Марина Кулешова - Женить Темного Властелина

Позади, в промежутке между двумя саркофагами, медленно и шумно к ним приближается один из обитателей склепа. Который еще не подозревает, что его ждет незабываемая встреча с крайне трусливой эсхиллкой и советником ненавистного Темного Властелина.

— Задержи его как-нибудь, пока я подбираю подходящее плетение, — просит Кром Фьяцлу.

Девушка закатывает глаза к потолку, вздыхает и согнувшись в три погибили перебирается ближе к месту откуда должен появиться источник шума. Выглянув из- за угла, она видит иллиора, который ковыляет к их саркофагу, а позади того крадутся еще с десяток, в том числе и пара людей.

Эсхиллка невольно усмехается. Местные обитатели засекли их в тот момент, когда они подбирались ближе к выходу с использованием магии. Хотели подкрасться незаметно, вот только тот, который бредет первым, сверкая безумными глазами, выдал их. Он-то и нападает первым.

Фьяцла, не долго думая, принимает боевую форму, но остается на месте. Встав в полный рост, она замирает в ожидании, так же как и остальные присутствующие. Будто пытаются вычислить ее сильные и слабые стороны, чтобы расправиться с ней не прикладывая усилий.

Пушечное мясо прибавляет ход и с лету врезается в каменный гроб в том месте, где пару секунд назад пребывала эсхиллка. Та в свою очередь в долгу не остается. Подходит к противнику сзади, хватает за капюшон и со всей силы прикладывает его головой о камень, который разлетается вдребезги.

— Вот так тебе… Надеюсь, этот урок ты запомнишь навсегда… — басовито бормочет она в процессе выбивания дури из бешенного иллира.

Потом выпускает из рук грубую ткань и жертва побоя ничком падает на пол. Когда пыль немного оседает, девушка замечает, что остальные так и продолжают стоять в отдалении с недоумением глазея на поверженного товарища. Она бросает короткий взгляд вниз и отмечает, что голова безумца на удивление целая.

Наклоняется, берет цепь и без малейших усилий отделяет гирю от ноги.

Вот тут-то обитатели склепа приходят в себя.

Фьяцла водружает гирю на постамент и влезает сама.

Когда она мимолетно бросает взгляд на мага, тот беззвучно, одними губами, задает вопрос:

— Ты что творишь?

— Ты не сказал, что здесь собраны все с магическими задатками. И они, между прочим, давно засекли наше присутствие. Так что можешь говорить нормально, — отвечает Фьяцла в полный голос и, вернувшись к созерцанию разгневанной толпы, на разборке подтянулось еще человек пять, продолжает: — и надо было предупредить о том, что здешние тебя так любят, что готовы сожрать заживо.

— Угу, предупредишь тут… — бормочет иллиор. — Пожалуйста, развлеки их чем- нибудь. Главное, чтобы не лезли ко мне, иначе мы отсюда не выберемся.

И возвращается к прерванному занятию.

— Ладно уж, — вздыхает эсхиллка, закатывая глаза к потолку.

И тут же влепляет в черепушку нового противника новоиспеченное оружее. Тот отлает на пару метров, но на вид остается подозрительно целым. Другие окончательно звереют. Она даже отмечает, что глаза некоторых начинают от бешенства светиться красным. Неужели снова какие-то мутанты? Надо будет спросить у Крома.

Не успевает она задаться этим вопросом, как на нее налетают всем скопом, и остается только отбиваться от противников, проряжая их ряды облюбованной гирей или просто раздавая удары кулаками направо и налево.

Когда очередной обитатель склепа отправился в принудительный сон, все вокруг освещает ослепительно-красная вспышка, слышится треск и оглушительный грохот. Вокруг сыпятся куски дерева.

Фьяцла успевает быстро с ориентироваться и броситься ближе к магу, который обессиленно распластался на полу. Хватает его за ворот рубахи и под шумок, пока все забыли о них, выволакивает в темный коридор.

Она сплетает запечатывающую сеть и отправляет ее в пустой проем. Теперь никто из осужденных не сможет выбраться из склепа, а им некоторое время путь вперед будет освещать тусклый, но все-таки свет.

Ахрон входит в дом следом за Мелиасом. Только дальше порога пройти ему не удается, врезается в напряженную спину, застывшего на месте, мага. Заслышав звуки борьбы, он выглядывает из-за плеча впередистоящего и замирает при виде открывшейся картины.

По полу катаются, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, Тьяцла и какой-то юнец вампирской наружности. Ирион бегает по комнате, всплескивая руками и беспрерывно кудахча извинения. Еще с десяток вампиров с предельно спокойными лицами стараются смотреть кто куда, но не в центр помещения, где разворачивается побоище. Норн же сидит за столом подперев подбородок и с нескрываемым любопытством наблюдает как эсхиллка во всю колошматит противника.

Девушка перекатывает вампиреныша на спину, садится верхом и начинает самозабвенно душить его.

— Как ты там меня назвал? — шипит она, как заправская змея. — Тварью эсхилльской, да? Так сдохни же… Вениамин… или лучше Веня?.. — последнее звучит с нескрываемой издевкой.

И продолжает душить того с удвоенной силой.

Темный отмирает, отставляет в сторону Мелиаса и выходит вперед.

— Что здесь происходит? — спрашивает он сразу у всех.

Ответа не следует.

Но Тьяцла, услышав его голос, ослабляет хватку и поворачивает лицо к нему. Клокочущую во взгляде ярость быстра заменяет что-то другое. Она вскакивает с вампиреныша и быстро идет к иллиору. Поверженный противник перекатывается на живот, протягивает руку и хватает ее за ногу. Эсхиллка взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие, но все равно падает.

Ахрон вовремя подхватывает ее, обнимает и прижимает к себе. Та же зарывается носом в его рубашку, сминая ткань руками.

— Что на этот раз стряслось? — шепчет он, наклоняясь ближе к ее уху. В позе знака вопроса стоять оказывается не совсем удобно, он разгинается и краем глаза замечает, что за ними, как ранее Норн за потасовкой, с любопытством наблюдают все.

— Он назвал меня эсхилльской тварью… — лепечет Тьяцла поднимая лицо и заглядывая ему в глаза.

— Ну, зачем ты так. Про эсхилл ведь правда. Не поручусь за тварь… Но нужно спокойно воспринимать критику в свой адрес, — тихо и вкрадчиво произносит иллиор.

— А она, — подает голос, молчавший до этого, вампиреныш и обличительно тычет пальцем в спину эсхиллки: — назвала меня Веней целых два раза!

За это время он успел встать с пола, отряхнуть пыль с темных брюк и нажаловаться папеньке. Ирион умильно улыбается сынишке и гладит по макушке, как маленького ребенка. Каковым, впрочем, тот и является до исполнения пятидесяти лет.

— Так что же все-таки случилось? Из-за чего начался весь сыр бор? — Темный пытается разузнать подробности у непричастных, но те отмалчиваются, предоставляя ему самому разобраться в причинах драки.