Алексей Корепанов - Заколдованный остров

– Конечно же хочу.

Следом за Дилией Влад пересек двор и вошел в гостиную, где возле розовых диванов и кресел стояли невысокие круглые мраморные столики, а у стены пульсировал тонкими струями фонтан, наполняя овальное помещение плеском воды и прохладой. За высоким окном, выходящим в сад, покачивались зеленые ветви яблонь. Влад опустился в кресло, а Дилия с ногами забралась на диван и нажала кнопку звонка, белым кружком пристроившегося на розовой стене.

Служанка внесла в гостиную поднос с красивыми чашками и серебряным, расписанным узорами чайником, и они пили ароматный чай, и ели удивительно вкусное печенье, и о чем-то говорили, но ощущение легкости больше уже не возвращалось к Владу, и он чувствовал себя лишним здесь, в этой уютной комнате. Лишним – и каким-то ущербным, потому что был не таким, как Дилия

– странная художница, которая тоже знала больше, чем знал он, Влад.

А потом Дилия поставила свою пустую чашку на столик и замолчала, и он тоже молчал, скорчившись в кресле и напряженно глядя в окно ничего не видящим взглядом.

– Мне нужно работать, Влад, – наконец сказала девушка.

– Можно я посижу с тобой в мастерской, посмотрю? – неуверенно спросил он.

Дилия отрицательно качнула головой:

– Нет. Думаю, тебе пора идти. – Она скользнула по его лицу взглядом, подобным холодной струе фонтана.

«Куда идти? – тоскливо подумал он. – Домой идти, со слугами ругаться? Некуда мне идти…»

Впереди простирался длинный пустынный томительный день. Обедать было еще рано. Что делать? Бродить по улицам? Пройтись по разным кафе? Отыскать Вийона, посидеть с ним за рюмкой чего-нибудь не очень крепкого, беседуя о том, о сем? О чем?.. Дотянуть до обеда, сходить домой, а потом отправиться на кулачные бои? Он помнил, что вроде бы хотел пойти еще куда-то, но не мог вспомнить – куда?..

– Мне не хочется… никуда идти, – с запинкой выговорил Влад, снизу вверх глядя на девушку, уже поднявшуюся с дивана.

Она пожала плечами:

– Можешь оставаться здесь. Если желаешь – выпей еще чая. Позвони – и тебе принесут, я распоряжусь. А я пойду.

– Да нет, я, пожалуй, тоже пойду. – Он грустно улыбнулся. – Спасибо за чай, Дилия.

– Ты не в настроении? – с каким-то странным, как показалось Владу, любопытством внезапно спросила девушка.

– Нет, все в порядке, – с напускной бодростью ответил он. – Вот только ветерок мне этот не нравится, – он кивнул на колышущиеся ветви за окном.

– Да, нравиться тут нечему, – глядя на сад, согласилась Дилия. – Кажется, повода для веселья не предвидится.

Он, ускоряя шаги и не обращая внимания на прохожих, шел по узкой улице, стиснутой стенами домов, и в душе его нарастала тревога.

Над головой, раскачиваясь от все более частых порывов ветра, зловеще скрипели висящие на столбах фонари. Он шагал к ближайшей набережной, чтобы посмотреть, что там делается с Водой.

Свернув за угол, он чуть не столкнулся с кем-то, сделал шаг вправо, намереваясь обойти встречного, но тяжелая рука ткнула его в плечо и знакомый ненавистный голос с угрозой произнес:

– А ну-ка стоять на месте, Влад!

Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим.

Влад мгновенно забыл о своем беспокойстве по поводу портящейся погоды. Ощутив неприятный холодок, пробежавший по телу, он поднял глаза. Квартальный смотритель Скорпион возвышался над ним, подобный ожившей статуе с площади перед зданием Магистрата. Все в нем было массивным: колонны ног, обутых в гигантского размера сандалии, мускулистые волосатые руки, голова, словно высеченная из каменной глыбы, с грубо обработанным инструментом скульптора широким и плоским лицом; даже его серая двойная туника казалась каменной, и крепчающий ветер не в силах был справиться с тяжелыми складками темно-коричневого распахнутого плаща, скрепленного на мощном плече внушительной бронзовой заколкой. Руки Скорпиона были пусты – в отличие от рук остановившейся за его широкой спиной свиты: шестеро дюжих парней в таких же, как у смотрителя, туниках и плащах угрюмо поигрывали короткими увесистыми дубинками; такой дубинкой можно было при желании переломать все ребра, а то и спину – Влад не сомневался в этом. Смотритель Скорпион вполне обходился без дубинки. На среднем пальце его правой руки чернел большой округлый перстень с золотистыми разводами. Влад не мог отвести взгляда от этого перстня, чувствуя, как заныл подбородок.

Тело помнило прежнюю боль.

«Вот сволочь! – Влад скрипнул зубами. – Чего ему от меня надо?»

– Почему не уступаешь дорогу, Влад? – Смотритель снова ткнул его в плечо. – Хотел сбить меня с ног? Умышленно хотел сбить меня с ног? Меня, представителя власти?

«Тебя, пожалуй, собьешь!» – с тоской подумал Влад. Было понятно, что Скорпион издевается, ждет возражений. А возражать – значит заработать перстнем по лицу. Или дубинками по ребрам. Или и то, и другое. А еще возникло вдруг у Влада расплывчатое, но болезненное воспоминание о том, как он висел с вывернутыми за спину вздернутыми руками в каком-то мрачном помещении. Было больно, очень больно, а Скорпион смеялся ему в лицо…

– Ты почему не отвечаешь представителю власти? – вкрадчиво осведомился квартальный смотритель. – Ты что, умышленно не отвечаешь представителю власти? Ты бросаешь мне вызов, Влад?

Вокруг них, держась, впрочем, на почтительном расстоянии, начали собираться прохожие. Назревало неожиданное развлечение. Влад беспомощно огляделся и обнаружил несколько полузнакомых лиц.

Полоскались на ветру подолы платьев и полы плащей.

– Ты бросаешь вызов представителю власти? – повторно, с угрозой в голосе, спросил Скорпион и нежно провел пальцем по перстню.

– Я не увидел тебя, Скорпион, – угрюмо сказал Влад, стараясь справиться с предательской дрожью в голосе. – Я шел посмотреть на Воду – ты же видишь, какой ветер…

– Он меня не увидел! – Скорпион захохотал, оборачиваясь к своей свите.

– Меня очень легко не заметить, правда, парни? Я ведь такой крохотный!

Меня можно запросто оттолкнуть, перешагнуть через меня и переть себе дальше, не разбирая дороги. Вы слышали, парни? Нас уже просто не замечают!

Парни с веселой угрюмостью скалились и похлопывали себя по ладоням дубинками. Любопытствующая публика помалкивала, стараясь не пропустить ни одной детали уличного представления.

«Ох, и сволочь же! – с остервенением подумал Влад. – Врезать ему ногой по яйцам и убежать? Только куда отсюда бежать-то? Разве отсюда убежишь? Поймает и измочалит вместе со своими уродами толстомордыми…»

Он еще раз безнадежно огляделся. Зрителей стало больше, но никто, судя по всему, и думать не думал о том, чтобы вмешаться в ход представления. Да и кому это захочется по собственному желанию нарываться на неприятности?