Рианнон Томас - Долгих лет царствования

— Я лишь хочу, чтобы ты, — спокойно промолвил он, — сполна ответила за все свои преступления.

— Я этого не делала, Стэн. И никакой вины на мне нет.

Он сердито посмотрел на меня, и ненависть оказалась до такой степени сильной, что я едва ли не содрогнулась.

— Давай, — промолвил он. Взгляд задержался на ожерелье, что мне дала Мадлен. — Отдавай все эти драгоценности и просто уходи. Не хочу убивать тебя, что б ты ни сделала.

Если б я сдвинулась хоть на дюйм, показала бы хоть один признак страха, он убил бы меня — и только кровь растеклась бы по полу тронного зала. Я видела это в его взгляде. Так или иначе… Мне всё равно не выбраться отсюда живой, вот только Мадлен… Мадлен верила. Мадлен совершенно не походила на испуганного человека.

— Это мой трон, — тихо промолвила я. — И я не стану сходить с него по твоему приказу.

Стэн шагнул вперёд, вытягивая меч вперёд, и Дэгни громко зашипела на него. Он вновь посмотрел на ожерелье.

— Ты думаешь, что сможешь править? — спросил он. — Что сможешь укрыться в этой крепости и в самом деле быть королевой? Да ведь тебя никто не поддержит! Половина уже присоединилась ко мне. И ты сгниёшь здесь, как в каземате!

— И она это сделает, — голос Мадлен всё равно казался вежливым. — Да, она будет гнить, но как королева. Как королева в своём дворце.

Крики разрушили напряжённую тишину. Кто-то кричал «Ваше Величество», и среди потока голосов выбивался голос Фицроя, его звонкое «Фрея».

У зала толпилась стража. Этого хватило, чтобы я села ещё прямее, чтобы уверенно встретила взгляд Стэна.

— Моя стража пришла, — промолвила я. — Если ты собирался меня убить, то следовало, пожалуй, немного поспешить.

Он вновь посмотрел на ожерелье, а после протянул свободную руку, хватая меня за запястье. Зашипела вновь кошка, ударив его лапой и оставив на руке несколько кровавых полос. Стэн содрогнулся, и стоило ему только поколебаться, как стража прорвалась сквозь дверь.

— Остановитесь! — воскликнул один из них. — Во имя королевы!

Стэн обернулся, поднимая меч. В помещение ворвалась стража, пусть в обыкновенной одежде — обычные куртки, свободные рубашки и галифе. Одни держали в руках мечи, у других, казалось, единственным оружием был их крик — и физическая сила.

— Отойдите от королевы!

— Эта девушка, — прохрипел Стэн, — убийца. А значит, ей должен быть вынесен приговор!

— Спустись вниз, Стэн, — это был голос Фицроя, и моё сердце забилось ещё быстрее. Оружия у него не было, но он ступил вперёд, когда новоприбывшая стража окружила тех, кто выступал за Стэна. Кто-то шагнул ко мне, загораживая трон от врагов. Вот только они были безоружными — и мне казалось, будто бы я чувствую то ли привкус крови, то ли привкус страха на языке.

Никто не атаковал — они просто смотрели друг на друга, будто бы стремясь принять хоть какое-то решение.

А после один из моих стражников схватил Стэна за руку. Он махнул мечом — не так, чтобы ранить мужчину, а лишь чтобы он отскочил назад. Но этого хватило для того, чтобы все внезапно пришли в движение, вынули свои мечи, обращая немое противостояние настоящим боем.

Я не могла видеть, что происходило дальше. Двое стражников оказалось ко мне до такой степени близко, что почти наступали мне на пальцы, и все голоса смешались в сплошную какофонию. Слишком много людей в одинаковых одеждах, в одинаковых камзолах — и все в бесконечном сражении. Я чувствовала в воздухе запах крови, слышала крики и звон металла, слышала, как в плоть впивались мечи.

Но мои люди превосходили их в силе, и теперь они вытесняли врагов из тронного зала. Мы побеждали.

Наверное, Стэн пришёл к тому же вы выводу.

— Ваше право, королева Фрея! — его голос, казалось, вновь околдовал комнату, заставляя всех до единого замереть на месте. — Оставляю тебе этот трон! — он сплюнул на пол. За его спиной, кажется, ютились раненные бойцы, кто-то из верных мне тоже пострадал — но, по крайней мере, ещё никто не умер.

— Но ты пожалеешь, что ты не сдалась! Обещаю тебе это!

Девятнадцать

Стэн уверенно зашагал прочь. Его люди бросились следом, защищая его, прорезая путь. Кто-то из стражи попытался заблокировать дверь, но Стэн только толкнул её сильнее, уходя.

Я сжала кулон, висевший на своей шее, и теперь смотрела на дверь, прислушиваясь к громким шагам. Фицрой и стража погнались за ним — и я затаила дыхание, ожидая крики, звуки ещё одного боя.

Закричал кто-то незнакомый, и я вскочила на ноги, сбрасывая Дэгни на пол. Мадлен схватила меня за плечо, заставляя сесть.

— Жди здесь, — промолвила она. — Они вернутся.

— Но ведь стража… Фицрой…

— Если б он хотел убить твою стражу, то поступил бы иначе. Он считает, что должен быть очень благородным, Фрея. Думает, что у него есть на всё это права. Он не хочет никого убивать — лишь мечтает о том, чтобы всё стало так, как в прошлом.

— И что будет, если моя стража на него нападёт?

— Он будет защищаться, — сказала она, — но только для того, чтобы потом уйти.

— Но… Когда?

— Тогда, когда решит, что он сильнее — тогда же и вернётся. Но на всё нужно время.

Моя стража захватила несколько людей Стэна, но большинство из них уже убежало. Но я едва ли что-то понимала — и не знала никого из них.

Я отступила в сторону, сжимая в своей руке рубин. Плотно вжимала босые ноги в холодный камень — это помогало хоть немного сосредоточиться. Разве у меня была на панику хотя бы одна свободная минута?

Крик вновь пронзил пространство, и я, только-только опустившись было на трон, вскочила, схватившись за ожерелье.

— Что это? — поинтересовалась Наоми, кивнув на цепочку. — Стэн так на неё смотрел…

— Звезда Валанте, — ответила Мадлен.

Я опустила взгляд на драгоценный камень, теперь воспринимая его совсем иначе. Валанте — одна из забытых, по крайней мере, так утверждала легенда, и была известна своей справедливостью и добротой. Она была последней, кто покинул Эприа, и труднее всего ей было отказаться от царства — поэтому она оставила нам драгоценный камень как напоминание, что желает вернуться к смертным. Так вещали легенды.

— Мне бы хотелось, чтобы он дважды подумал о возможности нарушить завет Забытых, — сказала Мадлен. — Чтобы вспомнить о том, что ты — истинная, помазанная королева.

— Разве это имеет хоть какое-то значение, если он продолжает считать меня убийцей?

— Не так уж и много. Но этого хватило для того, чтобы он остановился на миг, разве нет?

Дэгни потёрлась о ноги Мадлен, и девушка наклонилась, чтобы погладить её по голове.

Эхом доносились новые шаги. Я замерла, натянутая, будто та струна, чувствуя, как в животе сжался клубок страха. Ох, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будут мои люди. Пожалуйста, пусть с Фицроем всё будет в порядке…