Рианнон Томас - Долгих лет царствования

Мои ноги подгибались под тяжеленными юбками, но я ни разу не упала.

Меня всегда поражало то, что было внутри этого великолепного собора. Мы редко заходили сюда — только раз в год, празднуя середину зимы, и на коронацию, то есть, раз в поколение, и каждый раз, когда мы оказывались тут, я проводила больше времени, глазея на потолок, чем слушая священника. И теперь я вновь рассматривала резьбу и картины в шестидесяти футах от меня. Как это возможно? Этим вопросом я задавалась каждый раз. Как можно было оказаться так высоко, чтобы что-то нарисовать?

Люди набились огромной толпой. Я посмотрела на алтарь в дальнем конце собора, и теперь Минстера больше не было видно. Скамьи позади были забиты простолюдинами, которых пригласили увидеть мою коронацию — купцами, банкирами, юристами и врачами. Все они мечтали увидеть эту неизвестную королеву.

Они уже успели меня обсудить, в этом я была уверена. Когда я прошла через дверь, они уже решили, какой королевой я буду.

А вот первая половина собора была почти пуста. Этого и стоило ожидать, я ведь знала об этом, но мой желудок всё ещё сжимался, когда я видела эти пустые скамьи — одна за другой. На них могло поместиться как минимум пять сотен вельмож. А сейчас от них осталось меньше двух десятков — остатки двора, по крайней мере, тез, кто желал увидеть мою коронацию. Может быть, некоторые просто не хотели прийти. Это возможно — но маловероятно, никто не пропускает добровольно такое зрелище.

Я посмотрела на заднюю часть собора — кто они такие? А эти люди, дворяне? Большинство из них я знала недостаточно хорошо, чтобы определить по волосам, но узнала Наоми — её тёмные волосы были собраны в узел на затылке, несколько прядей выбилось и спадало на лицо — и рядом с нею не было её брата.

В моём сердце вновь всё сжалось, и я отвернулась. Надо сосредоточиться. Я не могу думать… Не могу просто так отвлекаться. Поэтому пришлось сосредоточиться на шагах вперёд, на платформе, золотом троне, пению священника…

Так или иначе, я добралась до помоста — часы практики не прошли даром. Колени больно ударились о камень, когда пришлось опуститься перед священником для благословения. Я опустила голову, и он маслом макнул мой лоб. Села на трон, приняла от кого-то церемониальный скипетр и красный соболиный плащ, что лился по плечам, и священник за моей спиной держал корону над головой моей. Ритуал словно протекал сквозь пальцы — моё тело двигалось, а я просто смотрела на всё со стороны.

— Встаньте на колени перед королевой Фреей Первой, правительницей Эприа! Долгих лет царствования!

Священник отступил назад, и толпа рухнула на колени.

— Долгих лет царствования!

Я позволила себе взглянуть на вельмож, что были передо мною. Мои глаза скользнули по Наоми, и она подарила мне нежную улыбку. Но она всё ещё была одна.

Может быть, Якоб болет. Может быть, избегает меня. Хоть что-нибудь, лишь бы это не означало, что её брат мёртв!

Мой отец стоял на коленях рядом с мужчинами и женщинами, в которых я смутно узнавала старых королевских советников. У другой скамьи, рядом с Фицроем, на колени опустился Торстэн Вольф. Так мало людей…

Нет, это не могли быть все выжившие. Просто не могли. Просто остальные удержались, не пришли, не желали видеть, как меня провозгласили королевой. Вот и всё.

Нельзя лгать себе самой — я повторяла это раз за разом, чувствуя, как непонятно откуда поднимается гнев. Никого больше не было. Никого не осталось.

Священник тихо откашлялся. Всё почти закончилось. Всё, что мне следовало сделать- это просто уйти, вывести двор из собора. Просто ещё одно дело. Я поднялась, священник поднял мантию, чтобы та не зацепилась за трон, прежде чем поплывёт мерно за моей спиной.

Мне нельзя было коснуться своей мантии. Раз за разом отец повторял это сначала вечером, а после и сегодня утром. Я не могу касаться мантии. Я не могу поднять мантию. Но я определённо не имею никакого права стоять на мантии

Вот только я понятия не имела, как на самом деле стоит это сделать. Даже будучи ростом пять футов и десять дюймов, я была слишком мала для этой вещи. Она, должно быть, весила больше меня, да и растянулась, где только могла. Я сделала маленький шаг вперёд и застыла, балансируя в своих покрытых драгоценностями туфлях.

Ещё один шаг, потом второй, и я оказалась на краю помоста. Сначала пять ступенек между мною и придворными, а после идти прямо к двери. Как просто! Я уже занесла правую ногу, чувствуя, что шагнуть слишком сложно, с трудом отыскала ступень, перенесла свой вес на правую сторону, подняла левую ногу, чтобы шагнуть дальше. Всего четыре шага впереди. Три шаги.

Мои пятки зацепились за подол. Мантия с силой дёрнула меня назад. Я пыталась устоять на ногах, но корона была слишком тяжела, тянула меня назад, и я споткнулась, накренилась налево, взмахнула руками, пытаясь оставаться в вертикальном положении. Колено моё болезненно ударилось о ступень, заныло в ответ на ранение.

Корона упала. Она приземлилась у моих ног с лязгом, от которого заныли зубы. Бесценные драгоценности нагло царапали пол.

Я не могла реагировать. Я только наблюдала, как она катилась вперёд, подпрыгивая раз за разом на ступеньках, как каждый раз звенела, будто гонг. Никто не говорил. Никто не двигался. Весь зал смотрел на корону.

Она остановилась чуть ниже последней ступеньки. Да, целая, но ведь всё ещё на полу, а не на моей голове, и я понятия не имела, что мне нужно сделать. Моё лицо будто бы горело в огне, и моя мантия нагло обвивала мою обувь. Должна ли я надеть эту проклятую корону? Или, может, огромным несчастьем для меня станет прикоснуться к ней, равно как было страшным промахом дотронуться до проклятой мантии? Может быть, это не по-королевски будет рваться за своими собственными драгоценностями? Ещё более не по-королевски, чем свалиться, уронить их на пол, упасть?

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я была королевой. Официальной — по крайней мере сейчас. Я могу с этим справиться. Это моё первое испытание, и я его преодолею, по крайней мере, должна преодолеть.

Я протянула руку и отцепила мантию от драгоценных камней на каблуках моей обуви. Осторожно подняла его, чтобы можно было нормально идти. А после я встала.

По крайней мере, никто не засмеялся. Разумеется, все на меня глазели, но никто не проронил ни единого звука.

Священник поспешил поднять корону.

— Короне никогда не удобно на любо достойной голове, — промолвил он всё с тем же звоном в серьёзном голосе, что и раньше, словно это было частью церемонии, которой прежде руководствовались правители. — В один прекрасный день, когда вернутся Забытые, они покажут, насколько могучи, и эта корона мала им, но, королева Фрея, мы молим вас принять на себя эту ношу хотя бы сегодня! — и он вновь положил корону мне на голову.