Алексей Корепанов - Заколдованный остров

– унизанному перстнями чуть ли не с ног до головы толстяку в ослепительно белой тунике. Влад почувствовал, как кровь тяжелыми толчками запульсировала в висках, и поспешно перевел взгляд на арену.

Кожа бойцов лоснилась от пота, рельефные тела, прикрытые только узкими набедренными повязками, впечатляли своей силой, подвижностью и ловкостью. Кисти рук атлетов были перевязаны продольными и поперечными узкими кожаными ремнями; Влад знал, что ремни набиты песком. Медленно раздвинулись красные занавесы четырех лож, расположенных по центру каждой трибуны, к их барьерам подошли трубачи в таких же красных туниках («Цвета крови», – подумал Влад) и вскинули золотистые трубы. Резкие, похожие на вопли о помощи, звуки раскатились по всему пространству амфитеатра, отразились от перекрытия и обрушились на зрителей. Из туннеля, ведущего под трибуну, к раздевалкам бойцов, неспешной походкой, чуть вперевалку, вышел распорядитель боев – длинноволосый гигант наподобие Скорпиона в традиционной багровой тунике и высоких, до середины голени, ботинках со шнуровкой; в мощной руке он сжимал серебристый жезл, искрящийся в потоках извергаемого прожекторами света. Следом за ним, шагая так же неторопливо и важно, на арену ступили судьи в длинных черных одеждах.

Трубы, наконец, умолкли, и трибуны тут же разразились свистом, приветственными криками и аплодисментами. Влад не свистел и не кричал; он то и дело переводил взгляд с арены на Дилию, продолжавшую неподвижно сидеть в той же позе.

«Она что, и раньше ходила на бои? – подумал Влад, невольно морщась от оглушительного свиста соседей по трибуне. – Не помню. Ничего я не помню…»

Повинуясь взмахам серебристого жезла, бойцы образовали на арене круг, повернувшись лицом к зрителям. Распорядитель боев поднял руку с жезлом и некоторое время неподвижно стоял в этой позе, дожидаясь, пока трибуны угомонятся. И наконец в наступившей относительной тишине раздался его зычный голос:

– Внимание! Сегодня мы начнем наши бои с небольшого сюрприза. – Он сделал интригующую паузу и трибуны затаили дыхание. – Прежде чем начнутся единоборства наших бойцов до победного финала, мы предложим вашему вниманию не совсем обычный поединок.

Распорядитель опустил жезл и вновь замолчал, и по трибунам прокатился легкий заинтересованный гул. Влад вместе со всеми не сводил глаз с длинноволосого гиганта. Схема боев была ему известна: бойцы по жребию делились на пары и дрались до тех пор, пока один из соперников не посылал другого в нокаут. Победители пар в следующих боях состязались друг с другом – и так до финала, до последнего боя, где самым живучим или самым везучим предоставлялась возможность окончательно добить противника. А сейчас распорядитель предлагал начать с чего-то другого…

– Наш первый бой – это бой одного из вас, уважаемые зрители, с одним из вот этих бойцов, – провозгласил распорядитель, обводя одной рукой насторожившиеся трибуны, а другой показывая на переминающихся с ноги на ногу и довольно скалящихся атлетов. – Выбор зрителя я оставляю за собой, а партнера для единоборства выберет сам этот счастливчик-зритель. Да-да, счастливчик! – распорядитель повысил голос, перекрывая плеснувший под своды шум толпы. – Потому что в случае успеха в одной-единственной схватке его ожидает… – вновь последовала еще более эффектная пауза. – А вот что его ожидает, все вы узнаете, когда я прочитаю то, что написано вот здесь.

Распорядитель быстро развинтил свой сверкающий жезл и ловким движением выхватил изнутри свернутую в трубочку бумагу. Подняв ее над головой и очертив рукой круг в воздухе, он вложил ее обратно.

– А то, что там написано, вы узнаете, если тому, кого я выберу из вас, будет сопутствовать удача. Обещаю, что он не будет чувствовать себя обманутым. Наоборот! Ну как, вы согласны с моим предложением?

Трибуны вновь взорвались аплодисментами и свистом. Влад, забыв обо всем, завороженно смотрел на облитый светом жезл, сулящий нечто невероятное, загадочное и заманчивое. Распорядитель вновь поднял руку, требуя тишины, и когда зрители угомонились, объявил:

– Все несогласные с таким предложением могут на время этого боя пойти погулять на свежем воздухе. Давайте, на выход, мы подождем. Есть у нас такие?

Влад одновременно с соседями с любопытством завертел головой во все стороны. Никто не поднялся со своего места.

– Давай, начинай! – крикнул кто-то из верхних рядов.

– Выбираю! – тут же отозвался распорядитель.

Похлопывая себя жезлом по ладони, он подошел к низкому барьеру, отделяющему арену от трибун, и медленно двинулся вдоль рядов, ощупывая внимательным взглядом притихших зрителей. Он направлялся в сторону Влада, он приближался, и Владу вдруг нестерпимо захотелось пригнуться, уткнуться головой в колени, чтобы не встретиться с этим настойчиво выискивающим взглядом. Нехорошее предчувствие нарастало и нарастало, и с каждым шагом распорядителя к сердцу подкатывала холодная волна.

«Неужели нарвусь? Неужели мало?» – лихорадочно билось в голове.

– Есть! Выбор сделан! – вскинув руки, радостно сообщил распорядитель.

Влад вздрогнул. Серебристый жезл опустился и теперь был направлен на него. Их взгляды встретились, и распорядитель утвердительно покивал:

– Да-да, именно ты. Горожанин в желтой тунике. Тебе выпал невероятный, неслыханный шанс – так воспользуйся же им! Прошу сюда, на арену.

Все еще на что-то надеясь, Влад окинул лихорадочным взглядом соседей – но не обнаружил больше никого в желтой одежде. Сомнений не оставалось: распорядитель обращался именно к нему.

«А вот теперь мне набьют физиономию, – уныло подумал он, нехотя поднявшись со своего места и вдоль ряда пробираясь к проходу. – На глазах у всех. На глазах у Дилии…»

Драться он вроде бы умел, хотя не помнил, приходилось ли это ему когда-нибудь делать. Но противостоять опытному умелому бойцу, да еще с больной ногой… Почему, ну почему из массы людей распорядитель выбрал именно его?

– Поприветствуем нового бойца! – весело гаркнул гигант на арене, и весь амфитеатр вновь начал свистеть и рукоплескать.

Влад спускался по ступеням к арене, искренне желая, чтобы сейчас сюда хлынули воды нового потопа, смыли зрителей, бойцов, судей и распорядителя и по камешкам разметали все это внушительное сооружение. Конечно, можно было юркнуть в туннель под трибуной и убраться отсюда целым и невредимым – но как тогда потом появляться людям на глаза? Стать всеобщим посмешищем… Навсегда забыть дорогу к Дилии… Нет! Ни за что!

Но почему распорядитель выбрал именно его?..

И что там, в той бумаге, вложенной в жезл? Какие неслыханные возможности она сулит?

Под несмолкающий гул трибун он перебрался через барьер и неуверенно подошел к распорядителю.