Стивен Тьмы - Кузница Тьмы

- Священном браке? Уверяю тебя, сестра Эмрал, улицы толкуют лишь о Драконусе и о том, что он может сделать, если брак будет утвержден.

- Только, похоже, они продумали все лучше тебе, сестра. Драконус, верно - не его ли голову поднесут во ублажение знати? И долго ли продлится их удовольствие, если десятки низкорожденных командиров когорт Легиона затопчут грязью Великий Зал Цитадели? Изгнание Драконуса из королевской постели - слабое утешение, если благородная кровь будет разбавлена. Возвращение Легиона Урусандера подобно выхваченному, высоко занесенному над головами клинку. И ты готова плясать ради них?

Слушая эти слова, Синтара темнела лицом. Шепотки о ее юности в роли уличной плясуньи - губки на петушках старых пьяниц - никогда не утихали. Эмрал и ее агенты ничего не делали, чтобы их развеять. Разумеется. Но и сказочники Синтары не уставали очернять репутацию Эмрал. Да уж, всегда есть о чем поговорить.

- Можно подумать, - сказала, помедлив, Синтара, - что ты весьма сведуща в уличных слухах, сестра.

- Достаточно, чтобы понимать: ненависть к Драконусу произрастает из зависти…

- И его растущей власти!

Эмрал уставилась на Синтару: - Ты так же несведуща, как все? У него нет власти. Он ее любовник и ничего более. Консорт.

- Который удвоил число дом-клинков за три месяца.

Эмрал пожала плечами, отворачиваясь к зеркалу. - Я на его месте делала бы так же. Ненавидимый Легионом и чернью, он вызывает страх знати. Чтобы устранить угрозы, ей лучше всего было бы выйти за него, а не за Урусандера.

- Как хорошо, - фаркнула Синтара, - что Мать не ищет наших советов.

- Тут мы с тобой согласны.

- Но даже это изменится, сестра Эмрал. Что же тогда? Мы предстанем перед ней, рыча и плюясь?

- При удаче ты успеешь постареть и тем обрести больше мудрости.

- Вот как ты объясняешь морщины на своем лице? Непрерывно смотря в зеркало, ты должна уже отлично изучить все свои пороки.

- Но, сестра Синтара, - сказала Эмрал смутной фигуре, прячущейся за отражением, - не на себя я смотрю.

Кепло Дрим и ведун Реш скакали во главе каравана. За ними одиноко ехала на травяной лошади Т'рисс. Высохнув, стебли потеряли черноту - подобие зверя стало серо-бурым, поджарым, пучки травы казались мышцами и выступающими костями, словно кожа слезла. Провалы глаз заплели сетями пауки.

Кепло подавил желание еще раз оглянуться на Азатенаю и ее зловещего скакуна. Руки вспотели в кожаных перчатках. Впереди маячил край леса, проблески солнечного света; но на глазах его словно лежала тень. Он непроизвольно вздрогнул.

Ведун Реш рядом, против обыкновения, молчал.

Как и обещали, они доставили Т'рисс в монастырь Ян, въехали во двор, полный созванной с полей, собранной для приветствия Азатенаи братии. Многие в толпе вздрогнули от вида плетеной из травы лошади - или, скорее, от растущей силы гостьи, сказал себе качавшийся в незримых, но ощутимых потоках Кепло. От мрачности ее лица, тусклоты в глазах.

Мало было сказано слов на обратном пути в монастырь. Никто не знал, кого они привезли в общину; никто не знал, чем Азатеная угрожала матери Шекканто. Рожденная Витром - одно это пугает. Кепло сожалел, что хранительница Фарор Хенд оказалась неприветливой - он хотел бы расспросить ее о первых мгновениях встречи с Т'рисс, узнать подробности их пути сквозь Манящую Судьбу.

Политика подобна второй коже, мягкой как шелк, но колючей, если погладить в неправильном направлении. Кепло легко заводил как врагов, так и друзей, и с Фарор Хенд дело пошло плохо. Теперь она на другой стороне, и следует подумать, как бы подорвать ее репутацию. Однако тут нужен талант и тонкость, ведь она обручена с героем королевства. Всё складывается неудачно, но шпиону выпадает множество неприятных обязанностей. Ремесло его - не сплошные увеселения и удовольствия; даже соблазнительная маска, бывает, кажется уродливой.

Мысли вернулись к злосчастной встрече матери Шекканто и Т'рисс. Их без лишних промедлений впустили в палату, называемую Рекиллид, что на старом языке означает чрево. Свечи золотого воска были зажжены вдоль стен, омывая круглую комнату теплым желтоватым светом. Казалось, он взлетает к золоченому своду потолка. Большие плетеные ковры сочно- землистых тонов были толстыми, поглощая звуки шагов. Мать Шекканто ждала их, восседая на высоком, подобающем званию кресле.

Ведун Реш был справа от Азатенаи, Кепло Дрим - слева. Они подошли молча и встали в пяти шагах от подножия "трона".

Кепло сделал знак приветствия. - Мать, бандиты уничтожены. Как ни печально, должен сказать, что детей спасти не удалось.

Шекканто пренебрежительно махнула морщинистой рукой, слезящиеся глаза не отрывались от Т'рисс. Та, казалось, изучает ковер под ногами. - Ведун Реш, - сказала мать, превратив имя в команду.

Реш поклонился. - Мать, по докладу хранительницы, эта женщина вышла из Витра. Спутники назвали ее Т'рисс.

- Хранительница, значит, хорошо знает старый язык.

- Фарор Хенд из Дюравов, Мать.

- У нее мудрые и полные знаний родители, - кивнула Шекканто. Она сложила руки на коленях, и они повисли, чуть подрагивая; взор так и не оторвался от Т'рисс. Через миг она вздернула подбородок и спросила: - Ты будешь гостьей среди нас, Т'рисс?

Азатеная подняла глаза, но тут же стала блуждать взглядом по стенам. - Приятный свет, - произнесла она. - Я видела во дворе водоем, он показался мелким. Здесь засушливо, но так не подобает дому Матери.

Реш прерывисто вздохнул, однако нервное движение Шекканто заставило его замереть. Мать сказала: - Если не желаешь гостить у нас, Рожденная Витром, мы не станем задерживать. Ты хотела говорить с Матерью Тьмой? Мы обеспечим достойный эскорт.

- Ваша вера пуста, - ответила Т'рисс. - Но, полагаю, вы и сами знаете. Тут был некогда дух, в своем роде бог. Из ближайшей реки. Он тянулся сквозь землю, пульсировал в пробуренном вами колодце. Но сейчас даже водоем лишен жизни. Сковывая и направляя силу воды, вы связали духа, украли его жизнь. Свободный будет жить, пленник погибнет.

- Может показаться, - сказала Шекканто, и теперь ее трепет нельзя было не заметить, - что тебе недостает обычного такта Азатенаев.

- Такта? - Глаза ее всё блуждали по стенам палаты, скорее от скуки, нежели от беспокойства. - Мать, ты наверняка имеешь в виду насмешливую снисходительность. Азатенаев смешит многое, и мы не сомневаемся в своем превосходстве. Скажи, мы часто посещаем вас? Вряд ли, полагаю, однако нарастающая в королевстве Куральд Галайн сила - повод для озабоченности. - Она вынула ноги из травяных мокасин и зарылась пальцами в густой плюш ковра. - Подозреваю, кто-нибудь вскорости придет.

- Но не ты? - спросила Шекканто.

- Ты умираешь.

- Разумеется, я умираю!