кто когда-либо причащался кровью. Люди и птумерианцы, чудовища и святые — все изуродованные и обезумевшие как один. Слившиеся в единое целое в параличе неописуемого ужаса. Брат Джоул, сросшийся с кровоглотом и ещё чем-то не менее безобразным; капрал Грубер, обратившийся судорожно трясущимся комком кровавых нитей, вновь готовый верой и правдой служить своему командиру; Валлар, Герман и другие охотники, навечно порабощённые кровью; их жертвы, лишившиеся последних ошмётков личностей.

Обезумевший Валлар превратился в огромный пучок налитых кровью глаз, слепых и конвульсивно дёргающихся. Даже Гисберт, отчаянно желавший бежать от рока охотников, не спасся от зова крови.

Всё человеческое в них давно умерло, знала Мария. Не люди они, а лишь сгустки жизненной силы с намертво впечатавшимися отпечатками разложившихся душ. Вгрызающаяся в себя в припадке безумия и боли капля слизи, некогда бывшая Германом, является ли когда-то любимым ею наставником? Человеческий разум милосердно хрупок, он быстро сгорает, оставляя после себя чистую жизненную силу, навечно искажённую болью. Благодаря кровавому причащению некоторые люди сохранили после смерти часть себя и оказались затянуты в эту жуткую действительность. Их долей стал вечный ужас; но Мария и немногие другие, ранее Ей неизвестные, преобразили себя и теперь правили царством крови как вассалы Великого Идона вместе с пребывавшими здесь до времени Сущностями. И будут править вечно.

Мария узрела Идона во всём Его величии и мощи. Взгляд смертного не может распознать Его облик за пеленой бытия, но после вознесения Мария ясно видела суть бесформенного Великого и трепетала перед Его безграничным могуществом.

Саиф

Хитрое оружие старых охотников.

Изгиб первого клинка скрывает от глаз второй, спрятанный внутри. В своей обычной форме саиф напоминает длинный изогнутый меч, но при трансформации его можно сложить, чтобы нанести противнику ряд неожиданных колющих выпадов.

Подобное оружие позволяет владельцу использовать его в самых разных ситуациях, однако, постепенно на смену саифам пришли пилы и другие клинки.

«Листопад». В игре клинок Марии называется Ракуйо, что по-японски ( 葉の秋) — листопад (авторы игры — японцы).

Я намеренно не стал использовать термин «Коктейль Молотова», несмотря на то, что он используется в игре. Почему? Он заведомо исторически некорректен. В нашей действительности данное оружие получило название во время Зимней войны между СССР и Финляндией. Молотов был министром иностранных дел СССР в 1939–1949 годы, а вовсе не химиком, как можно подумать. С лёгкой руки финской прессы polttopullo — зажигательная бутылка (фин.) стала называться «Коктейлем для Молотова». Впоследствии отлично согревающий напиток стали звать просто «Коктейлем Молотова», особенно в нашей литературе. Так как в мире Bloodborne почти наверняка не было ни Зимней войны, ни Молотова, то использованное в русской локализации название исторически некорректно. Ни хронологически (в Ярнаме на дворе, как мне кажется, «условно» вторая половина девятнадцатого века), ни с точки зрения обособленности мира.

Разумеется, Валлар великан не в сказочном смысле, а в обыденном. Мужик ростом метр девяносто — чем не великан?

Сеттинг игры — условно «викторианский». А в нашем мире викторианская эпоха — период расцвета Британской империи. Почему бы и в мире Bloodborne-а не быть своей империи?

Одеяние рыцарей Кейнхёрста. Королевские одежды, украшенные филигранным золотым шитьем.

Образ жизни Кейнхёрста сочетает ностальгию и напыщенность. Они очень гордятся даже окровавленными трупами чудовищ, которые они оставляют за собой, уверенные в том, что те послужат примером их извращённого искусства.

фамилия Марии, см. гл. 1. В каноне фамилия не указана, но нельзя же человеку без фамилии?

Имеется в виду латынь. В игре можно неоднократно слышать песнопения на латыни. Можно предположить, что этот язык играет в мире Bloodborne ту же роль, что играл в реальной Европе многие века: роль языка науки и богословия. Но слова «латынь» я не использую, так как мир всё-таки другой, и нашего Рима там скорее всего нет. Словосочетание «высокое наречие» достаточно обтекаемо, и в то же время подходит по смыслу.